Евгений Евтушенко - Счастья и расплаты (сборник) Страница 13

«Устав от купли и продажи…»

Устав от купли и продажител, чести, совести, стыда,шепчу: «Когда же, ну, когда жевсе это кончится, когда?»

В компьютерах безвкусной прозойтак и чадит за чатом чат,но внучку вдруг назвали Розой —пусть хоть ее не омрачат.

И мысли я не допускаю,что победит на свете зло,когда ползет она из скайпаи пальчиком стучит в стекло.

Поэзия – великая держава

Поэзия – такое государство,

где ценят правду в городе любом,

где судят, как за нищенство, за барство,

где царствует, кто стал ее рабом.

Прислонясь хотя б к силуэтам,

ощущать свою силу в этом.

Силуэты

Пушкин А. С.

Пушкин – каждого поколенья.Положиться бы нам на него,не унизившись до покореньяне читающими ничего.

Лермонтов М. Ю.

Триптих

Тоски пророческой невольник,он вместе с нами был на войнах,и в ту гражданскую войну,в ней видя общую вину,под песню об Олеге Вещемв имперском зареве зловещемпристрелен где-то на Дону.

Убитый пулей – не мортирами,несчастья полон своего,зачем он додразнил Мартынова,несчастным сделав и его?

Для сирот одиночество – ветрило.Он – сирота с начала до конца.Он от отца родного был отринут.А в небесах найдет себе отца?

Достоевский Ф. М.

За слабость человецев не обидел.Надчеловечность заклеймил как грех.Был как болеприимная обитель,гонитель бесов из себя и всех.

Гоголь Н. В.

Он тот, кто перед зеркалом впервыеРоссии поднял ее веки Вия.

Некрасов Н. Н.

За каплю крови, общую с народом,не мажьте его дегтем или медоми отчепитесь с завистью репейниковхоть за строку любую «Коробейников»!

Баратынский Е. А.

Убог мой дар, и голос мой негромок…

Дар не был убог, и был голос расслышан,став даже и с пушкинским рядом нелишен.Железного века поэт нежелезный,как путник, задумавшийся над бездной.

Грибоедов А. С.

Не то что глотка, а глаза рычат,

когда от липкой грязи спасу нету.

Так что ж —

как новый Чацкий, закричать

на модный лад:

Ракету мне, ракету!

Литературоведов-гробоведовопередил настолько Грибоедов!Миллионеры все по белу свету,как предсказалось одному поэту,теперь кричат: «Ракету мне, ракету!»

и подают, представьте, подаютлакеи из того народа,где в стольких деревеньках год от годавсе еще газа нет, водопровода,и где паленку-космогонку пьют…

Толстой Л. Н.

Нельзя Толстого отлучить от Бога.Без спора с Богом вера однобока.

Пахал он и сеял.Один был совсем.Услышан был всеми.Не понят никем.

Невинные ошибки гениев

(шуточное)

И Терек, прыгая, как львица

с косматой гривой на хребте…

Греки сбондили Елену

по волнам…

Был шутник, почти как Вицин,наш Мишель.Подарил он гриву львице:«Вам – мамзель!»«Греки сбондили Еленупо волнам…» —так сказал, ей зная цену,Мандельштам.На банкетике в Литфондечуть пересогретмне шепнул профессор Бондисвой секрет,что не греки-окаянцы,подшутить решив, —Ленку сбондили троянцы —«сбондить» – это шифр.

Все могло так перепутаться,как вино с виной,только лишь при революции,лишь при ней одной.Но прощен Осип Эмильич,и Мишель прощен,ну а наш народ-кормилецни при чем.

Тургенев И. С.

Я мальчик был совсем неправильный.Жил без холопства.Любил сырки из Риги плавленыеза их европство.Что видел в плавленом сырке еще?Богемы закусь,и к устрицам Иван Сергеичапитал я зависть.Завидовал его сердешности,и помаванью бородою,и в диссидентстве-непоспешности,но вперемешку с Виардою.В нем не мерцала ненавистинка.Людей не расставлял поротно,и в нем – представьте – коммунистинкагляделась высокопородно.

