Еврипид - Ифигения в Авлиде Страница 9

(Указывая на Ахилла.)

В муже правдою и силой нам довольно любоваться…И его, скажи, родная, разве смеем не беречь мы?Разве бой бесплодный стоит тех несчастий, что таит он?О, в душе пережила я много-много, мать. Послушай:Я умру – не надо спорить, – но пускай, по крайней мере,Будет славной смерть царевны, без веревок и без жалоб.На меня теперь Эллада, вся великая ЭлладаЖадно смотрит; в этой жертве беззащитной и бессильнойВсе для них: попутный ветер и разрушенная Троя;За глумленье над Еленой, за нечестие Париса —В ней и кара для фригийцев, и урок для их потомства,Чтоб не смел надменный варвар красть замужнюю гречанку.Умирая, я спасу вас, жены Греции; в наградуВы меня блаженной славой, о спасенные, почтите…А еще… Прилично ль смертной быть такой жизнелюбивой?Разве ты меня носила для себя, а не для греков?Иль, когда Эллада терпит и без счета сотни сотенИх, мужей, встает, готовых весла взять, щитом закрытьсяИ врага схватить за горло, а не дастся – пасть убитым,Мне одной, за жизнь цепляясь, им мешать?.. О нет, родная.А куда я Правду дену? Разве с истиной соспоришь?Ну, скажи мне, разве стоит против всех аргосцев мужуИз-за женщины сражаться, может статься, быть убитым?Да один ахейский воин стоит нас десятков тысяч…Погоди… еще, родная… если я угодна в жертвуАртемиде, разве спорить мне с богиней подобает?Что за бред!.. О, я готова… Это тело – дар отчизне.Вы ж, аргосцы, после жертвы, сройте Трою и сожгите,Чтобы прах ее могильный стал надолго мне курганом.Все мое в том прахе будет: брак и дети, честь и имя…Грек цари, а варвар гнися! Неприлично гнуться грекамПеред варваром на троне. Здесь – свобода, в Трое – рабство!

Твой дух высок, царевна-голубица,Но злы они – богиня и судьба.

О дочь Атрида, если бы судилиМне брак с тобой бессмертные, то мирСчастливцем бы украсился. ЭлладеВ тебе дивлюсь, тебе ж средь дев ее…Дивлюсь словам твоим, достойным нашейОтчизны: отказавшись от борьбыС богинею, чтó наложила рукуНа жизнь твою, ты здраво рассудила,Что долг внушает и нужда велит.И все же… ныне более, чем прежде,Когда душа открылась мне твоя,Меня томит желание невестойТебя назвать, укрыть тебя в чертоге!И сердце гнев – Фетидою клянусь, —Гнев сердце мне терзает, как помыслю,Что Одиссею я тебя отдам,Не защитив всей силою желаний…Подумай же: ведь умирать так страшно!..

Что я скажу? Иль было ТиндаридыВам мало, чтоб сердца мужей зажечьЛюбовью, и враждою, и убийством?Что за меня вы рветесь умиратьИ убивать людей? Спасти ЭлладуПозволь и мне, ахеец, чем могу.

О сердце царское! Твоих решенийКоснуться не дерзаю я: в тебеТак чисты помыслы… Но все ж могла быТы передумать, дева; если так,Послушай: там, у алтаря, моиВ оружии готовы будут люди;Когда у горла загорится ножИ у тебя невольно сердце дрогнет, —Ты вспомнишь, что защитник твой готов.Уходит со своим отрядом.

О мать моя! Ты плачешь и молчишь?

Что ж, или мне легко все это слушать?

Не размягчай мне сердца, и молю…

О, говори, малютка; все исполню…

Волос себе в печали не стригиИ в черное не одевайся, мама.

Похоронив ребенка? Бог с тобой!

О, не тебе над нашей славой плакать.

Мне траура по мертвой не носить?

Да ты ж меня в могилу не положишь!..

