Бертольд Брехт - Кавказский меловой круг Страница 9

Первый торговец. Не спеши, девушка, все равно на ту сторону ходу нет.

Груше. Мы с малышом должны переправиться на ту сторону, к моему брату.

Женщина. «Должны»! Что значит «должны»! Я тоже должна быть там, я должна купить там у одной женщины два ковра. А она их должна продать, потому что ее муж должен был умереть. Вот как, милая. Но разве я могу сделать то, что должна, и разве она может? Луарсаб уже два часа никак не достанет канат. А если он его выловит, спрашивается, как его укрепить?

Первый торговец (прислушивается). Тише, я слышу какие-то голоса.

Груше (громко). Мостик не такой уж гнилой. Пожалуй, я попробую пройти.

Женщина. Если бы за мной гнался сам черт, и то бы я на это не решилась. Это же самоубийство.

Первый торговец (кричит). Э-гей!

Груше. Не кричи! (Женщине.) Скажи ему, чтоб он не кричал.

Первый торговец. Но ведь внизу кричат. Может быть, кто-то сбился с дороги внизу.

Женщина. А почему бы ему не кричать? У тебя что-то неладно? Они гонятся за тобой?

Груше. Так и быть, скажу правду. За мной гонятся латники. Одного латника я ударила.

Второй торговец. Уберите товар!

Женщина прячет мешок за камень.

Первый торговец. Что же ты сразу не сказала? (Остальным.) Если они до нее доберутся, они сделают из нее фарш.

Груше. Уйдите с дороги, я пройду на ту сторону.

Второй торговец. Не пройдешь, глубина пропасти две тысячи футов.

Первый торговец. Даже если бы мы достали канат, все равно не было бы смысла идти. Мы бы держали канат руками, но ведь латники сумели бы пройти точно так же.

Груше. Отойдите!

Голоса латников (доносятся издали). Туда, наверх!

Женщина. Они уже близко. Но ребенка нельзя брать с собой. Мостик почти наверняка рухнет. Посмотри-ка вниз.

Груше смотрит в пропасть. Снизу снова доносятся голоса латников.

Второй торговец. Две тысячи футов.

Груше. Эти люди еще страшнее.

Первый торговец. Нельзя этого делать с ребенком. Рискуй своей жизнью, раз уж они гонятся за тобой, а ребенком не рискуй!

Второй торговец. К тому же с ребенком она тяжелее.

Женщина. Может, правда, ей лучше пойти. Давай мне ребенка, я его спрячу, ты пойдешь одна.

Груше. Нет, не дам. Мы не расстанемся. (Ребенку.) Вместе идти, вместе висеть.

Обрыв глубокий, сын,Мосток гнилой.Но выбирать наш путьНе нам с тобой.Тебе идти путем,Что я пойду.А хлеб тебе есть тот,Что я найду.Из четырех кусковПолучишь три.А велики ль они,Ты не смотри.Рискну.

Женщина. Это значит искушать судьбу.

Слышны голоса снизу.

Груше. Прошу вас, выбросьте шест, не то они достанут канат и пойдут за мной.

Она становится на ветхий мостик. Кажется, что мостик вот-вот обрушится, и женщина вскрикивает. Но Груше продолжает идти и переходит на противоположную сторону ущелья.

Первый торговец. Она уже там.

Женщина (стояла на коленях и молилась; теперь у нее злой голос). Все-таки она совершила грех.

Появляются латники. У ефрейтора повязка на голове.

Ефрейтор. Не видали ли вы тут особу с ребенком?

Первый торговец (второй в это время бросает шест в пропасть). Видали. Она уже там. А вам не пройти по мостику.

Ефрейтор. Дубина, ты за это поплатишься.

Груше на той стороне. Она со смехом показывает латникам ребенка и идет дальше. Мостик остается позади. Ветер.

Груше (оборачиваясь к Михаилу). Ветра не бойся, ему тоже не сладко. Знай толкай тучи да мерзни сам больше всех.

Падают хлопья снега.

И снег, Михаил, это тоже не самое страшное. Он укрывает маленькие сосенки, чтобы они не погибли зимой. А теперь я спою тебе песенку, послушай. (Поет.)

Пусть мать твоя шлюха,Отец твой злодей,А ты — ты в почетеУ честных людей.Рожденный удавомНакормит ягненка,И тигры смиреютПри виде ребенка.

