Михаил Лермонтов - Кавказский пленник

Михаил Юрьевич Лермонтов

Кавказский пленник

Часть первая

Genieße und leide!

Dulde und entbehre!

Liebe, hoff' und glaube!

I

В большом ауле, под горою,Близ саклей дымных и простых,Черкесы позднею пороюСидят – о конях удалыхЗаводят речь, о метких стрелах,О разоренных ими селах;И с ними как дрался казак,И как на русских нападали,Как их пленили, побеждали.Курят беспечно свой табак,И дым, виясь, летит над ними,Иль, стукнув шашками своими,Песнь горцев громко запоют.

Иные на коней садятся,Но перед тем как расставаться,Друг другу руку подают.

II

Меж тем черкешенки младыеВзбегают на горы крутыеИ в темну даль глядят – но пыльЛежит спокойно по дороге;И не шелохнется ковыль,Не слышно шума, ни тревоги.

Там Терек издали крутит,Меж скал пустынных протекаетИ пеной зыбкой орошаетВысокий берег; лес молчит;Лишь изредка олень пугливыйЧерез пустыню пробежит;Или коней табун игривыйМолчанье дола возмутит.

III

Лежал ковер цветов узорныйПо той горе и по холмам;Внизу сверкал поток нагорныйИ тек струисто по кремням...Черкешенки к нему сбежались,Водою чистой умывались.Со смехом младости простымНа дно прозрачное иныеБросали кольца дорогие;И к волосам своим густымЦветы весенние вплетали;Гляделися в зерцало вод,И лица их в нем трепетали.Сплетаясь в тихий хоровод,Восточны песни напевали;И близ аула под горойСидели резвою толпой;И звуки песни произвольнойУщелья вторили невольно.

IV

Последний солнца луч златойНа льдах сребристых догорает,И Эльборус своей главойЕго, как туча, закрывает.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Уж раздалось мычанье стадИ ржанье табунов веселых;Они с полей идут назад...Но что за звук цепей тяжелых?Зачем печаль сих пастухов?Увы! то пленники младые,Утратив годы золотые,В пустыне гор, в глуши лесов,Близ Терека пасут унылоЧеркесов тучные стада,Воспоминая то, что было,И что не будет никогда!Как счастье тщетно их ласкало,Как оставляло наконец,И как оно мечтою стало!..И нет к ним жалостных cердец!Они в цепях, они рабами!Сливалось всё как в мутном сне,Души не чувствуя, онеУж видят гроб перед очами.Несчастные! в чужом краю!Исчезли сердца упованья;В одних слезах, в одном страданьеОтраду зрят они свою.

V

Надежды нет им возвратиться;Но сердце поневоле мчитсяВ родимый край. – Они душойТонули в думе роковой.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Но пыль взвивалась над холмамиОт стад и борзых табунов;Они усталыми шагамиИдут домой. – Лай верных псовНе раздавался вкруг аула;Природа шумная уснула;Лишь слышен дев издалекаНапев унылый. – Вторят горы,И нежен он, как птичек хоры,Как шум приветный ручейка:

Песня

1

Как сильной грозоюСосну вдруг согнет;Пронзенный стрелою,Как лев заревет;Так русский средь боюПред нашим падет;И смелой рукоюЧеченец возьметБроню золотуюИ саблю стальную,И в горы уйдет.

2

Ни конь оживленныйВоенной трубой,Ни варвар смятенныйВнезапной борьбой,Страшней не трепещет,Когда вдруг заблещетКинжал роковой.

Внимали пленники унылоПечальной песни сей для них.И сердце в грусти страшно ныло...Ведут черкесы к сакле их;И, привязавши у забора,Ушли. – Меж них огонь трещит;Но не смыкает сон их взора,Не могут горесть дня забыть.

VI

Льет месяц томное сиянье.Черкесы храбрые не спят;У них шумливое собранье:На русских нападать хотят.

Вокруг оседланные кони;Серебряные блещут брони;На каждом лук, кинжал, колчанИ шашка на ремнях наборных,Два пистолета и аркан,Ружье; и в бурках, в шапках черныхК набегу стар и млад готов,И слышен топот табунов.Вдруг пыль взвилася над горами,И слышен стук издалека;Черкесы смотрят: меж кустамиГирея видно, ездока!

VII

Он понуждал рукой могучейКоня, приталкивал ногой,И влек за ним аркан летучийМладого пленника <с> собой.Гирей приближился – веревкойБыл связан русский, чуть живой.Черкес спрыгнул, – рукою ловкойРазрезывал канат; – но онЛежал на камне – смертный сонЛетал над юной головою.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Черкесы скачут уж – как разСокрылись за горой крутою;Уроком бьет полночный час.