А как же без могилы мертвецу?

Могилой мне алтарь богини будет.

Все сделаю, малютка, как велишь:Слова твои прекрасны…

УмираюСчастливою и за Элладу, мать!

А что сказать велишь, родная, сестрам?

Пусть траура не носят и они.

Ты, может быть, пошлешь им слово ласки?

Пусть мне простят. А ты, Орест, мужай!

Да обними же брата – на негоВ последний раз ты смотришь, это вспомни.

О милый! Ты помог мне, как умел.

Для дома что, малютка, завещаешь?

Тому, кто был моим отцом, прости.

О, никогда! Не раз он мне ответит.

Иль он убил? Эллада – чрез него.

О нет, молчи… Обманом самым гнусным,Свой царский сан унизив, он убил…

Кто ж поведет меня, пока, схвативЗа косу, жрец меня не поволочит?

Я… я с тобой.

Тебе нехорошо…

За пеплос уцеплюсь я.

Не упорствуй,Останься здесь: так легче будет намОбеим. Пусть один из свиты царскойМеня на луг богини отведет,Где жертву нож булатный ожидает.

Уходишь ты?

И без возврата, да!

От матери?

Но не своею волей.

Останься, погоди…

Не надо слез…А вы со мною, жены, славословьте!И пусть пэан из ваших уст звучит,Над смертию и тленом торжествуя…Благоговейте, люди!.. Из кошницКрупу в огонь, чтоб ярче был, бросайте…Отец, направо обходи алтарь!Во славу ей, отчизне, умираю…

Стасим четвертый

Слава тебе, богиня,Граду Приама смерть!Вы же смелей, о жены,Больше цветов сюда!Больше цветов увить мнеКос руно золотое…Как зачерпнете воды,Тесным кольцом охватитеСтрашный богини алтарь!..Смоет там кровь царевныУжас пророческих слов.Слава богине, слава!..

Мать, о владычица-мать, пред тобоюСлезы разлуки не лью…Жертва плакать не будет…Ио! Ио! Юницы,Воспойте дочь Латоны,Со мной царицу пойте,Что здесь, перед Халкидой,В Авлиде флот героевИз-за меня сковала!..Прости, земля пеласговРодимая; простите,Микены, город отчий!

Ты вспомнила город Персея,Киклопов созданье?

Микены меня воспиталиНа славу Эллады:Я смертью их славлю…

И имя твое, о, верь,Не будет покрыто забвеньем.

Увы! Увы!И ты прости, о факел дня, ты, ЗевсаСияние, иная жизнь, уделИной мне суждены. Прости,О сладкое светило!..

Вот она, вот, глядите:Смело на смерть идет…Примет чело повязку,Ключ оросит его,Следом из белой шеиХлынет, нож обливая,Алая кровь ее —На грозный алтарь Артемиды.Воду уж льет отец,Ждет он омыть там жертву,Крови суда там ждут,Плыть к Илиону рады…

Воззовем к Артемиде, о жены!Смилосердись, богиня, и, кровьюДевы чистой насытив душу,К берегам фригийским доставь их,К вероломным стенам ПриамаПриведи данайцев, богиня!Пусть Атрид Агамемнон войскуДаст победы венец, и славаПусть бессмертной своей коронойНад челом у него пламенеет…

Ифигения уходит.

Эксод

Входит вестник.

Тиндара дочь, царица Клитемнестра,На голос слов моих покинь шатер…

Я здесь, о раб: ты страхом и печальюВолнуешь грудь, и в ужасе тебяЯ слушаю. Каким несчастьем новымТы подаришь меня?

Про деву-дочьПоведать я пришел благие вестиИ чудные.

