Андрей Драгунов - Происходящее. Стихотворения

Происходящее

Стихотворения

Андрей Драгунов

© Андрей Драгунов, 2016

ISBN 978-5-4483-5995-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Всё то, о чём теперь не вспоминают …»

Всё то, о чём теперь не вспоминают —мужчины, или женщины не помнят —безделица – без точного названья,что прежде называлася – любовью.Действительно пустяк. Так – безделушка.В глазах слеза. Цветочки полевые…Испачканная нежностью подушка…И бесполезное с утра – в итоге – имя,как два билета в сумке, чтоб доехать —куда-нибудь и… больше не встречаться.Так первая кончается потеха…Чужие люди топчутся на станции.

«В перечислении – просто – книги, тетрадки, брюки…»

В перечислении – просто – книги, тетрадки, брюки…Всё, что осталось после твоей кончины.Всё, что не сгрызли мыши, не поделили между собой старухи —говорят так положено – раздавать на память вещи мужчины —одиноким женщинам. Странный, смешной обычай —старые вещи на память – чужим соседям…Это, как письма – кому-то – на память – до неприличия,или, как подглядывать через неплотно закрытые двери.Список – не длинный – всё больше бумаги, бумаги, бумаги… опять же письма.Не ко всем сохранились конверты и… разный почерк —настроение… или – так – варианты жизни.Иногда без марки, но с красной пометкой – Срочно! —лично в руки. Исписанные блокноты.Перечёркнутые страницы – видимо был не в духе…или опять, как всегда, потерял кого-то,или снова были «божественные» старухии отвлекали… Осень в цветном развитье —выбрал же время – чтобы ещё до снегаи до какого-нибудь торжественного события,то есть, пока звезда не свалилась с небаи не стала каплей, высушенной в ладонях —сберегаешь её, как обычный кусочек соли,то есть, как слезу, упавшую, вдруг, сегодня —не потому что так надо, а просто – больно…И никакого равенства, мира, братства —в это время года. Мёртвые ждут отправки…Старухи ждут, соответственно, вывоза тела, чтобы убраться,то есть, помыть полы и… получить все справкио выбывании с данных квадратных метров —данного жителя, что и не житель большеи что он отъезжает до сто первого километра —подальше отсюда – поближе к Польше,что ему так нравилась. Краков, Пшемысль, Радом.Города, откуда Европа, как на ладони…и кажется, что ещё чуть-чуть и свобода рядом —может быть завтра… а для него – сегодня,потому что уже не скажешь – Давай созвонимсяи назначим встречу в следующий понедельник…Потому, что вынос тела сейчас состоится.Потому что – тетрадки, книги, брюки, письма… еженедельно!И тоска бессрочна. Убытки за счёт семейства,что тебя забыло – ещё до твоей кончины…Совпадение, может быть, но – если в крови злодейство —то пусть достаются бабкам – вещи умершего мужчины.

«Я хотел бы жить на Чёрной речке …»

Я хотел бы жить на Чёрной речке —не на той, где Пушкин с дыркой в пузеотправлялся, как сказали в вечность —на другой, где самосвалы грузятсвежим щебнем. Где вода о каменьточит время – медленно, упрямо…Где костра неугасимый пламеньсогревает путника с вокзала,где теперь восторженные лица —провожающих… и пирожки с картошкойу буфетчицы, что тоже веселится,продавая водку – на дорожку —к пирожкам и к проездным билетам…Не состаришься, покуда не доедешь,став свидетелем движения при этом…и в присутствии болтающих соседей —ни о чём. О пирожках с картошкой —сколько едешь – столько покупаешь,созерцая провода в окошке,станции, которые не знаешь,но любуешься простой кирпичной кладкой —кто строитель?.. – проводник не знает…Водка, пирожки, коньяк украдкой…только покурить не разрешают,чтобы переезд не слишком сладкимбыл, наверное… Но кто об этом знает.Речка. Пушкин. Пирожки с картошкой.Самосвал со щебнем – чтобы былона отсыпку кладбища в Россошках,где войну водою смыло. Смыло.

