Владислав Ходасевич - Стихотворения Страница 14

Ласточки

Имей глаза — сквозь день увидишь ночь,Не озаренную тем воспаленным диском.Две ласточки напрасно рвутся прочь,Перед окном шныряя с тонким писком.

Вон ту прозрачную, но прочную плевуНе прободать крылом остроугольным,Не выпорхнуть туда, за синеву,Ни птичьим крылышком, ни сердцем подневольным.

Пока вся кровь не выступит из пор,Пока не выплачешь земные очи —Не станешь духом. Жди, смотря в упор,Как брызжет свет, не застилая ночи.

Перешагни, перескочи,Перелети, пере- что хочешь —Но вырвись: камнем из пращи,Звездой, сорвавшейся в ночи…Сам затерял — теперь ищи…

Бог знает, что себе бормочешь,Ища пенсне или ключи.

Смотрю в окно — и презираю.Смотрю в себя — презрен я сам.На землю громы призываю,Не доверяя небесам.

Дневным сиянием объятый,Один беззвездный вижу мрак…Так вьется на гряде червяк,Рассечен тяжкою лопатой.

Сумерки

Снег навалил. Все затихает, глохнет.Пустынный тянется вдоль переулка дом.Вот человек идет. Пырнуть его ножом —К забору прислонится и не охнет.Потом опустится и ляжет вниз лицом.И ветерка дыханье снеговое,И вечера чуть уловимый дым —Предвестники прекрасного покоя —Свободно так закружатся над ним.А люди черными сбегутся муравьямиИз улиц, со дворов и станут между нами.И будут спрашивать, за что и как убил,—И не поймет никто, как я его любил.

Вакх

Как волшебник, прихожу яСквозь весеннюю грозу.Благосклонно приношу яВам азийскую лозу.

Ветку чудную привейте,А когда настанет срок,В чаши чистые налейтеМой животворящий сок.

Лейте женам, пейте сами,Лейте девам молодым.Сам я буду между вамиС золотым жезлом моим.

Подскажу я песни хору,В светлом буйстве закружу,Отуманенному взоруДивно всё преображу.

И дана вам будет силаЗнать, что скрыто от очей,И ни старость, ни могилаНе смутят моих детей.

Ни змея вас не ужалит,Ни печаль — покуда хмельВсех счастливцев не повалитНа зеленую постель.

Я же — прочь, походкой резвой,В розовеющий туман,Сколько бы ни выпил — трезвый,Лишь самим собою пьян.

Лида

Высоких слов она не знает,Но грудь бела и высокаИ сладострастно воздыхаетИз-под кисейного платка.Ее стопы порою босы,Ее глаза слегка раскосы,Но сердце тем верней летитНа их двусмысленный магнит.Когда поют ее подругиУ полунощного костра,Она молчит, скрестивши руки,Но хочет песен до утра.Гитарный голос ей понятенОтзывом роковых страстей,И, говорят, немало пятен —Разгулу отданных ночей —На женской совести у ней.Лишь я ее не вызываюУсловным стуком на крыльцо,Ее ночей не покупаюНи за любовь, ни за кольцо.Но мило мне ее явленье,Когда на спящее селеньеЛожится утренняя мгла:Она проходит в отдаленье,Едва слышна, почти светла,Как будто Ангелу ПаденьяСвободно руку отдала.

Бельское устье

Здесь даль видна в просторной раме:За речкой луг, за лугом лес.Здесь ливни черными столпамиПроходят по краям небес.

Здесь радуга высоким сводомЦерковный покрывает крестИ каждый праздник по приходамСправляют ярмарки невест.

Здесь аисты, болота, змеи,Крутой песчаный косогор,Простые сельские затеи,Об урожае разговор.

А я росистые поляныТопчу тяжелым башмаком,Я петербургские туманыТаю любовно под плащом

И к девушкам, румяным розам,Склоняясь томною главой,Дышу на них туберкулезом,И вдохновеньем, и Невой.

И мыслю: что ж, таков от века,От самых роковых времен,Для ангела и человекаНепререкаемый закон.

И тот, прекрасный неудачникС печатью знанья на челе,Был тоже — просто первый дачникНа расцветающей земле.

Сойдя с возвышенного ГрадаВ долину мирных райских роз,И он дыхание распадаНа крыльях дымчатых принес.

Горит звезда, дрожит эфир,Таится ночь в пролеты арок.Как не любить весь этот мир,Невероятный Твой подарок?

Ты дал мне пять неверных чувств,Ты дал мне время и пространство,Играет в мареве искусствМоей души непостоянство.

И я творю из ничегоТвои моря, пустыни, горы,Всю славу солнца Твоего,Так ослепляющего взоры.

И разрушаю вдруг шутяВсю эту пышную нелепость,Как рушит малое дитяИз карт построенную крепость.

Играю в карты, пью вино,С людьми живу — и лба не хмурю.Ведь знаю: сердце все равноЛетит в излюбленную бурю.

Лети, кораблик мой, лети,Кренясь и не ища спасенья.Его и нет на том пути,Куда уносит вдохновенье.

Уж не вернуться нам назад,Хотя в ненастье нашей ночи,Быть может, с берега глядятОдни нам ведомые очи.

А нет — беды не много в том!Забыты мы — и то не плохо.Ведь мы и гибнем и поемНе для девического вздоха.

Автомобиль

Бредем в молчании суровом.Сырая ночь, пустая мгла.И вдруг — с каким певучим зовом —Автомобиль из-за угла.

Он черным лаком отливает,Сияя гранями стекла,Он в сумрак ночи простираетДва белых ангельских крыла.

И стали здания похожиНа праздничные стены зал,И близко возле нас прохожийСквозь эти крылья пробежал.

А свет мелькнул и замаячил,Колебля дождевую пыль…Но слушай: мне являться началДругой, другой автомобиль…

Он пробегает в ясном свете,Он пробегает белым днем,И два крыла на нем, как эти,Но крылья черные на нем.

И все, что только попадаетПод черный сноп его лучей,Невозвратимо исчезаетИз утлой памяти моей.

Я забываю, я теряюПсихею светлую мою,Слепые руки простираюИ ничего не узнаю:

Здесь мир стоял, простой и целый,Но с той поры, как ездит тот,В душе и в мире есть пробелы,Как бы от пролитых кислот.

Вечер

Под ногами скользь и хруст.Ветер дунул, снег пошел.Боже мой, какая грусть!Господи, какая боль!

Тяжек Твой подлунный мир,Да и Ты немилосерд.И к чему такая ширь,Если есть на свете смерть?

И никто не объяснит,Отчего на склоне летХочется еще бродить,Верить, коченеть и петь.

Странник прошел, опираясь на посох,—Мне почему-то припомнилась ты.Едет пролетка на красных колесах —Мне почему-то припомнилась ты.Вечером лампу зажгут в коридоре —Мне непременно припомнишься ты.Что б ни случилось, на суше, на мореИли на небе, — мне вспомнишься ты.

Порок и смерть