Не медли же, гонец…

О госпожа, не потаю словечка, —Вот только бы чего мне не забытьДа языку в речах меня не спутать…Когда твою царевну я привелНа луг расцвеченный и к роще ДевыЛатонии мы подошли, немалоТам было сил ахейских, и народТолпами прибывал. И чуть завиделВладыка Агамемнон, что царевнаК нему идет на жертву, как застонет!..И голову он отвернул, чтоб дочьНе видеть ближе; слезы побежалиИз царских глаз, но тотчас на лицоОн надвигает плащ, а дочь-царевнаК родителю приблизилась и такЕму сказала: “Здесь я, царь-отец,За родину, за всю Элладу телоЯ предаю на жертву, и никтоМеня к тому не вынуждал, – веди жеК богине дочь, коли богиня ждет.И дай вам бог счастливую удачу,Оружие украсить и домойС победою вернуться из-под Трои.А до меня ахеец ни одинПусть не касается: я горло молчаПодставлю вам; я сердцем не ягненок”.Вот только и сказала, но словамЕе тогда все шумно удивлялись:Великою и смелою душойПленила всех царевна. И Талфибий —Глашатай нас среди толпы густойК священному молчанью призывает.И вот Калхант-провидец вынул нож,Что лезвие таил в суровой коже,И в россыпь круп его он погрузилСредь золотой корзины, а царевнеВенком чело увил. Меж тем Пелид,Вкруг алтаря идя, его водоюИ той крупой священной окропилИ к дочери царя богов воззвал:“О дивная охотница, в ночиТы по небу свое светило катишь…Прими же этот дар от войск союзныхИ от вождя их, Агамемнона!Кровь чистую из девственной ееИ мраморной мы выпускаем шеи.Утешься ей и даруй путь судам,Дай Трою нам высокую разрушить!..”И в землю взор в молчанье АгамемнонВперил; и Менелай и войско – всеПотупились. И наскоро мольбуЖрец сотворил, меж тем как взор прилежноНа шее Ифигении искал,Где б нож вонзить ему, чтоб без мученийИ разом ей конец настал… ВблизиЯ там стоял… Но не смотрел: мне былоТак тяжело… И вдруг… О, из чудесЧудесное… Удар ножа я слышу…Все головы приподняли невольно…Но девушки уж не было… И первыйЗаголосил провидец, и народ,Как эхо вторил… Диво мы узрели…Сам видел и не верю – на лугу,Близ алтаря[44] лежала, содрогаясь,Огромная, красы отменной, лань,И кровь ее в последних муках жизниПо ступеням рекой струилась алой…И снова жрец воскликнул, – только крикНа этот раз был светел: “О ахейцы! —Так жрец взывал. – Вожди и ты, народ!На алтаре богини перед вамиЛань горная – а благородный дар,Царевною возданный Артемиде,Охотницей божественной отринут…Она довольна, греки, ободритесь!Смотрите: паруса вздуваются, – скорейЗа дело, моряки, чтобы немедля,Авлидские покинув глубины,Нам распахать эгейскую пучину”.И вот, когда огонь пожрал дотлаЛань горную, жрец совершил молитву,Да даст войскам богиня путь обратный…Все кончилось… И господин меняК тебе послал, царица, с вестью дивной,Что дочь твоя среди богов уделДнесь обрела и что молва о чудеМеж греками, конечно, не умрет.И сам скажу, владычица, что видел:Была меж нас и скрылась… Знать, богамЕе призвать к себе угодно было.Смири же скорбь свою и на супругаТы не гневись. Бывает, госпожа,Что, где совсем не ждешь спасенья, богиЛюбимого спасут… А дочь твоюСегодня солнце зрило, Клитемнестра,Живою, мертвою и вновь узревшей свет.

Как радуюсь я вести этой: деваВкушает жизнь в обители богов.

Дитя мое… Добычей рук бессмертныхТы сделалась… Как призывать тебя?А если это бред пустой и ложный,Чтобы меня утешить?.. Что тогда?

Да вот и царь идет, о Тиндарида:Пускай слова мои он повторит.

Входит Агамемнон.