Александр Пушкин - Том 1. Стихотворения 1813-1820 Страница 15

К Галичу*

Пускай угрюмый рифмотвор,Повитый маком и крапивой,Холодных од творец ретивый,На скучный лад сплетая вздор,Зовет обедать генерала,—О Галич, верный друг бокалаИ жирных утренних пиров,Тебя зову, мудрец ленивый,В приют поэзии счастливый,Под отдаленный неги кров.Давно в моем уединенье,В кругу бутылок и друзей,Не зрели кружки мы твоей,Подруги долгих наслажденийОстрот и хохота гостей.В тебе трудиться нет охоты;Садись на тройку злых коней,Оставь Петрополь и заботы,Лети в счастливый городок.Зайди к жиду Золотареву*В его, всем общий, уголок;Мы там, собравшися в кружок,Прольем вина струю багрову,И с громом двери на замокЗапрет веселье молодое.И хлынет пиво золотое,И гордый на столе пирогДрузей стесненными рядами,Сверкая светлыми ножами,С тобою храбро осадимИ мигом стены разгромим;Когда ж, вином отягощенный,С главой, в колени преклоненной,Захочешь в мире отдохнутьИ, опускаяся в подушку,Дабы спокойнее заснуть,Уронишь налитую кружкуНа старый бархатный диван,—Тогда послания, куплеты,Баллады, басенки, сонетыПокинут скромный наш карман,И крепок сон ленивца будет!..Но рюмок звон тебя разбудит,Ты вскочишь с бодрой головой,Оставишь смятую подушку —Подымешь милую подружку —И в келье снова пир горой.

О Галич, время невозвратно,И близок, близок грозный час,Когда, послыша славы глас,Покину кельи кров приятный,Татарский сброшу свой халат.Простите, девственные музы!Прости, приют младых отрад!Надену узкие рейтузы,Завью в колечки гордый ус,Заблещет пара эполетов,И я — питомец важных Муз —В числе воюющих корнетов!О Галич, Галич! поспешай!Тебя зовут и сон ленивый,И друг ни скромный, ни спесивый,И кубок полный через край!

Мечтатель*

По небу крадется луна,  На холме тьма седеет,На воды пала тишина,  С долины ветер веет,Молчит певица вешних дней  В пустыне темной рощи,Стада почили средь полей,  И тих полет полнощи;

И мирный неги уголок  Ночь сумраком одела,В камине гаснет огонек,  И свечка нагорела;Стоит богов домашних лик  В кивоте небогатом,И бледный теплится ночник  Пред глиняным пенатом.

Главою на руку склонен,  В забвении глубоком,Я в сладки думы погружен  На ложе одиноком;С волшебной ночи темнотой,  При месячном сиянье,Слетают резвою толпой  Крылатые мечтанья,

И тихий, тихий льется глас;  Дрожат златые струны.В глухой, безмолвный мрака час  Поет мечтатель юный;Исполнен тайною тоской,  Молчаньем вдохновенный,Летает резвою рукой  На лире оживленной.

Блажен, кто в низкий свой шалаш  В мольбах не просит Счастья!Ему Зевес надежный страж  От грозного ненастья;На маках лени, в тихий час,  Он сладко засыпает,И бранных труб ужасный глас  Его не пробуждает.

Пускай ударя в звучный щит  И с видом дерзновенным,Мне Слава издали грозит  Перстом окровавленным,И бранны вьются знамена,  И пышет бой кровавый —Прелестна сердцу тишина;  Нейду, нейду за Славой.

Нашел в глуши я мирный кров  И дни веду смиренно;Дана мне лира от богов,  Поэту дар бесценный;И муза верная со мной:  Хвала тебе, богиня!Тобою красен домик мой  И дикая пустыня.

На слабом утре дней златых  Певца ты осенила,Венком из миртов молодых  Чело его покрыла,И, горним светом озарясь,  Влетела в скромну кельюИ чуть дышала, преклонясь  Над детской колыбелью.

О, будь мне спутницей младой  До самых врат могилы!Летай с мечтаньем надо мной,  Расправя легки крылы;Гоните мрачную печаль,  Пленяйте ум… обманом,И милой жизни светлу даль  Кажите за туманом!

