Анатолий Гейнцельман - Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1

Анатолий Соломонович Гейнцельман

Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1

1

Водолей

Università di Pisa

Pisa – Москва, 2012

Молодые годы. Крым (?)

Космические мелодии (Неаполь, 1951)

Ущелье

В ущельи темномНа корабле бездомном,Без путеводных звезд и сил,Среди веков, среди могил,Забытый, бледный, одинокий,Я правил слабою рукойКорабль прекрасный и высокийВ болото жизни строевой.Как привиденья,Громады мрачных скалТянулися ко мне,Как сновиденья,В зловещей тишинеБежал за валом вал,Незримый и плененный,Стенами отраженный.Дыханье трав гнилыхВъедалось в паруса,Очей больныхКасалась горькая роса…Порой я умирал от смехаИ от паденья горьких мук,Когда вокруг рыдало эхоСреди гранитных рукНасупившихся скал,Где бился раздробленный вал.Случалась и борьбы минута,Когда я вынимал свой мечИ разрубал с бессильных плечГирлянды нависавших спрутов.Бывало, из пещер нимфеиСо страстной песней недрХватались за бугшприт и реи.Дрожал от ласки древний кедр,Сгибалось дерево познанья,Что я срубил в саду ЭдемаВ пору созданьяСвятого корабля,Когда слагалася поэмаМоей души, моя земля,И ты, незримая царица,Товарищ странствий по морям,Крылатый спутник мой Орлица,И целый мир твоим очам.Но я не слушал песен дерзких,Поросших правдой слов земных,Познаньем мерзкимБолот живых.На лире золотойЯ брал святой аккорд,Но звук в груди больнойБыл так нетвердИ так убог,Что падший богНе пробуждался,Не окрылялся,Не обходилЖивых могил,Не разрушалУгрюмых скал…

Лютня

Если ты восьмиструнная лютняС мелодичным и чистым сомненьем,Если ты как поэт бесприютнаИ расстанешься с хмурым раменьем,Если рвешься и веруешь смутноВ красоту и экстазы стремленья,Прикажи, мы отправимся в путь:Мне в словах суждено затонуть.

Был и я этой лютнею славной,И созвучья великие рвалисьИ в дыханье вселенной недавно,Как гирлянды из пташек, вплетались.Был и я этой силой бесправной,Да в груди моей струны порвались.Дай по струнам твоим пробежать,Дай аккордом тебя оборвать!

Не потупишь ты звучные взоры,Не умолкнут святые хоралы,Полетим мы с тобой через горы,Полетим чрез печальные скалыИ затеем кровавые споры,И сразимся созвучьем удалым,И докажем, что видимый мирНедостаточно радостный пир.

Чрез Царьград и погибшую ТроюК голубых островов ожерелью,Над пучиной лазурной мечтоюПолетим с небывалою целью:С закаленною в бурях душоюСозерцать и отдаться веселью.У Эллады мы ритмы возьмемИ в орлиную душу вплетем.

На вечерней заре к ПарфенонуНа сверкающих крыльях слетая,Я молитву скажу небосклону,На трепещущих струнах играя,И гармонией вечности тронуЭтих мраморных призраков стаю.Две струны оборву я, сестра,Целой жизни достойна игра!

И всё дальше, всё глубже в туманы,Без надежды, покоя и ласки,На гробницы в погибшие страны,Где могилы – глубокие сказки,Где и ты мне покажешься странной,Где мистерия засветится в глазках,Полетим: там я вырос в лучах,Там хочу умереть на цветах.

Там на паперть Maria del FioreС тайнородною лютней спущуся,С всеобъемлющей волей во взореВсескорбящею песней зальюся,На безмерном стихийном простореЛебединой мечтой разражуся.Не напрасно я жизнь отражал:Я в тебе разбудил идеал.

Величайшую тайну вселеннойПод ликующим небом откроюЯ у Розы в улыбке нетленной,И собор остросводный построю,И цветами весны неизменнойПотолки и приделы покрою, —И, забывшись в молитве святой,Две струны оборву я рукой.

В Таормине, в театре старинном,Пред мирьядами звезд искрометныхЯ забуду в полете орлиномО тревогах души перелетной,Я забуду в страданьи вершинномО тоске и слезах безотчетных.Две струны в эту ночку умрут,Две звезды, задрожав, упадут.

Разрешивши Трилогией грознойБесконечную тайну хаоса,Осветивши гармонией сложнойВековое гнездо на утесе,Я ворвуся на крыльях тревожныхВ голубую улыбку космoса:Этой песней космических силЯ последний аккорд заключил.

