Александр Пушкин - Том 1. Стихотворения 1813-1820 Страница 16

К молодой актрисе*

Ты не наследница Клероны*,Не для тебя свои законыВладелец Пинда* начертал;Тебе не много бог послал,Твой голосок, телодвиженья,Немые взоров обращеньяНе стоят, признаюсь, похвалИ шумных плесков удивленья.Жестокой суждено судьбойТебе актрисой быть дурной;Но, Хлоя, ты мила собой,Тебе вослед толпятся смехи,Сулят любовникам утехи —Итак, венцы перед тобой,И несомнительны успехи.

Ты пленным зрителя ведешь,Когда без такта ты поешь.Недвижно стоя перед нами,Поешь — и часто невпопад,А мы усердными рукамиВсе громко хлопаем; кричат:«Bravo! bravissimo! чудесно!»Свистки сатириков молчат,И все покорствуют прелестной.

Когда в неловкости своейТы сложишь руки у грудей,Или подымешь их и сноваНа грудь положишь, застыдясь;Когда Милона молодого*,Лепеча что-то не для нас,В любви без чувства уверяешь;Или без памяти в слезах,Холодный испуская ах!Спокойно в кресла упадаешь,Краснея и чуть-чуть дыша,—Все шепчут: «Ах! как хороша!»Увы! другую б освистали:Велико дело красота.О Хлоя, мудрые солгали:Не всё на свете суета.

Пленяй же, Хлоя, красотою!Стократ блажен любовник тот,Который нежно пред тобою,Осмелясь, о любви поет,В стихах и прозою на сценеТебя клянется обожать,Кому ты можешь отвечать,Не смея молвить об измене;Блажен, кто может роль забытьНа сцене с миленькой актрисой,Жать руку ей, надеясь бытьЕще блаженней за кулисой!

Воспоминание (К Пущину)*

Помнишь ли, мой брат по чаше,Как в отрадной тишинеМы топили горе нашеВ чистом, пенистом вине?

Как, укрывшись молчаливоВ нашем темном уголке,С Вакхом нежились лениво,Школьной стражи вдалеке?

Помнишь ли друзей шептаньеВкруг бокалов пуншевых,Рюмок грозное молчанье —Пламя трубок грошевых?

Закипев, о, сколь прекрасноТоки дымные текли!..Вдруг педанта глас ужасныйНам послышался вдали…

И бутылки вмиг разбиты,И бокалы все в окно —Всюду по полу разлитыПунш и светлое вино.

Убегаем торопливо —Вмиг исчез минутный страх!Щек румяных цвет игривый,Ум и сердце на устах,

Хохот чистого веселья,Неподвижный, тусклый взорИзменяли час похмелья,Сладкий Вакха заговор.

О друзья мои сердечны!Вам клянуся, за столомВсякий год в часы беспечныПоминать его вином.

Послание к Галичу*

Где ты, ленивец мой?Любовник наслажденья!Ужель уединеньяНе мил тебе покой?Ужели мне с тобойЛишь помощью бумагиМинуты провождатьИ больше не видатьПарнасского бродяги?На Пинде мой сосед,И ты от муз укрылся,Минутный домосед,С пенатами простился!Уж темный уголокИ садик опустели,Где мы под вечерокЗа рюмками шумели;Где Ком нас угощалФорелью, пирогами,И пенистый бокалНам Бахус подавал.Бегут за днями дниБез дружеских собраний;Веселых пированийВеселые сыныС тобой разлучены;И шумные беседыИ долгие обедыНе столь оживлены.

