Николай Туроверов - «Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы Страница 16

«Потерявши все, ты станешь чище…»

Потерявши все, ты станешь чище,Будешь милосердным и простым,И придешь на старое кладбищеПосидеть под дубом вековым.Без стремлений пылких, без обмана.Жизнь, как есть! Смиренье и покой.Хорошо под сенью великанаОтдыхать смущенною душой,Птицей петь в его зеленой чащеИ листочком каждым дорожить.Жизнь, как есть! Но жизнью настоящейТолько дуб еще умеет жить.Грузно поднимаясь в поднебесье,Он вершинами своих ветвейНичего уже почти не веситВ вознесенной вечности своей,И, уйдя в подземный мир корнями,Над безмолвием могильных плит,Над еще живущими, над нами,Как он снисходительно шумит.

«Я шел по дороге и рядом со мной…»

Я шел по дороге и рядом со мнойКружился листок золотой.Летел он по ветру, потом отставалИ снова меня догонял.Не это ль твоя золотая душаРешила меня провожать,Напомнить, что близок положенный срок,Осенний дубовый листок?

«Из всех мечтаний лучшая мечта…»

Из всех мечтаний лучшая мечтаО бедности бездомной, о свободе,О том, быть может, недалеком годе,Когда вся жизнь окажется проста,Как жизнь вот этого дубового куста.Он крепче всех стоит в молодняке,Вокруг него лепечет мелколесье,А старый лес молчит невдалеке,Как будто все он пережил и взвесил.Дубовый куст дает тебе приют ―Ложись под ним и засыпай, бродяга.Ты отдохнешь, ты будешь счастлив тут,На склоне неглубокого оврага.Ты будешь спать на шелковой траве,Под вечер неожиданно проснешьсяИ над тобой склонившейся листве,Как матери, спросонок улыбнешься.

Степь

1

«Был полон мир таинственных вещей…»

Памяти отца

Был полон мир таинственных вещей,А я был жаден, беспокоен, зорок,В Донце ловил я голубых лещей,И хищных щук, и сонных красноперок.А в длинных буераках за Донцом,Без промаха стреляя куропаток,Я мог уже соперничать с отцом,С охотниками быть запанибрата.Я забывал, что надо пить и есть,Собака верная со мной не разлучалась,Ее в репьях всклокоченная шерстьРуном мне драгоценнейшим казалась.И не было подобных ей собак,И не было страны подобной этой,Где б можно было задыхаться такОт счастья и от солнечного света.Сияла степь все суше, горячей…И нежностью уже нечеловечьейЗвучал мне голос… Только голос чей?Наверно, твой, тоскующий кузнечик.

2

«Опять в степи неугомонный ветер…»

Опять в степи неугомонный ветер.Свистит ковыль, качается бурьян.Опять ирландец ― годовалый сеттер,От дикого простора полупьян,Кружит, кружит широкими кругами,А дичи нет ― какая пустота.В печальном небе высоко над намиЛетят, не опускаясь, стрепета.Весь птичий мир готовится к отлету,Пернатый мир давно настороже;Сентябрь зовет на псовую охоту,Не видя толку в дробовом ружье.Но мы с тобой, мой рыжий пес, не верим,Что нашей воле подошел конец, ―По малолетству за осенним зверемНе пустит нас стареющий отец, ―Кружим, кружим в степи, не отдыхая,Авось, еще нарвемся на дрофу,Иль диких уток обнаружим стаюПод вечер в мочажинах[12] на лугу.Но степь мертва. За черными скирдамиПод ветром тлеет медленный закат,И машет нам тревожными руками ―Зовет домой ― полураздетый сад.Отец сидит за бесконечным чаем,Бушует ночь вслепую на дворе,И мы с ирландцем рядом засыпаемВ отцовском кабинете на ковре.

3

«Священный час еды! Благословенный час…»

Священный час еды! Благословенный час,Ниспосланный голодным и усталым.Кулеш, заправленный малороссийским салом,Кипит, дымясь, в чугунном котелке.Счастливый день, ниспосланный от Бога!Возница мой повел коней к рекеНа водопой, где мокрая дорогаПарома ждет. Но не спешит паром,И мне уже не надо торопиться ―Куда спешить, когда уверен в том,Что этот день не может повториться.Дождь отшумел давно. Но солнца нет, как нет,И длится час блаженного покоя.И льется на поля такой чудесный свет,Что кажется весь мир одетым в голубое.

«Что из этой жизни унесу я…»

Что из этой жизни унесу я,Сохраню в аду или в раю?Головокруженье поцелуя,Нежность неповторную твою?Или, с детских лет необоримый,Этот дикий, древний, кочевойЗапах неразвеянного дымаНад моей родною стороной.

«Был влажный ветер ― ветер низовой…»

Был влажный ветер ― ветер низовой.Был теплый дождь и золотая просинь,И солнце было над моей рекой,И я, весь вымокший, на глиняном откосе.Сиял волнами полноводный Дон,И радуга возвышенно сияла,Такой простор сиял со всех сторон,Что у меня дыханья не хватало.

«Пролетели лебеди над Доном…»

Пролетели лебеди над Доном,Тронулся последний лед.Ветер голосом счастливым и влюбленнымНе шумит над степью, а поет.Он поет: мне незнакома жалость.Я не знаю, что такое грусть,Все на свете мне легко досталосьИ легко со всем я расстаюсь.

1917

Казакам вчера прислали с ДонаБелый хлеб, сузьму[13] и балыки,А двенадцать ведер самогонуСами наварили казаки.Не страшит очередная пьянка,Стал теперь я крепче и сильней,И душа, как пленная турчанка,Привыкает к участи своей.Сколько раз она слыхала срядуЭту песню про зеленый сад:Рассыпались яблоки по саду,А казак не возвращается назад;Понависли по-над Доном тучи,Разгулялся ветер низовой,Не водою, а слезой горючейХлынет дождь из тучи грозовой…И не пленницей душа моя отныне,А любовницею станет у стиховВ этот синий вечер на Волыни,Среди пьющих и поющих казаков.

«Каждой мимолетности в угоду…»

Каждой мимолетности в угодуРазделю я сердце пополам,Но свою веселую свободуНикому на свете не отдам.

«Равных нет мне в жестоком счастье…»

Равных нет мне в жестоком счастье:Я, единственный, званый на пир,Уцелевший еще участникПоходов, встревоживших мир.На самой широкой дороге,Где с морем сливается Дон,На самом кровавом пороге,Открытом со всех сторон,На еще неразрытом кургане,На древней, как мир, целине, ―Я припомнил все войны и брани,Отшумевшие в этой стране.Точно жемчуг в черной оправе,Будто шелест бурьянов сухих,Это память о воинской славе,О соратниках мертвых моих.Будто ветер, в ладонях взвесив,Раскидал по степи семена:Имена Ты их, Господи, веси ―Я не знаю их имена.

«Опять гроза! Какие грозы…»