Я не раз воскресал для познаньяВ хороводе веков безнадежных,Я не раз угасал в отрицаньиИ мелодиях скорбных и нежных.Но теперь я венец мирозданьяИ творец откровений безбрежных.Я нашел идеал мировой.Он исчезнет в пучине со мной.

Улыбнись, мы летим над морями,Мы летим над могилой глубокой.Я пою, ты упейся словамиИ, сверкая улыбкой жестокой,Наслаждайся раздольем и снами,Наслаждайся певцом одиноким.Для тебя я глаза открывалИ бессчетно в природе искал.

Не страшись, мы слилися устами,Мы слились с ликованьем природы,Созерцай бесконечность очамиВ этот час возвращенной свободы,Мы наитий достигли словами,Что достигнут веками народы.Я сорвал два последних луча,Ты погасла, смеясь, как свеча.

И раскрылось лазурное мореИ в пучине два трупа сокрыло,На великом, прохладном простореКружевною улыбкой залило,И как прежде в ритмическом спореК берегам непокорным спешило.Так погибнет Хаоса певец,Одинокий, стихийный творец.

Саваоф и роза

В одном из крайних воплощенийМятежный генийМоей души с тревогой и тоскойИскал последнего ответаВ словах Завета,В словах земли во тьме ночной.

Еще с утра я видел ясно,Что всё безгласноВокруг меня, как в первый день,Что даже песнь тысячеустноЛожится грустноВ твои глаза, как полутень.

Как мать дитя в руках дрожащих,В очах горящихЯ жизнь носил и отражал,И до последней капли верыВо все размеры,Как сын влюбленный, воплощал.

Всё в этом мире, всё прекрасноИ всё напрасно,Как мой мятежный стих.В час межпорывья и бессильяСомкнулись крыльяИ бурный вихрь в груди затих.

Да, несомненно, я подобен,И дик, и злобен.Как Ты, Создатель, в первый час,Как Ты, в твореньи я безроден,Как Ты, свободенТворить миры из темных глаз.

В природе только Ты и я,Два бытия.Ты – зодчий тела и небес,Я – ритм крушения вселенной,Твой дух нетленный,Пророк мучительных чудес.

Я не ропщу за тяжесть тела,За скудность дела,За воплощение без сил.На лобном месте мирозданьяБез отрицаньяЯ разрушенье полюбил.

Из края в край миры вещалиВ словах печалиКругами пламенных дорогТебе, Отец, тысячегласно,Увы, напрасноХвалу, хвалу, печальный Бог!

Но Ты бежал в тоске смертельнойК земле бесцельнойИ грудь последнего ХристаОбнял, целуя с воплем раны.Покой желанныйНашли в моей крови Твои уста.

Да, Ты умрешь во мне навеки,Стремленья рекиСлились во мне в одно русло.Я взял венец предельной скуки,Корону муки,Любовь и ненависть и зло.

Я первый и последний в миреНа скорбном пиреРазбил стремленье навсегда,Я всё изведал, всем доволенИ обездолен,Меня не тянет никуда.

Иди, Отец, земля могила,Ты Бог, я сила,Вот райский сад, вот цепкий кустМоей душистой алой Розы,Сорви мне грезыС невоплотимых чистых уст.

Смотри, Отец, она прекрасна,Вся жизнь ненастноГорит на алых лепестках,Как в первый день творенья,Когда сомненьеТы зародил в моих словах.

Целуй ее в уста, безбрежный,В цветочке нежномЯ разрешил Тебя, Отец!Его улыбка на могилеМятежной силеДа будет радостный конец.

Остров смерти

За синегрудыми морями,Весны усеянный цветами,Влюбленно шепчется с волнойМой остров вечноголубой.

Корабль фантазии крылатойВеду я песней непочатойС неустрашимостью туда,Где я не буду никогда.

Пусть океан крылом измерен,Путь достигающий потерян,Как всё, что выгрезил во снеПоэт на горней вышине.

В дали незнанной и туманной,Благоуханной и желанной,Мечтательно в тиши ночнойЛежит мой остров голубой.

Он полон слов, еще не взятых,Он полон истин непочатых,И паладины красотыТам увядают, как цветы.

Там сладко упоенье смерти,Влекущей к вечной душеверти,Как пестрогрудый мотылекВлеком на дальний огонек.

Веди же, звездочка ночная,Меня, над бездною сияя,Ты видишь раннею веснойМой остров вечноголубой.

В твоих колодезях глубокихОтчизна дремлет одиноких,Забвенья чистый водоем,Где мы стекаемся вдвоем.

Там в безбережном океанеМы жизни заврачуем раныИ успокоимся с тобой:Там остров смерти голубой.

Синева