Борис Акунин - Трагедия. Комедия (сборник) Страница 4

Гораций:

Пускай жир вылезает наружу, воину он помеха. От него замедляются движения и медленней бьется сердце. А вам, если вы всерьез взялись за такое дело, понадобятся стремительность и сила. Ведь какова цель – помыслить страшно!

Гамлет:

Да, цель… О ней я думаю всё время,И руки опускаются, когдаПриходит в голову мне мысль: а если Дьявол,Враг человеков, Духа подослал?Ведь учат нас попы, что мир полнощныйПодвластен Сатане, и привиденьяВсе как одно порождены Лукавым.А ну как тот, что мне отцом назвался,На самом деле бес и хочет толькоМеня на зло кровавое подбить?Хорош я буду, если не виновенМой дядя Клавдий в гибели отца!

Гораций:

С каких это пор вы стали слушать попов? Что они знают, что понимают? Про привидения достоверно известно лишь одно – что про них ничего неизвестно. Они посланцы из мира, куда живым доступа нет. Однако, если вы подумываете отступиться от своего намерения, я буду только рад. Со стороны призрака не слишком честно взваливать на ваши хрупкие плечи этакое бремя.

Гамлет:

При чем здесь плечи? Дело не в плечах.Я был бы крепче стали, если б толькоЯ знал наверняка, что дух не лжет.

Гораций:

Наверняка? То есть, вы хотите неопровержимого доказательства? Но какое может быть доказательство? Ведь дух в суде свидетельствовать не может. Да и кто поверит химере?

Гамлет:

Вот если Клавдий сам бы подтвердилСвою виновность и во всём признался…

Гораций:

Вы шутите, ваше высочество? Вы хотите, чтобы убийца сам признался в преступлении?

Гамлет:

Да, это положило бы конецМоим сомненьям, придало б мне силы.

Гораций:

Хм, а знаете что, мой храбрый принц, вы только что подали мне превосходную идею! Ну конечно, пусть ваш дядя сам решит свою судьбу! Или выдаст себя, или оправдается.

Гамлет:

Что за идея? Как вы оживились!Скажите же, скажите поскорей!

Гораций:

Спектакль. Мы разыграем спектакль. В присутствии королевской четы и двора. Известна ли вам история Луиджи Гонзаго, который отравил герцога Урбинского точно таким же подлым образом, как Клавдий вашего отца?

Гамлет:

Что, тоже в ухо влил ему отраву?А после в жены взял его вдову?

Гораций:

Не совсем, но мы слегка подправим сюжет, чтобы детали в точности совпали с рассказом призрака. Если Клавдий виновен, он непременно себя выдаст – возгласом, жестом, гримасой. А если сохранит невозмутимость, значит привидение действительно подослано Дьяволом.

Гамлет:

А коли мы останемся в сомненьи,Как жест или гримасу разъяснить?

Гораций:

Согласно человеколюбивым установлениям закона, всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого, и вы должны поклясться, что, если король не выдаст себя самым явным и определенным образом, вы откажетесь от мести.

Гамлет:

Вы правы! Так и надо поступить!Спектакль! Замечательно, Гораций!Изящно, остроумно, искрометно!Точь-в-точь как я люблю! Сценарий самПридумаю. Где только взять актеров?

На сцену выходят Розенкранц и Гильденстерн, кланяясь с преувеличенной почтительностью.

Гораций (вполголоса):

Глядите, ваши витенбергские собутыльники. Впору открывать в Эльсиноре филиал университета.

Гильденстерн:

Милейший принц!

Розенкранц:

Хмельнейший принц!И вы, Гораций многомудрый,Привет собратьям по ученью,Нет, по мученью – так верней.

Гамлет:

Ха, Розенкранц и Гильденстерн! Ребята!Какого черта вас-то принеслоВ столицу мерзости, уныния и скуки!Неужто добровольно вы в тюрьмуРешили со свободы воротиться?

Гильденстерн:

Не то, чтоб вовсе добровольно.Нас кое-кто сюда позвал.

Розенкранц:

И кое-что в награду дал.Глядите-ка: вот этот ключикОткроет райские вратаВ дворцовый погреб, где томятсяКрасотки-бочки. НевтерпежИм с нами слиться в поцелуе.Идемте, принц! ПоговоримО том, о сем, повеселимся.А то вас прямо не узнать –Как будто кислых слив наелись.