Классическое

Вдали от суетного дня,после шести, после заката —нет никого возле меня —ни дочки, ни жены, ни брата,ни, даже, друга, что одинподдерживал в часы печалисреди ахтубинских равнин —не обозначенных в начале —творения – средь прочих дел.Господь не разглядел пейзажа…или не очень-то хотел —зачем ещё одна поклажа —в перемещении туда,откуда – только горсткой пыли,что тоже, впрочем, ерунда,которую потом забыли…Развеяли, как стыд и срам,по улицам и подворотням.По плешинам и головам…Один – навеки – как сегодня.

Этюд

Гюстав Флобер… Тугие паруса…Я список тел прочёл наполовину.Закончить бы уже в мои года,а я всё тискаю, с устатку, середину…и пробую ещё поговорить —немного – о любви, о смысле жизни,о том, что некого и не в чем обвинить…А женщины глупее и капризней,чем, выложивший яйца, утконос,которому всегда не та погода —для выведения своих птенцов… Вопрос —в Австралии какое время годасегодня? Осенью считают поросят…Гюстав Флобер – каких-нибудь пеструшек,что по утрам так сильно голосят,распугивая взбалмошных старушеккудахтаньем. Такие времена…Тугие паруса – за ними ветер —гоняется… Туда-сюда – устал.Никто теперь за это не в ответе.

«Во мне осталась только капля счастья …»

Во мне осталась только капля счастья —воспоминание о том, как это было —когда-то, где-то. Медленное – Здра-сьте… —как будто камушки волною смыло. Мило…или мело уже во все пределы —Свеча сгорала на столе… Свеча сгорела…Оставила лишь выгоревший хвостик…и никого, к кому заехать в гости.

В альбом Т. З.

Всё сказано! Всё выпито – прощай!Всего пол жизни – большего не надо!Не открывай мне дверь, не жди на чай!Я там – ты тут… И осень где-то рядом.

«…как маятник в часах – Фуко…»

…как маятник в часах – Фуко,покрывшийся немного пылью —гляжу в окно – почти ничто —стул, о котором все забыли —так деревяшка… Так – пустяк!.. —оставленный для украшеньяв пустой квартире. И никакне победить в таком сраженье.Качается… скрипит, скрипит —и стул, и я – в пустой квартире.Луна из-за ветвей глядит,как лампочка в глухом сортире.

«…и будут в чужих городах надрываться трамваи…»

…и будут в чужих городах надрываться трамваи.И зеркало будет грешить, напрягая сетчатку —коверкая линии… Где-то с фабричных окраинбудут стучать каблуки, разбивая брусчатку —из недобитого века. Количество линий —соизмеримо с количеством складок на платье…Только хватило бы и каблуков и извилин —не соскользнуть и добраться до тёплой кровати,где непременно дождутся – и папа, и мама…только не тот, кто был первым сегодня, под утро…так как луна – полным светом – в оконную рамусеет всё доброе, вечное – ежеминутно.

«В газете – только пара-тройка строчек…»

В газете – только пара-тройка строчеко том как жил состарившийся мальчик…Для украшенья – аленький цветочек —стеклянный – из Венеции, что дальше —теперь уже, чем кладбище от дома,где близкие, друзья… Вон там – священник,что говорил – Он с Господом знакомый!.. —почти, как друг и брат, и… современник —об этом ни пол слова в заголовке —какой-то вымысел, что сдох от перепоя…Уж написали бы, что от «палёной» водкиво время ежедневного застолья —была бы полуправда ежедневья,что кто-то, где-то, снова – в одночасье —без суеты и лишнего волненьяи без Божественного, Мать Его, участья…Без Сына и т. д… Святого Духа.Сгорел, как свечка, будто на работе…А так – всё суета, томленье духа —корреспондент в тревоге и заботео хлебушке… да всё о поцелуе —кто был последним, кто там рядом ляжет?..Кто первым о покойнике забудет?..а кто ни слова правды не расскажет…Мели Емеля – будь с тобой, что будет —на печке мягко место – спать не жёстко?Бумага быстро о тебе забудет —сотлеет самокруткой у подростка.

«Кипа. Уши. Нос. Маца…»