Гармония слов. Китайская лирика X–XIII веков - Коллектив авторов

Гармония слов. Китайская лирика X–XIII веков

Перевод с китайского, сост. Торопцев С. А.;

Научный консультант профессор

Гу Юй （谷羽）

Автор предисловия

Ван Мзн （王蒙）

© ООО «Международная издательская компания «Шанс», оформление, 2022

© Торопцев С.А., перевод на русский язык, составление, послесловие, 2022

© Ван Мэн, предисловие, 2022 Все права защищены.

Благозвучные песнопения

Ван Мэн[1]

В 1984 году мне посчастливилось во главе делегации приехать в Советский Союз для участия в Ташкентском кинофестивале[2]. Путь лежал через Москву, где я и познакомился с китаеведом Сергеем Торопцевым. В ходе последовавших литературных контактов и взаимных визитов мы стали добрыми друзьями с ним и его дружелюбной и милой женой Ниной, тоже китаеведом. Он перевел на русский язык много моих работ, а также произведения Те Нин и других писателей, выступал с их серьезным и оригинальным анализом.

С конца 1990-х годов он сконцентрировал свое внимание на изучении и переводе произведений великого китайского поэта древности Ли Бо, способствуя популяризации его поэзии в России.

А не так давно, в 2019 году, навестив его в Иерусалиме, в Израиле, где он сейчас живет, я узнал, что он заинтересовался китайской поэзией жанра цы (эпоха Сун) и сто чудесных стихотворений должны выйти на русском языке в его переводе.

Поэзию эпохи Сун можно сравнить с очень сочным плодом, который созрел на могучем древе китайской литературы. В китайской поэзии существует две поэтические формы – ши и цы, которые, как принято считать, достигли своих вершин при династиях Тан и Сун, поэтому мы именуем их «танскими ши» и «сунскими цы».

Проще говоря, изначально цы использовались для пения, создавались на мелодию, были очень музыкальными и четко ритмичными, поэтому мы называем их «песенными цы». Они не похожи на ши, самое очевидное отличие от стандартизованных пятисловных и семисловных регулярных стихов ши заключается в том, что цы по форме состоят из строк разной длины, апеллируя такой изысканностью к чувствам.

«Мелодичные цы» или «песенные цы» – языковые структуры, созданные на множество мелодий с разными названиями и музыкальными формами, определенными правилами расположения длинных и коротких строк, к тому же еще и со специфической фонетической формой и рифменной структурой.

Они возникли в эпоху Тан (618–907), а в эпоху Сун (960–1279) превратились в яркий феномен. Уже сама изысканность названий «цы» волнует читателя. Например, мелодия «Маньцзянхун» («Реки крови»)[3], представленная в этом сборнике, взывает к эпичности; мелодия «Деляньхуа» («Бабочка любит цветок») пробуждает в душе неискоренимую нежность; мелодия «Пусамань» («Будда-иноземец»), как полагает известный переводчик Ян Сяньи[4], пришла в Китай во времена династии Тан из Бирмы, а при Сун заинтересовала поэтов; мелодия «Сумучжэ» появилась в западных краях[5], полюбилась императору династии Тан Сюань-цзуну (личное имя Ли Лунцзи, 712–756), который и дал ей это название, сохранившее ся до эпохи Сун.

Откроем этот сборник сунских цы и увидим его содержание: мелодии «Уети» («Ворон каркает в ночи»), «Сянцзяньхуань» («Отрада встреч»), «Юймэйжэнь» («Красотка Юй»[6]), «Юйлиньлин» («Дождь припустил»), «Ицунхуа» («Купа цветов»), «Тяньсяньцзы» («Небесная дива»), «Хуаньсиша» («Мою пряжу в ручье»), «Юйлоучунь» («Весна в хоромах яшмовых»), «Линьцзянсянь» («Святой у реки») … Поистине, россыпь самоцветов, отрада для очей. Эти волшебные, многокрасочные названия национальных мелодий Древнего Китая восхищают. Древнекитайская поэтика и тематика стихотворений предоставляют огромный выбор произведений.

В первый, Северный период (960–1127) династии Сун поэзия цы достигла значительных высот. Это связано как с дворцовой художественной школой, так и с народными увеселительными представлениями. Расцвет цы соотносится с художественными предпочтениями слушателей, вульгаризацией, площадной культурой, эстетизацией повседневности, а также с определенной частью духовных запросов. Чувственный лиричный стиль поэзии цы Лю Юна обрел широкую популярность, породив выражение «где пьют из колодца, там распевают цы Лю Юна».

Во второй, Южный период (1127–1279) династии Сун социальная жизнь в стране забурлила, появилась Школа порыва[7], представленная такими элегичными и патетичными поэтами, как Су Дунпо (Су Ши), Синь Цицзи, озабоченными судьбами страны и народа. Они продолжили традицию древних китайских мыслителей «в словах стиха выражать нравственный идеал» – краеугольный камень китайской поэзии, и по сей день вызывающий трепет читателей.

Я безумно люблю поэзию в жанре цы и как-то сказал, что, прочитав одни только цы Су Дунпо и Синь Цицзи, стоит и в следующей жизни вновь родиться китайцем. Не один старый интеллигент был растроган моими словами. Каждая мелодия цы своеобразна, обладает особой чувственностью и ярким колоритом, и песенные тексты китайских цы завораживают как формой, так и содержанием.

«Вы спрашиваете, почему китайцы любят свою страну? Потому что они наслаждаются китайской кухней, китайской поэзией ши и цы, – объяснил я слушателям в Китайско-американской ассоциации в Нью-Йорке. – Китайская еда – это сущность китайца, а поэзия ши и цы – его душа. Любовь китайца к своей стране – это любовь сердцем и всей душой».

Мне как китайцу приятно видеть электронный адрес Сергея Торопцева “litaibo” (то есть Ли Бо) и его никнейм «Се-гун» в мессенджере “WeChat” (так Ли Бо называл своего любимого поэта V века Се Тяо). А мне привычно именовать его «Стариной То».

Я уважаю Старину То, шаг за шагом он преодолевал земные перемены – Советского Союза, места жительства, образа жизни, – но его энтузиазм в китаистике, его тяготение к китайской поэзии не меняются, как не меняются цели и ориентиры.

От всей души поздравляю Старину То и его жену с предстоящей публикацией этого незаурядного сборника, осененного китайским «гением поэзии» Ли Бо и знаменитым поэтом-пейзажистом Се-гуном.

Ли Юй

(937–978)

Ночь ветреной, дождливою была

Мелодия «Уети»

Ночь ветреной, дождливою была,

как будто осень там, за шторой воет,

клепсидра стихла, свечка оплыла,

душа не ведает покоя.

В неумолчных потоках бытия

жизнь промелькнет, как сон, что долго длится.

Утишишься лишь в безднах пития —

ведь больше некуда сокрыться.