Пастернак Б. Л.

Прощаясь с нами, муза Пастернакароман свой прошептала, простонала.

Маяковский В. В.

Разгваздал о скалы любви ладью.Морей было мало ему,          мало космоса.Порой не люблю его,          но не люблювсех сразу, не любящих Маяковского.

После прочтения второго нецензурованного трехтомника с дневниковыми записями Корнея Чуковского.

Когда у Корнея сграбастали дочь,в двадцать седьмом,          и бросили в камеру,как мог Маяковский ему не помочьи слезную просьбу выслушал каменно?И что же такое случилось-то с ним,на что он срывал свою злость и обиду,когда прорычал, что сослал бы в Нарымеще не седую Чуковскую Лиду?Он выстрелил в сердце.          Прости его Бог.Цветаева и Гумилев его не покарали.Он все-таки выстрелом этим помогвсе нам,          небезвинным,                    принять от него покаянье.

Солженицын А. И.

ГУЛАГ как рана, что не заживитсязабвеньем.          Не дозволит Солженицын.

Окуджава Б. Ш.

Поэзия Булата Окуджавыне угождала нам.          Освобождала.

Галич А. А.

Врагов искали мы опять для «галочки», —они нам были оченно нужны,и выдавили песни Саши Галичапо плану дезинфекции страны.

23 марта 2012 года. Владимир Высоцкий

Cреди всех литвысокоблагородийодин поэт останется Володей.

Александр Аронов

Особую струну на лире тронув,ушел тишайше Сашенька Аронов,но может она снова шевельнуться,шепнув:«Остановиться, оглянуться…»

Евгений Евтушенко

Мир изменить хотел, но мир и сам с усам,и я ему назло не изменился сам.

Венок Мандельштаму

Он ТАМ был здесь, и здесь – он Там.

Он всеприсутствен – Мандельштам.

О скромности

Когда один гений,          повизгивая,плакался Мандельштаму,что не печатают,          изверги,он рассердился,          как штампу.Чуткий Осип Эмильевич,как отмечают летописи,с гением не умильнильничал,ну а спустил его с лестницыи, кипятясь неспроста,вслед запустил перчатками:«А Иисуса Христапечатали?»Он бы домой принесСразу собрание полное,но не учел Хриcтосправку товарища Понтия.Я потихоньку расту.Печатаюсь —          что мне печалиться!Но Иисусу Христутоже хотелось печататься.

Автор десятка книжек,не задираю нос,ибо морально ниже,чем Иисус Христос.

Цирк на кладбище

Там, где Черная Речка          впадает в лагерь «Вторая речка»,тело Осипа Мандельштамане скажет уже ни словечка.Он теперь не попробует снова          душистого «Асти Спуманте»,говоривший про жизнь и про смерть          с Хо Ши Мином,                    Сталиным,                              Данте.А воронежский цирк,          словно кремовый торт,будто он из кондитерской Сталина сперт,был решеньем обкомовским нелюдскимздесь воздвигнут над кладбищем городским,И, смахнув и кресты, и надгробья          при помощи разных махин,парк разбили          поверх оскорбленных могил.Говорят, что под клумбой могила одна,до сих пор безымянных убитых полна —им в затылках оставили пулитолько дырочки-крохотули.Под цветами здесь яма.В ней – душа Мандельштама,и цветами восходит она.А ночами бессонница мучает цирк,и взвивается визг обезьян,          лошадиный разносился фырк,и затравленно мечется какаду,как в аду,и рычат,          трюковать не желая на кладбище,                    львы,слыша стоны покойников из-под травы.

Неужели,          забыв свою гордость и честь,цирк на кладбище —          это Россия и есть?

Мандельштам и Дзержинский