Михаил Лермонтов - Том 5. Драмы Страница 6

(Они вынимают шпаги и становятся.)

Вот так… начните,

(начинают)

хладнокровней только…А ты уж слишком близко наступаешь…Зачем так горячишься ты?..

2-й испанец (перестав)

Я тронул.

5-й испанец

Нет!..

1-й испанец

Смотрите, чтоб при первой крови кончить.

5-й испанец (нападая)

Он жизнью мне своей заплотит.

1-й испанец (четвертому)

Хоть взбалмошный, зато и храбрый малый!..

(2-й испанец отступает, тот на него нападает, и вдруг ранен плечо, их разнимают.)

3-й испанец

Товарищи, довольно — помиритесь!..

4-й испанец

Конечно; мир за бранью следует всегда.

5-й испанец

Пожалуй, я готов… твоя победа.

2-й испанец

Итак, мы вновь друзья.

5-й испанец

Но знаешь ли,Когда б они меня не удержали,То я сдержал бы обещанье,И верно б твой язык собаки съели!

(Входит Соррини, они все низко ему кланяются.)

Соррини

Какой я слышал шум!

5-й испанец

Да! мы немножкоПовздорили, почтенный патер, ноВсё кончилося примиреньем… (К другим) так ли?

Соррини

А я пришел вам дать препорученье:Столь важного давно не исполняли вы!..Вопрос: вы знаете ли Алвареца?

Все

Знаем!

Соррини

Есть у него жена.

Все

Жену?

Соррини

Нет! нет!.. не то!..Я к ней подделаться хочу, чтобы онаНе помешала вам похитить дочку,Она на это верно согласится,Затем, что если дочери не будет,То ей именье всё достанетсяПо смерти мужа… а его кончины часОна приближит уж по-своему.Но дело не о том теперь.У Алвареца есть премиленькая дочь,И я… но вы уж знаете! зачемСтаринные уроки повторять?Она понравилася мне ужасно… я горюЛюбовью к ней!.. готов я всю казнуМою отдать вам… только б выЭмилию мне привезли! — что только можно,Яд, страх, огонь, мольбу, употребите,Убейте мачеху, служителей, отца,Лишь мне испанку привезите…И всё, всё тайно доведитеДо этого счастливого конца.Тогда — друзья мои… вы не видалиТакого пиршества… какое будет.Но слушайте! — я вверил тайну вам —Страшитесь изменить — о! еслиХоть искра заговора выскочит…То всех под инквизицию отдам.

3-й испанец

Я знаю Алвареца, дочь егоИ мачеху… но есть еще Фернандо,Который в доме их воспитан…Он молодец… я видел, как в аренеПред ним ужасный буйвол упадал. —Его ты не подкупишь… и не так-тоЛегко с ним будет справиться.

4-й испанец

Конечно!Да он же и влюблен в Эмилию…

Соррини (вспоминая)

Фернандо! — кто такое! да!.. Фернандо!..Знакомо это имя что-то мне! —А!.. вот судьба!.. он выгнан из домуДва дня тому назад безмозглым Алварецом,За вздор какой-то!.. нечего бояться!..Но… правда… может он узнать… предостеречь…Ну, если эта буйная душаИспортит дело всё… нет!.. преждеУбейте мне его… найдите… справьтесь…Как вам тогда придет на ум…Потом Эмилию похитить можно…Клянусь… я выдумал прекрасно!..

Все (кричат)

Пожалуй!.. как ты хочешь, патер.

Соррини

Прощайте! Я надеюся на вашу скромность.

(Половина уходят.)

(Про себя)

Когда ты хочешь непременно,Чтоб что-нибудь не сделали иль сделали,То говори, что ты уверен в людях;И самолюбие заставит ихИсполнить трудное твое желанье.

(Остальная половина уходит. Соррини садится в кресла.)

