Уильям Шекспир - Все сонеты Шекспира Страница 7

LXXXII

Ты не вступал с моею Музой в браки без стыда поэтому привыксмотреть на посвящения писак,кому ты служишь украшеньем книг.Учёности и внешности твоейя похвалами положил предел,поэтому искусство новых днейты в оттисках увидеть захотел.Да будет так! Когда же отомрётриторики фальшивая труха,под стать себе прими правдивый плодпо-дружески правдивого стиха.Правдивой красоте твоей претитбескровный блеск накрашенных ланит.

LXXXIII

Я на тебе не видывал румяни не румянил сам твоих щедрот;я думал, ты не угодишь в капкандежурных поэтических красот.Тебя хвалить мне было не с руки,поскольку показать ты в силах сам,что все твои заслуги не близкиновейшим, но тупым карандашам.Ты мне простить не можешь немоты,хотя мой слог, что временно усоп,твоей не опозорил красоты,которой прочат жизнь, а дарят гроб.Восславить блеск твоих живых очейтебе и двух не хватит рифмачей.

LXXXIV

Кто выскажется ярче? И комузатмить хвалу, что ты есть только ты?то, что себе ты равен самому, —где взять пример такой же правоты?Бесплодно то перо, что не придаствеличия предмету грёз своих,но кто тебя с тобой сравнить горазд,тот вечной славой свой покроет стих.Чтоб получить, как в жизни, результат,пускай тебя скопирует поэти за такой прекрасный дубликатсвой дух увековечит и сонет.Хвалясь своей хвалёной красотой,ты от похвал утратишь разум свой.

LXXXV

Моя Камена держится молчком,а прочие шлифуют пышный слогтому, кто позолоченным перомтебе слагает тьму хвалебных строк.Я мысль ценю, слова отдав другим;на всякий гимн, что воплотился в стих,отделанный пером нерядовым,кричу «Аминь», как недоучка-мних.Когда хвалы я слышу в адрес твой,твержу: «Всё так!» — и кое-что не вслух,хоть у меня от слов любви немойпорою перехватывает дух.Дыхание словес люби в другом,а силу скрытых дум — во мне самом.

LXXXVI

Не тех ли славных виршей гордый флот,кому, как приз, любовь твоя нужна,сразив мой мозг и размышлений плод,в могилу превратил их ложесна?Не тот ли гений, что, плетенью словобучен духами, сгубил меня?Нет, не смутил ни он моих стихов,ни в помощь ему данная родня.Ни он, ни персональный дух его,что гения морочит в час ночной,не одолели дара моего —не болен я пугливой немотой!Но если веришь ты чужим стихам,я всё теряю и теряюсь сам.

LXXXVII

Прощай! Ты слишком драгоценный клад.Известна и тебе твоя цена.Ты вправе быть свободным без доплатпо закладной, что мной прекращена.Как сохранить мне этот бриллиант?И чем я заслужил с него процент?Но если я даров твоих гарант,тебе я возвращаю свой патент.Своей цены ты не включил в контрактили во мне самом нашёл дефект,но твой подарок, не внесённый в акт,к тебе вернувшись, лучший даст эффект.Я льстил себе во сне, что я — король,а пробудясь, — вхожу в иную роль.

LXXXVIII

Когда меня презреньем встретишь ты,мои заслуги ядом обольёшь,я в бой с собою ради правотытвоей вступлю, оболган ни за грош.О всех своих пороках на судескажу я, помня их наперечёт,и, если бросишь ты меня в беде,то обретёшь неслыханный почёт.А я тем самым получу кредит,стремясь к тебе влюблённою душой:мои обиды — это твой профит,переходящий в мой профит двойной.Из-за твоих неоспоримых правна всё пойду, права свои поправ.

