Иоганн Гете - Торквато Тассо Страница 7

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Дерзнешь ли ты теперь, поднявши взоры,Взглянуть кругом? Да, ты теперь один!Подслушали ли речь ее колонны?Бояться ли ты будешь этих счастьяСвидетелей, свидетелей немых?Восходит ярко солнце новой жизни,И этот день с былыми несравним.Богиня подымает до небесПростого смертного, и новый мирПред взорами моими восстает!Желанье жаркое награждено!Я грезил, что к блаженству близок я,Но это счастье превзошло все грезы.Слепорожденный представляет светИ краски так, как хочет, но когдаУвидит день, он весь преображен.Я смело, пьяный счастием, вступаюНа этот путь. Ты много мне даешь,Как нам земля и небо расточаютСвои дары из щедрых рук, без меры,И требуешь в ответ то, что по правуТы можешь требовать за дар великий.Я должен быть умеренным, отречься,Чтоб заслужить доверие твое.Что сделал я, чтоб мог быть избран ею?Что должен сделать, чтоб достойным быть?Она тебе доверилась — и, значит,Ты заслужил! Ее словам и взорамМоя душа посвящена навек!Всего, что хочешь, требуй, раз я твой!Пошли меня опасностей и славыИскать в далеких странах, протяниМне в тихой роще лиру золотуюИли пошли в награду мне покой, —Я — твой, и делай из меня, что хочешь:Сокровища души моей — твои.О, если б некий бог мне даровалИ тысячу талантов, я б не могБлагоговенье выразить мое.Я кистью живописца и поэтаУстами сладкими, что вешним медомНапитаны, хотел бы обладать!Блуждать не будет Тассо средь деревьевИ средь людей, печальный, одинокий!Он не один, отныне он с тобой.О, если бы передо мной предсталПрекрасный подвиг в грозном окруженьеОпасностей! Я б ринулся к немуИ жизнью бы рискнул, что из твоихИмею рук, я лучших бы людейПотребовал в товарищи себе,Чтоб невозможное с толпой друзейПо твоему исполнить мановенью.Я поспешил. Зачем мои устаНе скрыли чувств, пока я недостоинУпасть к ее возлюбленным ногам?Я так хотел, намеревался так,Но все равно: прекрасней много разПодарок получить не по заслугам,Чем понемногу грезить до тех пор,Пока его потребовать мы вправе.Грядущее раскрылось вширь и вдаль,И манит юность, полная надежды,Тебя туда, где чудно и светло.О, ширься, сердце! Счастия гроза,Растенье это осчастливь! ОноУже стремится тысячью побегов,Зацвесть готово, к чистым небесам.Пусть принесет оно и плод и радость!Пусть милая рука златой уборСебе сорвет с богатых, свежих сучьев!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Тассо. Антонио.

Привет! Тебя как будто в первый разТеперь я вижу, и ничей приходМне не был столь же радостен. Я знаюТеперь тебя, достоинства твои.Тебе без колебаний предлагаюИ сердце я и руку, от тебяТого же жду.

                        Ты предлагаешь щедроПрекрасные дары, я их ценю.Но дай подумать, прежде чем принять их.Не знаю я, могу ль тебе ответитьТаким же даром. Быть я не хочуПоспешным слишком и неблагодарным.Дай мне разумным быть за нас обоих.

Кто порицает разум? Каждый шагПоказывает, как он нам полезен.Но ведь порой велит сама душаОставить мелкую предосторожность.

Уж это дело наше: каждый самСвою ошибку будет искупать.

Да будет так! Я выполнил мой долг,Не пренебрег советами княжны,Которая желает нашей дружбы.Я ничего не буду брать назад,Но не хочу настаивать. Быть может,Со временем ты будешь горячоИскать даров, которые теперьТак холодно и гордо отклоняешь.

Умеренность холодностью зовутНередко те, кто за тепло считаютСлучайный, скоропреходящий пыл.

Ты порицаешь то, что мне противно.Я понимаю, как ни молод я,Что длительность пеннее, чем порыв.

Весьма умно! Держись же этих мыслей!

И вправе ты советы мне давать,Предостеречь, ведь опытность — твояИспытанная, верная подруга.Но только знай, что сердце каждый часБезмолвно внемлет предостереженьямИ тайно упражняет добродетель,Которой строго учишь ты меня.

Самим собою заниматься намВесьма приятно, но не столь полезно.Ведь внутренне не может человекСебя познать и часто мнит себяТо слишком малым, то — увы! — великим.Лишь в людях можно познавать себя,Лишь жизнь нас учит, что мы в самом деле.

С почтением я слушаю тебя.

И думаешь, внимая эти речи,Совсем не то, что я хочу сказать.

Таким путем мы не сойдемся ближе.И не добросердечно, не умноЗаранее отвергнуть человека.Он будет тем, что есть. Из слов княжныТебя легко узнал я в тот же миг:Я знаю, что желаешь ты добра,Творишь его. Забывши о себе,Ты думаешь и помнишь о других,И на волнах колеблющейся жизниТы сердцем тверд. Таким тебя я вижу.Как мог я не пойти тебе навстречуИ не стремиться жадно разделитьСокровище, хранимое тобой?Ты не раскаешься, себя открывши,И станешь другом мне, узнав меня,А я давно в таком нуждаюсь друге.Неопытности, юности моейЯ не страшусь: златые облакаГрядущего чело мне осеняют,Прими, о благородный человек,Меня на грудь и посвяти меняВ умеренное пользованье жизнью.