Что значит золото? — оно важней людей,Через него мы можем оправдатьИ обвинить, — через него мы можем,Купивши индульгенцию,Грешить без всяких дальних опасенийИ несмотря на то попасть и в рай.И вот последний год мой уж настал.Однако ж не уйдет ЭмилияИз рук моих. — Я отомщу ейЗа смех вчерашний — о поверь мне,Надменная красавица, ты будешьСтоять передо мною на коленяхИ плакать и молить… тогда меня узнаешь…Не засмеешься ты, когда скажу,Что и старик любить умеет сильно;И в том признаешься невольно ты…Любить! — смешно, как это словоУпотребляю я с самим собою.Но я ей отомщу за гордый смех.Хотя б она была моей последней жертвой —Последней?.. будто нету денег у меня,Чтобы купить еще на десять летИ больше отпущение грехов!Грехов! ха! ха! ха! ха! — на что оно годитсяДля тех, которые ему душой не верят?А я и без него умею обойтиться.

(Входят с радостью толпой испанцы и ведут певца с гитарой.)

Испанцы

Вот мы певца пымали на дороге,Не хочешь ли послушать, он споетПро старину, про гордых наших предков;Не хочешь ли, почтенный патер?

Соррини (поглядывая на певца)

Благодарю я вас, друзья мои. НейдетМне быть свидетелем мирских веселийИ юности пиров гремящих.Сединам этим преклоняться должно в прахеПеред распятым, а не украшатьсяВенками радости. — Не петь я должен, ноРыдать, моляся за грехи своиИ ваши — ибо стадо с пастырем: едино!..

(Уходит нагнувшись.)

5-й испанец (в сторону)

Что ж! без тебя так нам еще вольнее.

3-й испанец

Признаться, я не верю, чтоб у насУ каждого одни грехи с ним были.Мы делаем злодейства, чтобы жить,А он живет — чтобы злодейства делать!..

Певец

Что ж мне вам спеть, ей богу я не знаю!..

2-й испанец

Ну полно, брат. Садись и начинай играть,А песни выльются невольно.Люблю я песни, в них так живоЯвляются душе младенческие дни.О прошлом говорят красноречивоИ слезы на глаза влекут они;Как будто в них мы можем слезы возвратить,Которые должны мы были проглотить;Пусть слезы те в груди окаменели,Но их один разводит звук,Напомнив дни, когда мы пели,Без горькой памяти, без ожиданья мук.

3-й испанец

Ха! ха! ха! ха! разнежился опять…Опять понес ты вздор давнишний,Опять воспоминанья, чорт бы с ними…

5-й испанец

Баба!..

4-й испанец (показывает на певца)

Тс, тс.

1-й испанец

Он начинает!.. слушать!..

Гвадьяна* бежит по цветущим полям,В ней блещут вершины церквей;Но в прежние годы неверные тамКупали своих лошадей.На том берегу, поклянусь, что не лгу,Хранимый рукой христианС чалмой и крестом, над чугунным столбомСтоит превысокий курган.Недалеко отсюда обитель была.Монахи веселой толпой,Когда наступила вечерняя мгла,За пир садились ночной.Вот чаши гремят, и поют, и кричат,И дверь отворяется вдруг:Взошел сарацин, безоружен, один —И смутился пирующий круг.Неверный, склоняся челом, говорит:«Я желаю проститься с чалмой,Крестите меня, как закон ваш велит!Клянуся восточной луной:Не ложь, не обман, из далеких странПривели меня к вашим стенам.Я узнал ваш закон, мне понравился он:Я жизнь свою богу отдам!»Но монахи его окружили толпойИ в сердце вонзили кинжал.И с золотом сняли алмаз дорогой,Который на шее сиял.И ругались над ним, со смехом пустым,Пока день не взошел молодой.И кровавый труп на прибрежный уступБыл брошен злодейской рукой.Не прошло трех ночей, как высокий курганВоздвигся с крестом и чалмой,И под ним тот пришлец из восточных странЗарыт — но не силой земной!И с тех пор, каждый год, только месяц взойдет,В обитель приходит мертвец,И монахам кричит (так молва говорит),Чтоб крестили его наконец!..

(Многие хлопают в ладоши.)