VIII

От смерти лишь из сожаленьяМладого русского спасли;Его к товарищам снесли.Забывши про свои мученья,Они, не отступая прочь,Сидели близ него всю ночь.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . .И бледный лик, в крови омытый,Горел в щеках – он чуть дышал,И смертным холодом облитый,Протягшись на траве лежал.

IX

Уж полдень, прямо над аулом,На светлосиней высоте,Сиял в обычной красоте.Сливалися с протяжным гуломСтадов черкесских – по холмамДыханье ветерков проворныхИ ропот ручейков нагорныхИ пенье птичек по кустам.Хребта Кавказского вершиныПронзали синеву небес,И оперял дремучий лесЕго зубчатые стремнины.Обложен степенями горРасцвел узорчатый ковер;Там под столетними дубами,В тени, окованный цепями,Лежал наш пленник на траве.В слезах склонясь к младой главе,Товарищи его несчастьяВодой старались оживить(Но ах! утраченного счастьяНикто не мог уж возвратить).. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Вот он вздохнувши приподнялся,И взор его уж открывался!Вот он взглянул!.. затрепетал.... Он с незабытыми друзьями! —Он, вспыхнув, загремел цепями...Ужасный звук всё, всё сказал!!.

Несчастный залился слезами,На грудь к товарищам упал,И горько плакал и рыдал.

Х

Счастлив еще: его мученьяДрузья готовы разделятьИ вместе плакать и страдать...Но кто сего уж утешеньяЛишен в сей жизни слез и бед,Кто в цвете юных пылких летЛишен того, чем сердце льстило,Чем счастье издали манило...И если годы унеслиПору цветов искать как преждеМинутной радости в надежде;Пусть не живет тот на земли.

XI

Так пленник мой с родной страноюПочти навек: прости сказал!Терзался прошлою мечтою,Ее места воспоминал:Где он провел златую младость,Где испытал и жизни сладость,Где много милого любил,Где знал веселье и страданьи,Где он, несчастный, погубилСвятые сердца упованьи.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

XII

Он слышал слово «навсегда!»И обреченный тяжкой долей,Почти дружился он с неволей.С товарищами иногдаОн пас черкесские стада,Глядел он с ними, как лавиныКатятся с гор и как шумят;Как лавой снежною блестят,Как ими кроются долины;Хотя цепями скован был,Но часто к Тереку ходил.И слушал он, как волны воют,Подошвы скал угрюмых роют,Текут средь дебрей и лесов...Смотрел, как в высоте холмовБлестят огни сторожевые;И как вокруг них казакиГлядят на мутный ток реки,Склонясь на копья боевые. —Ах! как желал бы там он быть;Но цепь мешала переплыть.

XIII

Когда же полдень над главоюГорел в лучах, то пленник мойСидел в пещере, где от зноюОн мог сокрыться. Под горойХодили табуны. – ЛежалиВ тени другие пастухи,В кустах, в траве и близ реки,В которой жажду утоляли...И там-то пленник мой глядит:Как иногда орел летит,По ветру крылья простирает,И видя жертвы меж кустов,Когтьми хватает вдруг, – и вновьИх с криком кверху поднимает...Так! думал он, я жертва та,Котора в пищу им взята.

XIV

Смотрел он также, как кустами,Иль синей степью, по горам,Сайгаки, с быстрыми ногами,По камням острым, по кремням,Летят, стремнины презирая...Иль как олень и лань младая,Услыша пенье птиц в кустах,Со скал не шевелясь внимают —И вдруг внезапно исчезают,Взвивая вверх песок и прах.

XV

Смотрел, как горцы мчатся к боюИль скачут смело над рекою;Остановились, – лошадейТолкают смелою ногою...И вдруг, припав к луке своей,Близ берегов они мелькают,Стремят – и снова поскакав,С утеса падают стремглавИ...... шумно в брызгах исчезают —Потом плывут, и достигаютУже противных берегов,Они уж там, и в тьме лесовСебя от казаков скрывают...Куда глядите, казаки?Смотрите, волны у рекиСедою пеной забелели!Смотрите, враны на дубахВострепенулись, улетели,Сокрылись с криком на холмах!Черкесы путника арканомВ свои ущелья завлекут...И, скрытые ночным туманом,Оковы, смерть вам нанесут.

XVI