Ты требуешь в одно мгновенье то,Что могут дать лишь время и старанье.

В одно мгновение дает любовьТо, что не может дать и долгий труд.Я не прошу, но требовать я должен.Во имя добродетели к тебеВзываю я, что хочет дружбы добрых, —Произнесу ль ее именованье?Надеется княжна Элеонора,Она желает нас с тобой свести.Пойдем ее желанию навстречу!Предстанем же друзьями пред богиней,Предложим ей всю душу и услуги,Соединившись для достойных дел!Еще раз! Вот моя рука! Ударь!Не отступай и не противься болеИ мне даруй прекрасную усладуЛюдей хороших — лучшему отдатьсяБез удержу, с доверьем беспредельным!

На всех ты парусах плывешь! ПривыкТы побеждать, повсюду находитьШирокий путь, растворенные двери.Достоинств я твоих не отрицаюИ счастью рад, но слишком вижу я,Как далеко стоим мы друг от друга.

Ты опытен и зрел, я ж никомуНе уступаю в мужестве и воле.

Но воля не всегда ведет к делам,И мужество путей кратчайших ищет.Кто прибыл к цели, заслужил венец,Порой его лишается достойный.Но также есть и легкие венцы,Венцы другого рода: можно ихУдобно получать и на прогулке.

То, что дает богиня одному,Другому в нем отказывая строго,Не всякий может получить легко.

Коль это ты приписываешь счастью,Я соглашусь: ведь выбор счастья слеп.

Повязку носит также справедливостьИ закрывает взоры на обман.

Всегда счастливый превозносит счастье!Ему приписывает сотню глаз,Разумный выбор, строгое старанье,Зовет Минервой, как-нибудь еще,Наградою считает скромный дар,Случайное — заслуженным убором.

Ты высказался до конца. Довольно!Я в сердце заглянул твое и знаюТебя навек. О, если б знала такТебя княжна! Не расточай же стрелыТвоих коварных глаз и языка!Ты тщетно мечешь их! Не попадаютОни в неувядаемый венок.Будь так велик, чтобы отринуть зависть!Тогда мой лавр оспаривать ты можешь,Я свято чту его; но покажиМне человека, что достиг того,К чему стремлюсь я, укажи героя,Знакомого нам только по преданьям,Поэта укажи, кого сравнитьС Гомером и Вергилием возможно,И, наконец, такого человека,Кто трижды эти лавры заслужил,Кому в три раза более, чем мне,Их стыдно, и паду я на колениПред божеством, венчавшим мне главу;Не прежде встану, чем она уборС моей главы возложит на него.

Ты заслужил их, можешь быть уверен.

Я от суда не стану уклоняться,Но я презрения не заслужил.Меня мой князь признал венка достойным,Он был сплетен рукой моей княжны,Никто его оспаривать не смеет!

Такой высокий тон и страстный жарТебе не подобают в этом месте.

Мне подобает здесь все, что тебе.Иль правда изгнана из этих мест?Иль во дворце свободный дух закован,Подавлен благородный человек?Мне кажется, что здесь уместнее всегоВозвышенность души! К великим мираУжель она свой доступ не найдет?Должна найти. Лишь благородство кровиДоселе приближало нас к князьям,Но почему ж не чувство, что природойНе в равной мере каждому дано,Как и не всем — толпа великих предков?Здесь робость чувствует одна ничтожностьИ зависть, что сама себя срамит,Как неприлично грязной паутинеПолзти по этим мраморным стенам.

Ты дал мне право пренебречь тобой!Мальчишка бойкий, силой ты хотелСтяжать доверие и дружбу мужа?Иль наглостью своей кичишься ты?

То, что ты наглостью зовешь, милей,Чем то, что я зову неблагородным,

Достаточно ты молод, чтоб тебяНа добрый путь направить воспитаньем.

Не так я юн, чтоб падать пред кумиром,Довольно стар, чтобы давать отпор.

Где губ игра и струн решает дело,Ты — гордый победитель и герой.

Хвалить не стану силу рук моих,Она себя еще не доказала,Но верю ей.

                      Ты веришь в дерзость счастья,Щадившего тебя до этих пор.

Я чувствую теперь, что вырос я.С тобой желал я менее всегоИгру оружья грозную изведать,Но ты раздул во мне огонь, кипитВся кровь моя, болезненная жаждаЖестокой мести пенится в груди.Когда ты смел, то выходи на бой!

Ты позабыл, кто ты и где стоишь.

Святилище не терпит оскорблений.Ты этот храм поносишь и сквернишь.Не я, кто шел тебе навстречу с даромДоверия, почтенья и любви, —Твой дух грязнит прекрасный этот рай,И чистый зал сквернят твои слова,А не волненье сердца моего,Что и пятна малейшего не терпит.

Высокий дух в такой груди тщедушной!

Здесь место есть, чтоб ей вздохнуть свободно!

И чернь словами воздух потрясает.

Ты дворянин, как я? Так докажи.

Я дворянин, но знаю, где стою.

Пойдем со мной туда, где можно биться.

Ты требовать не вправе, я — идти.

Препятствие желательно для труса.

А трус грозит, где безопасен он.

В охране этих стен я не нуждаюсь.

Не в месте дело, а в тебе самом.

Прости, творец, что это я терпел.

Иди за мной, иль так, как ненавижу,Тебя я вечно буду презирать!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