Евгений Евтушенко - Братская ГЭС Страница 15

ТЕНИ НАШИХ ЛЮБИМЫХ

Есть обычай строителей,                         древней Элладой завещанный:если строишь ты дом,                     то в особенно солнечный деньдолжен ты против солнца                         поставить любимую женщинуи потом начинать,                   первый камень кладя в ее тень.И тогда этот дом не рассохнется                                 и не развалится:станут рушиться горы,                         хрипя,                                 а ему ничего,и не будет в нем злобы,                         нечестности,                                     жадности,                                                 зависти -тень любимой твоей                   охранит этот дом от всего!Я не знаю, в чью тень                       первый камень положен был                                                в Братске когда-то,но я вижу, строители,                       только всмотрюсь,как в ревущей плотине                       скрываются тихо и святотени ваших Наташ,                  ваших Зой,                             ваших Зин                                       и Марусь.И вы знайте, строители, -                            вел я нелегкую стройкуи в несолнечный день                      моего бытияположил этой сложной поэмы                            неловкую первую строчкув тень любимой моей,                    словно в тень моей совести, я.Тени наших любимых,                     следите, чтоб мы не сдались                                                  криводушию!К неуюту зовите,                 если опыт уютной неправды займем!Отступать не давайте                       в сражении                                    за революцию!Проступайте,              светясь,                            в глубине красноволных знамен!И когда мы построим,                      хотя это трудно, -                                          Коммуну, -нам не надо оркестров,                        не надо речей и наград -пусть, как добрые ангелы,                            строго,                                     тревожно                                                и юнотени наших любимых                     ее                          охранят!

ТРЕЩИНА

«В плотине трещина!»Ребята       вздрагивают.В машины встречныеребята        вскакивают.Слова набатныегудят       по стройке.Гитары         с бантамилетят       на койки.Какие танцы,кинокартина?!Все,     как повстанцы,к тебе,        плотина!«В плотине трещина!»Забыв о тосте,мгновенно трезвые, -со свадьбы            гости.Жених       при бабочке,злобясь на моду,бежит,        прибавивши,как можно,             ходу.И, «шпильки» снявшая,за ним на берегневеста-сварщица -босая,        в белом.Недавно сонные,все -       воедино,чтобы спасенноюбыла      плотина!Живу -       не ною,но мне пороютревожно           так же,как ночью тою.Вот лжец растленнос трибуны треплется.Реви,       сирена!Тревога -           трещина!Пусть эта трещинатакая крохотнаяи не зловещая,а даже кроткая,но не сворачиватьи не опаздывать!Опасность вкрадчива.Хитра опасность.От грязи пошлойрыдает женщина...Скорей на помощь!Тревога -           трещина!Поруган кто-то...Проснитесь,              дремлющие!В машины -            с лёта.Тревога -            трещина!

МАЯКОВСКИЙ

...И, вставши у подножья Братской ГЭС,подумал я о Маяковском сразу,как будто он костисто,                         крупноглазов ее могучем облике воскрес.Громадный,            угловатый,                        как плотина,стоит он поперек любых неправд,затруженно,             клокочуще,                          партийнопопискиванья               грохотом поправ.Я представляю,                как бы он дубасилвсех прохиндеев                  тяжестью строкии как бы здесь,                 тайгу шатая басом,читал бы он             строителям стихи.К нему не подступиться                         с меркой собственной,но, ощущая боль и немоту,могу представить все,                         но Маяковскогов тридцать седьмом                       представить не могу.Что было б с ним,                    когда б тот револьверне выстрелил?                Когда б он жив остался?Быть может, поразумнел!                           Поправел?Тому, что ненавидел,                      все же сдался?А может,          он ушел бы мрачно в сторону,молчал,         зубами скрежеща,                            вдали,когда ночами где-то                      в «черных воронах»большевиков расстреливать везли?Не верю!          Несгибаемо,                        таранящеон встал бы и обрушил                         вещий гром,и, в мертвых ставший                       «лучшим и талантливейшим»,в живых -           он был объявлен бы врагом.Пусть до конца тот выстрел не разгадан,в себя ли он стрелять нам дал пример?Стреляет снова,                  рокоча раскатом,над веком           вознесенный                         револьвер -тот револьвер,                испытанный на прочность,из прошлого,              как будто с двух шагов,стреляет в тупость,                         в лицемерье,                                       в пошлость:в невыдуманных -                 подлинных врагов.Он учит против лжи,                     все так же косной,за дело революции стоять.В нем нам оставил пули Маяковский,чтобы стрелять,                 стрелять,                            стрелять,                                       стрелять.

БАЛ ВЫПУСКНИКОВ

Бал,     бал,          бал,               бал на Красной площади!Бал в двенадцать баллов -                            бал выпускников!Бабушка, вы мечетесь,                        бабушка, вы плачете, -ваша внучка,              бабушка,                          уже без каблуков.Платье где-то лопнуло,бусы -       в грязь,и на место Лобноевнучка взобралась.Где стоял ты,              Стенька,возле палача, -абитуриенткапляшет       ча-ча-ча.Бутылки из-под сидра,                       гитары и транзисторы,притопы и прихлопы                      составили оркестр,и пляшет площадь Красная,                             трясется и присвистывает -не то сошел антихрист,                        не то Христос воскрес.Бедные дружинникиглядят,         дрожа,как синенькие джинсикидают     дрозда.Лысый с телехроники,с ног чуть не валясь,умоляет:          «Родненькие,родненькие,              вальс!»Но на просьбы робкие -свист,        свист,и танцуют            родненькиетвист,       твист...Бродит среди праздника,словно нелюдим,инженер из Братскас ежиком седым.Парни раззуденныепляшут и поют,Петьку в разбуденовкев нем не узнают.«Что,       вам твист не нравится?»«Нет,       совсем не то, -просто вспоминаетсякое-что...»Ни к чему агитки,только видит они парней Магнитки,и ее бетон....Пляшут парни на бетоне,пляшут пять чубов хмельных.Пляшут парни,               наподобьевиноделов чумовых.Пляшут звездные, лихиеразбуденовки парнейпляску детства индустрии,пляску юности своей....Бал,        бал,              бал на Красной площади!Бывший Петька смотрит из-под седины:«Хоть и странно пляшете -                          здоровы вы пляшете,только не забудьте,                     как плясали мы...»Ты смеешься звонко,девчушка под Брижитт,ну, а где-то Соньканеподвижная лежит....Что ты, Сонька, странно смолкла?Что ты, Сонька, не встаешь?Книжку тоненькую МОПРапросадил бандитский нож...Тот бетон, ребята,                     мы для вас месили,и за это самое                мстили нам враги.Не забудьте, «гвоздики»                        или «мокасины»,Сонькины разбитые сапоги...Смена караула,затихает смех.Словно ветром сдулок Мавзолею всех.Парни и девчатаглядят вперед,как, шаги печатая,караул идет.Чистым будь, высоким,молодое племя!..Не простит вам Сонька,не простит вам Ленин!В бой зовет Коммуна!Станьте из детейсменой караулау ленинских дверей!

В МИНУТУ СЛАБОСТИ