Александр Чавчавадзе - Грузинские романтики Страница 10

1829

Мухровани

Если, друг мой, в час свиданьяТы полна изнеможенья,Если впрямь твои страданьяНе каприз воображенья, —О, приди ко мне, светило,Ляг на грудь мою, рыдая,Чтоб душа моя изныла.Скорбь твою перенимая.

Если ж, друг мой, эти слезы —Только плод мечты чудесной,Если жемчуг пал на розы,Чтоб сиять росой небесной, —О, продли мое блаженство,Плачь еще! На целом светеНет такого совершенства,Как живые слезы эти.

1829

Тбилиси

Не давай мне вина — пьян я, пьян без вина,Опьянен я твоей красотой!Если выпью вина, мне изменит язык,Посмеется судьба надо мной.Он расскажет тебе, как я молча страдалБесконечное множество дней,Он расскажет тебе о печали моей,О любви безнадежной моей,О великом и жалком несчастье моем,Помутившем рассудок больной.Не давай мне вина — пьян я, пьян без вина,Опьянен я твоей красотой!

Если голос рассудка над сердцем моимПотерял свою власть не вполне,Даже эту почти безнадежную властьУничтожить ты хочешь во мне.Ты ведь знаешь, как мало мне нужно, чтоб яОбезумел, любовью объят, —Только малую долю вниманья ко мне,Лишь один твой приветливый взгляд.Все ты знаешь, но чашу, но чашу винаТы даешь мне. смеясь надо мной…Не давай мне вина — пьян я, пьян без вина,Опьянен я твоей красотой!

Ах, на гибель мою, на погибель моюНа своем ты стоишь, на своем!Как безумец, я пью эту чашу мою:Я не знаю, что будет потом.Ты мне розу даешь — что мне роза твоя,Если вижу я розу ланит?О, склони ко мне чистую розу ланит,Пусть я буду тобою убит.Ах, зачем мне вино, если сердце полноЛишь одною, одною тобой!Не давай мне вина — пьян я, пьян без вина,Опьянен я твоей красотой!

Если, полный любви, я гляжу на тебя, —Вся кругом замолкает земля.Расцветает на дивных ланитах твоихБлаговонный цветок миндаля.О, позволь мне прижаться к его лепесткам, —Изнемог я в напрасной борьбе,Сам себя я на смертные муки предам,Но откроюсь, откроюсь тебе.Слушай, всё я скажу. Гаснет сердце мое,Помутился мой разум больной…Не давай мне вина — пьян я, пьян без вина,Опьянен я твоей красотой!

1829

Тбилиси

О, как ты, мир, прекрасен и велик!Ты род людской чаруешь неизменно,Но человек живет лишь только миг,И счастье наше — сколь оно мгновенно!

Оно мгновенно, как любви цветок:Забудь о счастье, если он поблек!

3 июня 1830 Мухровани

Любовь моя, без помощи твоейМне не понять, что сделалось со мною, —Зачем один в толпе чужих людейЯ пред тобой терзаюсь немотою?Хочу сказать — слова нейдут на ум,Хочу уйти — не в силах оторваться…Не странно ли, что, бледен и угрюм,Лишь вздохами могу я изъясняться?

О, сколько раз я сердцу говорил,Что не найти ему дороги к раю!Зачем же снова, бледен и уныл,Я сам тебя, глупец, подстерегаю?Зачем же, власть утратив над собой,Не в силах больше сердце обуздать я,Зачем, испепеленный красотой,Я посылаю ей свои проклятья?

Рассудок прав: он мне твердит свое.Но что мне голос трезвых размышлений,Коль пред тобой всё существо моеБессильно упадает на колени;Коль сердце, этот маленький сатрап,Летит к тебе, всесильная царица,И сам рассудок, как последний раб,Вослед ему, безмолвствуя, стремится!

7 ноября 1830

Закатала

Когда толпою бабочек ночныхПоклонники влекутся за тобою,Зачем ты хочешь каждого из нихОчаровать мгновенной красотою?Зачем сквозь гул восторженных речейТы слушаешь нескромные признанья,Зачем стыдливой прелестью очейНемыслимые сеешь упованья?

Среди толпы холодной и чужой,Стрелою черной ревности ужален,Издалека слежу я за тобой —И взор мой тих, и голос мой печален.Ни словом, ни вниманием своимТы здесь меня, мой друг, не удостоишь,Не скажешь мне, что я тобой любим,Волненье чувств моих не успокоишь.

Не знаешь ты, как в пламени любвиСгорает сердце, как душа живаяРевниво ловит возгласы твои,Под бременем тоски изнемогая.Но я — я знаю, милая, тебя!Я верю в час, назначенный судьбою.Вот отчего, ревнуя и любя,Я так любуюсь издали тобою…

9 декабря 1831

Пулково

Тебя любовь на свет произвела,И, в чем она действительно повинна, —Одной тебе все прелести дала,И так сказала: «Будь прекрасна, Нина!»И Купидон, сей маленький стрелок,Принес стрелу, исполненную яда.И ранен я, и я у милых ног,И я в плену, и плен — моя отрада!