LXXXIX

Скажи, что ты вменяешь мне в винуразрыв наш, — не обижусь я ничуть;скажи, что я хромой, — хромать начну,твоим резонам открывая путь.Придав измене блеск, ты меньше золмне причинил, чем я себе обид:узнав твоё желанье, я б ушёл,а встретив, делал вид, что ты забыт.Исчезну я, язык заставлю свойрасстаться с дивным именем твоим,пока тебя не оскорбил молвой,что мною был ты некогда любим.Мои с собою споры непросты:что делать с тем, кого не любишь ты?

XC

Не любишь — уходи, но в эти дни,когда мне крестной мукою грозят;меня, с фортуной сговорясь, казни,не будь последней из моих утрат.Когда во мне печаль моя уснёт,не окружай меня кольцом беды,и грозовая ночь былых невзгодне перейдёт в ненастный день вражды.Уйдёшь — уйди, но не в конце концов,когда тоска в тиски меня возьмёт,но чтобы испытать я был готовмогущество фортуны наперёд.Не то беда, что горше всех обид,а то, что нам расстаться предстоит.

XCI

Кто славится гербом, кто — мастерством,кто — силою телесной, кто — дворцом,кто — новомодным, но дрянным плащом,кто — соколом, кто — псом или конём.Стремятся все избрать на свой манерзанятие, найдя усладу в нём,но образцы мне эти не пример,когда обрёл я лучшее в одном.Твоя любовь славнее всех гербов,ценней дворцов, роскошнее плащей,дороже соколов, коней и псов,а я с тобой счастливей всех людей.Но если ты уходишь насовсем,из всех один я остаюсь ни с чем.

XCII

Хоть у меня украден ты собой,до самой смерти будешь ты моим:пока меня ты любишь, — я живойи от любви твоей неотделим.Мне не страшна великая беда,когда и после малой отпоют,а значит, буду жить я, как всегда,чтоб не зависеть от твоих причуд.Не опасаюсь я твоих страстей,но я в твою затянут круговерть.о, как я счастлив жить в любви твоейи счастлив буду, — принимая смерть.Но красоту порой бесчестит ложь,и что мне делать, если ты мне лжёшь?

XCIII

Что ж, буду верить верности твоей,как рогоносец, видимость любвисчитать любовью, видя всё ясней,что сердцем не со мной мой визави.Но ненависти нет в твоих очахи мне измены вроде не грозят,ведь выдают обман в иных сердцахи хмурый вид, и бегающий взгляд.Но небеса тебя создали так,твоё лицо любовью озарив,что если в мыслях ты попал впросак,то взор твой будет ясен и правдив.В тебе, как Евы яблоко в раю,порок пятнает красоту твою.

XCIV

Кто силу может выказать сполна,но никому не причинит обид;кто движет всем и вся, но, как стена,не дрогнув, пред соблазном устоит, —тот, небесам наследуя один,не расточит естественных даров,в своём лице король и властелин,кому любой прислуживать готов.Цветок, он славит лето что ни год,не оставляя по себе следов,но если тот цветок внутри гниёт,он хуже наихудших сорняков.Хоть и красива лилия на вид,бурьян прекрасней, если та смердит.

XCV

Грехам ты даришь нежный аромат;они, как черви в розовых кустах,на честном имени твоём кишат,и ты в своих купаешься грехах!Как ни судачат злые языки,что от беспутства ты неотделим,ты славишься бесславью вопреки,затмив злословье именем своим.Пороки сняли славный особняк,в тебе не без уюта поселясь.Преобразится здесь любой пустяк,под маской красоты скрывая грязь.Но слишком на себя ты много взял:в дурных делах затупишь и кинжал.

XCVI

Здесь юный твой разврат грехом зовут,а там в чести твой юношеский пыл,но любят всё твоё и там, и тут:свой пылкий грех в любовь ты обратил.На перстне королевы засверкав,поддельный камень цену обретёт,и ложный блеск твоих пустых забавв тебе находит истины оплот.Немало волк зарезал бы ягнят,когда бы на ягнёнка походил,и ты бы похищал за взглядом взглядигрой своих великолепных сил.Не делай так. Настолько мы близки,что мне и честь твоя не пустяки.

XCVII