Борис Слуцкий - Собрание сочинений. Т. 1. Стихотворения 1939–1961 Страница 13

«Последнею усталостью устав…»

Последнею усталостью устав,Предсмертным равнодушием охвачен,Большие руки вяло распластав,Лежит солдат.Он мог лежать иначе,Он мог лежать с женой в своей постели,Он мог не рвать намокший кровью мох,Он мог…Да мог ли? Будто? Неужели?Нет, он не мог.Ему военкомат повестки слал.С ним рядом офицеры шли, шагали.В тылу стучал машинкой трибунал.А если б не стучал, он мог?Едва ли.Он без повесток, он бы сам пошел.И не за страх — за совесть и за почесть.Лежит солдат — в крови лежит, в большой,А жаловаться ни на что не хочет.

«Хуже всех на фронте пехоте!..»

— Хуже всех на фронте пехоте!— Нет! Страшнее саперам.В обороне или в походеХуже всех им, без спора!

— Верно, правильно! Трудно и склизкоПодползать к осторожной траншее.Но страшней быть девчонкой-связисткой,Вот кому на войне                            всех страшнее.

Я встречал их немало, девчонок!Я им волосы гладил,У хозяйственников ожесточенныхДобывал им отрезы на платье.

Не за это, а так                         отчего-то,Не за это,             а просто                            случайноМне девчонки шептали без счетаСвои тихие, бедные тайны.

Я слыхал их немало, секретов,Что слезами политы,Мне шептали про то и про это,Про большие обиды!

Я не выдам вас, будьте спокойны.Никогда. В самом деле,Слишком тяжко даются вам войныЛучше б дома сидели.

КАК МЕНЯ ПРИНИМАЛИ В ПАРТИЮ

Я засветло ушел в политотделИ за полночь добрался до развалин,Где он располагался. Посидел,Газеты поглядел. Потом — позвали.

О нашей жизни и о смерти                                          мыслящая,Все знающая о добре и зле,Бригадная партийная комиссияСидела прямо на сырой земле.

Свеча горела. При ее огнеТоварищи мои сидели старшие,Мою судьбу партийную решавшие,И дельно говорили обо мне.

Один спросил:                        — Не сдрейфишь?                                                Не сбрешешь?— Не струсит, не солжет, —                                          другой сказал.А лунный свет, валивший через бреши,Светить свече усердно помогал.

И немцы пять снарядов перегнали,И кто-то крякнул про житье-бытье,И вся война лежала перед нами,И надо было выиграть ее.

И понял я,                       что клятвы не нарушу,А захочу нарушить — не смогу,Что я вовеки                    не сбрешу,                                     не струшу,Не сдрейфлю,                     не совру                                    и не солгу.

Руку крепко жали мне друзьяИ говорили обо мне с симпатией.Так в этот вечер я был принят в партию,Где лгать — нельзяИ трусом быть — нельзя.

СОН

Утро брезжит,                    а дождик брызжет.Я лежу на вокзале                              в углу.Я еще молодой и рыжий,Мне легко               на твердом полу.Еще волосы не поседелиИ товарищей милых                                  рядыНе стеснились, не поределиОт победы                 и от беды.

Засыпаю, а это значит:Засыпает меня, как песок,Сон, который вчера был начат,Но остался большой кусок.

Вот я вижу себя в каптерке,А над ней снаряды снуют.Гимнастерки. Да, гимнастерки!Выдают нам. Да, выдают!

Девятнадцатый год рожденья —Двадцать два в сорок первом году —Принимаю без возраженья,Как планиду и как звезду.Выхожу двадцатидвухлетнийИ совсем некрасивый собой,В свой решительный, и последний,И предсказанный песней бой.Потому что так пелось с детства,Потому что некуда детьсяИ по многим другим «потому».Я когда-нибудь их пойму.

Привокзальный Ленин мне снится:С пьедестала он сходит в тишиИ, протягивая десницу,Пожимает мою от души.

ПИСАРЯ

Дело,            что было Вначале, —                                            сделано рядовым,Но Слово,                 что было Вначале, —                                                его писаря писали.Легким листком оперсводки                                          скользнувши по передовым,Оно спускалось в архивы,                                         вставало там на причале.Архивы Красной Армии, хранимые как святыня,Пласты и пласты документов,                                            подобные                                                            угля пластам!Как в угле скоплено солнце,                                                в них наше сияние стынет,Собрано,                пронумеровано                                         и в папки сложено там.Четыре Украинских фронта,Три Белорусских фронта,Три Прибалтийских фронта,Все остальные фронтыПовзводно,Побатарейно,Побатальонно,Поротно —Все получат памятники особенной красоты.

А камни для этих статуй тесали кто? Писаря.Бензиновые коптилки                                    неярким светом светилиНа листики из блокнотов,                                         где,                                              попросту говоря,Закладывались основы                                      литературного стиля.Полкилометра от смерти —                                            таков был глубокий тыл,В котором работал писарь.                                       Это ему не мешало.Он,       согласно инструкций,                                          в точных словах воплотилВсе,      что, согласно инструкций,                                            ему воплотить надлежало.Если ефрейтор Сидоров был ранен в честном бою,Если никто не видел                               тот подвиг его                                                     благородный,Лист из блокнота выдрав,                                         фантазию шпоря свою,Писарь писал ему подвиг                                       длиною в лист блокнотный.Если десятиклассница кричала на эшафоте,Если крестьяне вспомнили два слова:                                                         «Победа придет!»Писарь писал ей речи,                                  писал монолог,                                                          в расчетеНа то,           что он сам бы крикнул,                                             взошедши на эшафот.Они обо всем написали                                     слогом простым и живым,Они нас всех прославили,                                          а мы                                                 писарей                                                             не славим.Исправим же этот промах,                                       ошибку эту исправимИ низким,              земным поклоном                                          писаря                                                          поблагодарим!

ЗАДАЧА

— Подобрать троих для операции!Вызвалось пятнадцать человек.Как тут быть,                     на что тут опираться?Ошибешься — не простят вовек.Офицер из отделенья кадров,До раненья ротный политрук,Посадил охотников под картуИ не сводит глаз с дубленых рук.Вот сидят они,                    двадцатилетние,Теребят свои пилотки летниеВ зимних,               в обмороженных руках.Что прочтешь в опущенных глазах?Вот сидят они,                          благоразумные,Тихие и смирные сверх смет,Выбравшие                   верную, обдуманную,Многое решающую                             смерть.Ихние родители                         не спрошены,Ихние пороки                    не запрошены,Неизвестны ихние дела.Ихние анкеты потревожены.Вот и все. Лежат в углу стола.Сведения.Сведения.Сведения —Куцые — на краешке стола.О наука человековедения!Твой размах не свыше ремесла.Как тут быть,                      на что тут опираться,Если три часа до операции?

ИТАЛЬЯНЕЦ