Гамлет:

Я в самом деле тут закис,И, право, есть на то причины.Но видеть вас сердечно радИ выпью с добрыми друзьями.

Гильденстерн:

Ну вот, теперь заговорил,Как прежний Гамлет, кратким ямбом.Идемте, сэр. Напьемся в дым!А вы, Гораций, тоже с нами?

Гораций:

Значит, тот, кто вызвал вас из Витенберга, выдал вам ключ от королевского погреба? Щедрый господин. И влиятельный. За что же он вас так вдруг полюбил? Ладно, не хотите – не отвечайте. Я вот что думаю, милорд. Чем бражничать и болтать о всякой всячине с этими веселыми господами, не лучше ли привлечь их к участию в нашей затее? Вы спрашивали, где взять актеров? Вот они, все в сборе. Пьеса у вас готова. Я сыграю жертву, Гильденстерн – убийцу, вон какая у него багровая, свирепая физиономия, а субтильный Розенкранц в самый раз подойдет на роль коварной супруги.

Розенкранц:

Сыграть спектакль? Какой спектакль?Смешной? И с переодеваньем?Вот это здорово! Ура!А что за пьеса? Видно, фарс?

Гамлет:

И препохабный, сам увидишь.А впрочем, незачем тебеИнтригу знать. Играй, что скажут.Потешим, братцы, короля.

Сцена 5

Зал во дворце. Сбоку установлена декорация для спектакля: куст, скамейка. На местах для зрителей Клавдий, Гертруда, Гамлет, Полоний, Офелия, придворные.

На скамейке, накрывшись плащом, лежит Гораций. Он с приклеенной бородой, рядом шлем с белым плюмажем.

Гертруда:

Мой милый сын, скажи, когда ж начало?

Гамлет:

Через минуту, попрошу терпенья.И тише, тише. Видите, он спит.Коль пробудится – замыслу конец.

Клавдий:

Какому замыслу?

Гамлет:

Злодейскому, конечно.

Поднимается со стула, садится на пол рядом с Офелией.

Могу ли я на бедра к вам прилечь?

Офелия:

О нет, милорд!

Гамлет:

Одной лишь головою.

Офелия:

Ах, головою. Хорошо, милорд.

Гамлет:

А вы уж рады думать о похабстве.

Офелия:

Я ничего не думала, милорд.

Гамлет (кладя голову ей на колени и ерзая по ним затылком):

Как славно у девицы между ног…

Офелия:

Что именно, милорд?

Гамлет:

А ничего.У них там пустота. Иль вы не знали?

Офелия:

Вы шутите, милорд.

Гамлет:

Да, я шутник.У нас вообще веселая семейка.Смотрите, матушка смеется – ей супруг,Должно быть, тоже нашептал похабство.

Громко хлопает в ладоши.

Внимание, смотрите, началось!

Из-за кулис, делая страшные гримасы, выходит Гильденстерн, наряженный примерно так же, как Клавдий.

Клавдий:

Какой пренеприятный господин.Чего он хочет? Почему крадется?

Гамлет:

Он хочет герцога Урбино извести,Хитрейшим способом, доселе небывалым.

Гильденстерн достает склянку с ядом, нюхает, морщится. Из склянки на пол проливается несколько капель, поднимается облачко дыма.

Гертруда:

А, это яд. Я верно угадала?

Гамлет:

Не знаю, матушка, не знаю. Вам видней.Ну, в смысле, с кресла вашего. Глядите!А вон супруга герцога, онаСейчас спасет несчастного от смерти.

Выходит Розенкранц в женском платье, с короной на голове. Гильденстерн оглядывается на Розенкранца, прикладывает палец к губам. Потом нагибается над спящим, поднимает склянку.

Гамлет:

Ах, негодяйка! Что ж она молчит!Неужто даст свершиться злому делу?

Приподнимается, смотрит на Клавдия.

Гильденстерн, кривляясь, делает вид, что льет спящему в ухо яд. Гораций с криком падает со скамейки, изображает судороги. Розенкранц же бросается Гильденстерну на шею и начинает его звонко целовать.