(1832)

И ты меня предал, мой разум,И ты покоряешься той,С которой окончились разомИ счастье мое и покой.Чей образ, немой и прекрасный,Смутил мои ранние сны,Пред кем мои слезы напрасны,Кому мои стоны смешны!

(1832)

Когда кистины, персы и османы,Как звери лютые, терзают край родной,Когда кровоточат бесчисленные раны,Враждебной нанесенные рукой,Когда молчит закон и справедливость дремлет,Когда никто врагу не в силах дать отпор,Когда народ зовет, когда никто не внемлетЕго отчаянью, — о, как я с давних порВсей силою души мечтаю о возмездье!Какие замыслы таит мой скорбный ум!С какою жаждою неутоленной местиБрожу я по земле, печален и угрюм!

О, как душа моя тоскует по свободе!Придет ли ночь или настанет день —Мысль о моем истерзанном народеПреследует меня, как горестная тень.Сижу ли я в семье моей любимой,Молюсь ли в храме, — всюду вслед за мнойОна как спутник следует незримый,Чтоб возмутить душевный мой покой.И тайный голос, сумрачный и страстный,Не устает мое сознанье жечь:«Пора, пора! Иди на бой опасный!За родину свою вздыми кровавый меч!»

К чему скрывать: безвременной могилойСвой смелый подвиг увенчает тот,Кто в яростной борьбе померяется силойС безжалостным врагом, терзающим народ.Но, боже мой, хоть ты открой народу —Кто до сих пор, когда, в какой странеБез жертвы и без ран свою купил свободуИ от врагов своих избавился вполне?И, если я в расцвете юной жизниТеперь стою на грани бытия, —Клянусь моей возлюбленной отчизне:Такую смерть благословляю я!

(1832)

Что есть любовь? Высокое забвенье!Кто, полюбив, не умолял творца,Чтоб ни тоска души, ни сожаленьеНе омрачали милого лица?

Поверьте мне: кто недоступен страсти,Вся жизнь того — пустой, бесплодный сонИ ни блаженства, ни любви, ни счастьяВ печальном мире не познает он.

Внемли, любовь, последнему стенанью:Добыча исступленного огня,Я вечно предан страстному желанью,Я вечно пьян… не отрезвляй меня!

О, если б мне тебя услышать снова!О, если б я тебя увидеть мог!Блаженства не изведали такогоНи царь земной, ни всемогущий Бог!

(1832)

Ярали, друг мой, когда ж мы с тобоюСядем опять под чинарой густою,Светлые чаши наполнив вином,Старую песню затянем вдвоем:Яри-арали!Чтобы шашлык серебристый из ланиСнова вертелся, шипя на огне,Чтобы дразнил он мое обонянье,Ноздри опять щекотал бы он мне;Чтоб кахетинского полную чашуПодняли мы высоко над землей,Чтобы украсили трапезу нашуРыба, и зелень, и сыр молодой;Чтобы блестел,Поднимаясь над нами,Залитый светом родной небосвод;Чтобы летелНад горячими лбамиСладостный ветер Коджорских высот,Чтоб, не смыкая до вечера глаз,Снова я слушал знакомый рассказ,Как иверийцы с отвагою львиноюВ годы старинные бились за нас.

Ты рассказал бы мне, Ярали мой,Как, поднимаясь на зов боевой,Дети картвелов, венчанные славою,В битву кровавую шли чередой.Горе врагу, если в чаще дремучейОн не укрылся от сотен мечей, —Яростный сокол, срываясь из тучи,Молнией врежется в стан голубей!О, как завиден мне жребий желанныйТех, кто за родину пал бездыханный!Где они — дни, когда сердце картвелаЖаркой любовью к отчизне кипелоИ, провожая героев, странаРадостно славила их имена?

Всё бы я слушал, как в старые праздникиПо бесконечным дорогам ристалищаВихрем летели отважные всадники,Чтоб обогнать в состязанье товарища.Вросшие в седла, стройны словно тополи,Все они знали искусство великое:На два отряда рассыпавшись по полю,Вот они мчатся, ликуя и гикая.Конское ржанье,Жужжание стрел,Копий сверканье —Желаний предел.Мчатся стрелой —С седел долой!Время пришло —Снова в седло!Бьются копыта,Звенят стремена,Шашка над шапкоюЗанесена!Лук поднимая рукою уверенной,Эти — стреляют в орла одинокого,Эти, — прицелившись в кубок серебряный,Сбить его с камня стремятся высокого.И, наслаждаясь веселой забавоюВ этот поистине радостный час,Смотрит с улыбкой на них величавоюТот, кто когда-то был счастьем для нас.Славные годы, счастливые дни!О, как давно миновали они.Здесь, на далекой холодной чужбине,Вижу я ныне могилы одни.Стоит ли дальше бороться с судьбою?Спи, азарпеша, под купами роз!Вместо вина — только квас предо мною,Вместо полдневного зноя — мороз.Север холодный угрюм и тревожен,Где он — небес ослепительный жар?Ты — в Петербурге, я — в Новгород брошен,Холод на улице, дома — угар.Только припомню утехи былого —Сердце заплачет, печали полно…Так, вдалеке от родимого крова,Ищет в слезах утешенья оно…

8 марта 1832