Гарольд Пинтер - Старые времена Страница 7

АННА: Вам в любое время будут рады на Сицилии, вам обоим. Приезжайте ко мне в гости.

Молчание.

КЭТ и ДИЛИ смотрят на нее в немом изумлении.

АННА (обращаясь к Дили, мягко): Я хочу, чтобы вы знали: я приехала не для того, чтобы разрушать, а чтобы праздновать.

Пауза.

Праздновать нашу старинную и дорогую для меня дружбу, которая успела окрепнуть между нами до того, как мы вообще о вас узнали.

Пауза.

Я нашла ее. Она узнала чудесных людей благодаря мне. Я водила ее по кафе, уютным, почти как квартиры, где собирались художники, писатели, иногда актеры, а в некоторых и танцоры, где мы сидели затаив дыхание, за своим кофе, прислушиваясь к жизни, бурлившей вокруг. Единственное, что я для нее желала, — это счастье. И до сих пор я желаю ей только счастья.

Пауза.

ДИЛИ (к Кэт): А ведь мы встречались раньше, ты знаешь. Анна и я.

КЭТ смотрит на него.

Да, мы встречались в кафе. В углу. Она совсем потеряла голову от меня. Конечно, я был куда стройнее в те дни. Куда изящнее. Немного взбалмошный, по правде говоря. С густыми кудрями. С огромной шевелюрой. Однажды между нами произошла сцена. Она закатила истерику. Ей не на что было купить хлеба, и я заказал ей стаканчик. Она смотрела на меня своими глазами, такая робкая, застенчивая. Она иногда любила подделываться под тебя. Очень мило получалось. Даже белье твое иногда надевала. И с большим тактом позволяла мне взглянуть. Истинное благородство. Это так восхищает в женщине. Потом мы пошли на вечеринку. К знакомым философам. Неплохие ребята. Приятели Эдгвара Роуда. Симпатичная компания. Сто лет их не видел. Все время мыслили. И выражали свои мысли. Вот таких людей мне сейчас не хватает. Все они умерли, во всяком случае, я никого их них больше не видел. Группа Мэйда Бейл. Большой Эрик и маленький Том. Они жили где-то рядом с Пэддингтонской библиотекой. По дороге на эту вечеринку я зашел с ней в кафе. Она представляла, что она — это ты, и говорила мало, так мало.

Пауза.

КЭТ: Как ты думаешь, почему ее тянуло к тебе?

ДИЛИ: Не знаю. Почему?

КЭТ: Ей твое лицо казалось чутким, ранимым.

ДИЛИ: Правда?

КЭТ: И ей хотелось успокоить его, как это умеет делать только женщина.

ДИЛИ: Правда?

КЭТ: Да.

ДИЛИ: Она хотела успокоить мое лицо, как это умеет делать только женщина?

КЭТ: Она была готова принять тебя.

ДИЛИ: Не понял?

КЭТ: Она влюбилась в тебя.

ДИЛИ: В меня?

КЭТ: Ты совсем не похож на других. Наши знакомые мужчины были жестоки, грубы.

ДИЛИ: Но разве есть на свете грубые мужчины?

КЭТ: Есть очень грубые.

ДИЛИ: Но ведь это было так грубо — заглядывать ей под юбку.

КЭТ: Это не грубость.

ДИЛИ: Если только это была ее юбка. Если юбка была — ее.

АННА (резко): Да, это была моя юбка. Это была я. Я помню ваш взгляд… очень хорошо. Я прекрасно вас помню.

КЭТ (к Анне): А я помню тебя. Я помню тебя мертвую.

Пауза.

Я помню, как ты лежала мертвая. Ты не знала, что я смотрю на тебя. Я наклонилась над тобой. Твое лицо было в грязи. Ты лежала мертвая, лицо исчиркано грязью, в каких-то очень важных надписях, но незапятнанное, они сбегали по твоему лицу вниз, к горлу. Простыни были безукоризненно чистые. Я обрадовалась. Мне было бы неприятно, если бы твое тело лежало на несвежих простынях. Это было бы дурно. Ведь это произошло у меня, в моей комнате. В конце концов, твое тело лежало в моей комнате. Когда ты проснулась, над тобой были мои глаза, глядевшие на тебя. Ты попыталась сделать одну мою небольшую ужимку, одну из тех, что ты у меня переняла, такая маленькая медленная улыбка, медленная робкая улыбка с робким наклоном головы, и полуприкрытые глаза, мы обе так хорошо знали ее, но у тебя ничего не вышло, твоя гримаса только надломила грязь по углам рта и застыла. Ты застыла в этой гримасе. Я всматривалась, нет ли слез, но не увидела их. В твоих глазах не было зрачков. Кости выступали из лица. Но все было исполнено безмятежностью. Страданья не было. Все это случилось не с нами. Не хотелось никаких обрядов, церемоний. Я чувствовала, что время было выбрано очень верно и что, умерев одна, под этой грязью, ты поступила пристойно. Настало время мне принимать ванну. Я мылась тщательно и долго, потом вышла и прошлась по комнате, вся сверкая, потом подвинула стул, села голая рядом с тобой и стала смотреть на тебя.

Пауза.

Когда я привела его в нашу комнату, твое тело, конечно, уже исчезло. Какое это было облегчение, видеть совсем другое тело в своей комнате, мужское тело, совсем другие движения, он делал все то, что они всегда делают, что, по их мнению, выглядит красиво, например, сидеть, закинув ногу на ручку кресла. У нас были две кровати на выбор. Твоя и моя. Мы могли лечь на одеяло или забраться в постель. Порезвиться на одеяле или в постели. Ему нравилась твоя кровать, он думал, что будет выглядеть в ней иначе, ведь он же мужчина. Но один раз ночью я сказала, хочешь я покажу тебе кое-что, одну маленькую уловку. Он лежал в твоей кровати. Он поднял на меня глаза. Он был в большом нетерпении. И очень доволен. Он думал, что мне пошли на пользу его уроки. Что я продвинулась вперед как женщина, что я хочу проявить активность, как он давно надеялся. Я подошла к окну, где стоял ящик с цветами, с милыми незабудками, что ты посадила, зачерпнула чашкой земли и стала облеплять его лицо грязью. Он сопротивлялся… очень свирепо. Он не хотел, чтобы я пачкала его лицо, чтобы я грязнила его. Он отталкивал меня. он сказал, давай лучше поженимся, сменим обстановку.

Легкая пауза.

Все это не имело смысла.

Пауза.

Однажды он спросил меня, еще тогда: «Кто спал на этой кровати до меня?» Я сказала, никто. Никто не спал.

Долгое молчание.

АННА встает, идет к двери, останавливается спиной к Дили и Кэт.

Молчание.

ДИЛИ едва слышно начинает плакать.

АННА стоит неподвижно.

АННА поворачивается, выключает свет, садится на диван, потом ложится.

Рыдания Дили стихают.

Молчание.

ДИЛИ встает, делает несколько шагов, смотрит на оба дивана.

Подходит к дивану, на котором лежит АННА, смотрит на нее.

Она лежит неподвижно.

Молчание.

ДИЛИ идет к двери, останавливается спиной к комнате.

Молчание.

ДИЛИ оборачивается. Подходит к дивану, где лежит КЭТ, садится, потом ложится поперек ее тела.

Долгое молчание.

Очень медленно ДИЛИ садится.

Медленно поднимается с дивана.

Медленно идет к креслу.

Тяжело опускается.

Молчание.

Резкий и неожиданный свет.

ДИЛИ сидит в кресле.

АННА лежит на диване.

КЭТ сидит на диване.

Конец