И тих мой будет поздний час;  И смерти добрый генийШепнет, у двери постучась:  «Пора в жилище теней!..»Так в зимний вечер сладкий сон  Приходит в мирны сени,Венчанный маком и склонен  На посох томной лени…

Мое завещание друзьям*

Хочу я завтра умеретьИ в мир волшебный наслажденья,На тихой берег вод забвенья,Веселой тенью отлететь…Прости навек, очарованье,Отрада жизни и любви!Приближьтесь, о друзья мои,Благоговенье и вниманье!Певец решился умереть.Итак, с вечернею луною,В саду нельзя ли дерн одетьУзорной белой пеленою?На темный берег сонных вод,Где мы вели беседы наши,Нельзя ль, устроя длинный ход,Нести наполненные чаши?Зовите на последний пирСпесивой Семелеи сына,Эрота, друга наших лир,Богов и смертных властелина,Пускай веселье прибежит,Махая резвою гремушкой,И нас от сердца рассмешитЗа полной пенистою кружкой.Пускай игривою толпойСлетят родные наши музы;Им первый кубок круговой,Друзья! священны нам их узы;До ранней утренней звезды,До тихого лучей рассветаНе выйдут из руки поэтаФиалы братской череды;В последний раз мою цевницу,Мечтаний сладостных певицу,Прижму к восторженной груди.В последний раз, томимый нежно,Не вспомню вечность и друзей;В последний раз на груди снежнойУпьюсь отрадой юных дней!

Когда ж восток озолотитсяВо тьме денницей молодой,И белый топол озарится,Покрытый утренней росой,Подайте грозд Анакреона,Он был учителем моим,И я сойду путем однимНа грустный берег Ахерона.Простите, милые друзья,Подайте руку, до свиданья!И дайте, дайте обещанье,Когда навек укроюсь я,Мое исполнить завещанье.Приди, певец мой дорогой,Воспевший Вакха и Темиру.Тебе дарю я лень и лиру,Да будут Музы над тобой!..Ты не забудешь дружбы нашей,О Пущин, ветреный мудрец!Прими с моей глубокой чашейУвядший миртовый венец!Друзья! вам сердце оставляюИ память прошлых красных дней,Окованных счастливой леньюНа ложе маков и лилей;Мои стихи дарю забвенью,Последний вздох, о други, ей!..

На тихий праздник погребеньяЯ вас обязан пригласить;Веселость, друг уединенья,Билеты будет разносить…Стекитесь резвою толпою,Главы в венках, рука с рукою,И пусть на гробе, где певецИсчезнет в рощах Геликона,Напишет беглый ваш резец:«Здесь дремлет юноша-мудрец,Питомец нег и Аполлона».

К молодой актрисе*

Ты не наследница Клероны*,Не для тебя свои законыВладелец Пинда* начертал;Тебе не много бог послал,Твой голосок, телодвиженья,Немые взоров обращеньяНе стоят, признаюсь, похвалИ шумных плесков удивленья.Жестокой суждено судьбойТебе актрисой быть дурной;Но, Хлоя, ты мила собой,Тебе вослед толпятся смехи,Сулят любовникам утехи —Итак, венцы перед тобой,И несомнительны успехи.

Ты пленным зрителя ведешь,Когда без такта ты поешь.Недвижно стоя перед нами,Поешь — и часто невпопад,А мы усердными рукамиВсе громко хлопаем; кричат:«Bravo! bravissimo! чудесно!»Свистки сатириков молчат,И все покорствуют прелестной.

Когда в неловкости своейТы сложишь руки у грудей,Или подымешь их и сноваНа грудь положишь, застыдясь;Когда Милона молодого*,Лепеча что-то не для нас,В любви без чувства уверяешь;Или без памяти в слезах,Холодный испуская ах!Спокойно в кресла упадаешь,Краснея и чуть-чуть дыша,—Все шепчут: «Ах! как хороша!»Увы! другую б освистали:Велико дело красота.О Хлоя, мудрые солгали:Не всё на свете суета.

Пленяй же, Хлоя, красотою!Стократ блажен любовник тот,Который нежно пред тобою,Осмелясь, о любви поет,В стихах и прозою на сценеТебя клянется обожать,Кому ты можешь отвечать,Не смея молвить об измене;Блажен, кто может роль забытьНа сцене с миленькой актрисой,Жать руку ей, надеясь бытьЕще блаженней за кулисой!

Воспоминание (К Пущину)*