Один в каморке теснойВечерней тишинойХочу, мудрец любезный,Беседовать с тобой.Уж темна ночь объемлетБрега спокойных вод;Мурлыча, в келье дремлетСпесивый, старый кот.Покамест сон прелестный,Под сенью тихих крил,В обители безвестнойМеня не усыпил,Морфея в ожиданье,В постеле я лежуИ беглое посланьеБез строгого стараньяПредателю пишу.Далече той станицы,Где Фебовы сестрицыМне с негой вьют досуг.Скажи: среди столицыЧем занят ты, мой друг?Ужель приют поэтаТеперь средь вихря света,Вдали родных полей,И ближних, и друзей?Ужель в театре шумном,Где дюжий АполлонПартером полуумнымПрославлен, оглушен,Измученный напевомБессмысленных стихов,Ты спишь под страшным ревомАктеров и смычков?Или, мудрец придворный,С улыбкою притворнойПред лентою цветнойПоникнув головой,С вертушкою слепойЗнакомиться желаешь?Иль Креза за столомВ куплете заказномТрусливо величаешь?..Нет, добрый Галич мой!Поклону ты не сроден.Друг мудрости прямойПравдив и благороден;Он любит тишину;Судьбе своей послушный,На барскую казнуВзирает равнодушно,Рублям откупщикаСмеясь веселым часом,Не снимет колпакаФилософ пред Мидасом.Пускай не дружен онС Фортуною коварной,Но Вакхом награжденФилософ благодарный,Когда сей бог младойВечернею поройЛафит и грог янтарныйС улыбкой на устахВ стекле ему подноситИ каплю выпить просит,Качаясь на ногах.Мечтанье обнимая,Любовь его ведет,И дружба молодаяВенки ему плетет.И счастлив он, признаться,На деле, не в мечтах,Когда минуты мчатсяВеселья на крылах,Когда друзья-поэтыС утра до ночи с нимШумят, поют куплеты,Пьют мозель разогретый,Приятелям своимПослания читаютИ трубку разжигаютБезрифминым лихим!..

Оставь же город скучный,С друзьями съединисьИ с ними неразлучноВ пустыне уживись.Беги, беги столицы,О Галич мой, сюда!Здесь, розовой денницыНе видя никогда,Ленясь под одеялом,С Тибурским мудрецом*Мы часто за бокаломПроснемся — и заснем.Смотри: тебе в наградуНаш Дельвиг, наш поэт,Несет свою балладу,И стансы винограду,И к лилии куплет.И полон становитсяТвой милый, тесный дом,Вот с милым острякомНаш песельник тащится*По лестнице с гудком,И все к тебе нагрянем —И снова каждый деньСтихами, прозой станемМы гнать печали тень.Подруги молодыеНас будут посещать;Нам жизни дни златыеНе страшно расточать.Поделимся с забавойМы веком остальным,С волшебницею-славойИ с Вакхом молодым.

Моя эпитафия*

Здесь Пушкин погребен; он с музой молодою,С любовью, леностью провел веселый век,Не делал доброго, однако ж был душою,    Ей-богу, добрый человек.

Сраженный рыцарь*

Последним сияньем за лесом горя,Вечерняя тихо потухла заря.  Безмолвна долина глухая;В тумане пустынном клубится река,Ленивой грядою идут облака,  Меж ими луна золотая.

Чугунные латы на холме лежат,Копье раздробленно, в перчатке булат,  И щит под шеломом заржавым,Вонзилися шпоры в увлаженный мох:Лежат неподвижно, и месяца рог  Над ними в блистанье кровавом.

Вкруг холма обходит друг сильного — конь;В очах горделивых померкнул огонь,  Он бранную голову клонит.Беспечным копытом бьет камень долин —И смотрит на латы — конь верный один  И дико трепещет и стонет.

Во тьме заблудившись, пришелец идет,С надеждою робость он в сердце несет —  Склонясь над дорожной клюкою,На холм он взобрался, и в тусклую дальОн смотрит и сходит — и звонкую сталь  Толкает усталой ногою.

Хладеет пришелец, кольчуги звучат.Погибшего грозно в них кости стучат,  По камням шелом покатился,Скрывался в нем череп… при звуке глухомЗаржал конь ретивый, скок лётом на холм —  Взглянул… и главою склонился.

Уж путник далече в тьме бродит ночной,Всё мнится, что кости хрустят под ногой…  Но утро денница выводит —Сраженный во брани на холме лежит,И латы недвижны, и шлем не стучит,  И конь вкруг погибшего ходит.

К Дельвигу («Послушай, муз невинных…»)*