IV

В северных горах

Певец.

Семь дней по дорогам брела сестра,Через ледник, по крутым откосам.Когда я к брату приду, мечтала она,Брат встанет и бросится мне на шею.Он скажет: «Ну наконец, сестра,Я давно тебя жду. Вот моя супруга,А вот и хозяйство, ее приданое.Одиннадцать лошадей и тридцать одна корова.Садись же с ребенком за стол и ешь».Дом брата стоял в прекрасной долине.Сестра пришла больная от странствий.Брат поднялся из-за стола.

Упитанная крестьянская чета только что села за стол. Лаврентий Вахнадзе уже подвязал салфетку, как вдруг, опираясь на руку работника, очень бледная, входит Груше с ребенком.

Лаврентий. Откуда ты, Груше?

Груше (слабым голосом). Я прошла через ледник Янга-Тау, Лаврентий.

Работник. Я нашел ее у сеновала. У нее ребенок.

Невестка. Поди почисти буланого.

Работник уходит.

Лаврентий. Это моя жена, Анико.

Невестка. А мы думали, что ты служишь в Нуке.

Груше (едва стоит на ногах). Да, я была там.

Невестка. Разве это была плохая служба? Мы слышали, что хорошая.

Груше. Губернатора убили.

Лаврентий. Да, нам говорили, что там беспорядки. Твоя тетушка рассказывала, помнишь, Анико?

Невестка. У нас здесь все спокойно. У горожан всегда что-нибудь приключается. (Кричит, подойдя к двери.) Coco, Coco, подожди вынимать лепешки из печи, слышишь? Куда ты пропал? (Выходит.)

Лаврентий (тихо, быстро). У ребенка есть отец?

Груше качает головой.

Так я и думал. Нужно что-то придумать. Она очень благочестива.

Невестка (возвращаясь). Ах эти работники! (Груше.) У тебя ребенок?

Груше. Это мой ребенок. (Падает.)

Лаврентий ее поднимает.

Невестка. Силы небесные, она чем-то больна. Что нам делать?

Лаврентий хочет усадить Груше на скамью возле очага. Анико в ужасе делает ему знаки, указывая на мешок у стены.

Лаврентий (усаживая Груше у стены). Садись, садись. Это просто от слабости.

Невестка. Если только это не скарлатина!

Лаврентий. Тогда была бы сыпь. Это слабость. Не беспокойся, Анико. (Груше.) Когда сидишь, лучше, правда?

Невестка. Ребенок твой?

Груше. Мой.

Лаврентий. Она идет к мужу.

Невестка. Так-так. Твое мясо остынет.

Лаврентий садится за стол и принимается за еду.

Тебе нельзя есть холодное, нельзя, чтобы жир остывал. У тебя слабый желудок, ты это знаешь. (Груше.) Если твой муж не в городе, то где же он?

Лаврентий. Она говорит, что муж ее живет по ту сторону горы.

Невестка. Вот как, по ту сторону. (Садится сама за стол.)

Груше. Хорошо бы мне прилечь где-нибудь, Лаврентий.

Невестка (продолжает допрос). Если это чахотка, мы все заболеем. Есть у твоего мужа хозяйство?

Груше. Он солдат.

Лаврентий. Но от отца ему досталось небольшое хозяйство.

Невестка. А разве он не на войне? Почему он не на войне?

Груше (с трудом). Да, он на войне.

Невестка. Почему же ты идешь в деревню?

Лаврентий. Когда кончится война, он тоже вернется в деревню.

Невестка. А ты уже сейчас туда идешь?

Лаврентий. Чтобы ждать его там.

Невестка (пронзительно кричит). Coco! Лепешки!

Груше (бормочет в бреду). Хозяйство. Солдат. Ждать. Садись. Ешь.

Невестка. Это скарлатина.

Груше (вскакивает). Да, у него хозяйство.

Лаврентий. По-моему, Анико, это слабость. Не взглянешь ли ты, как там лепешки, милая?

Невестка. Когда же он вернется? Ведь война, говорят, только началась. (Переваливаясь с боку на бок, идет к двери.) Coco, где ты, Coco! (Выходит.)

Лаврентий (быстро встает, подходит к Груше). Сейчас мы тебя уложим в кладовке. Она добрая душа, но только после еды.