Валерий Брюсов - Том 3. Стихотворения 1918-1924 Страница 16

2 мая 1921

Этот вскрик

Что во сне счастливом этот вскрик подавленный,Этот миг, где сужен вздох до стона, что?Древний перл, приливом на песке оставленный,С мели, чьих жемчужин не сбирал никто.

Вечность бьет мгновенье гулкими прибоями,Вихрь тысячелетий роет наши дни.В чем нам утешение плакать над героями,В темных книгах метить прежние огни?

Свет наш — отблеск бледный радуг над потопами,Наши страсти — пепел отгоревших лет.Давит панцирь медный в стенах, что циклопамиСложены; мы — в склепе, выхода нам нет!

Если дерзко кинем в глубь холодной млечностиКрик, что не был светел в буйстве всех веков, —Как нам знать, что в синем море бесконечностиНа иной планете не звенел тот зов!

11 апреля — 7 мая 1921

Был мрак

Был мрак, был вскрик, был жгучий обруч рук,Двух близких тел сквозь бред изнеможенье;Свет после и ключа прощальный стук,Из яви тайн в сон правды пробужденье.

Все ночь, вновь мгла, кой-где глаза домов,В даль паровозов гуд, там-там пролетки…А выше — вечный, вещий блеск миров,Бездн, чуждых мира, пламенные чётки.

Нет счета верстам, грани нет векам,Кружась, летят в дыханьи солнц планеты.Там тот же ужас в сменах света, тамИз той же чаши черплют яд поэты.

И там, и здесь, в былом, в грядущем (какДней миллиарды нам равнять и мерить),Другой любовник смотрит с дрожью в мрак:Что, в огнь упав, он жив, не смея верить.

4–5 апреля 1921

Кубок Эллады

Слишком полно мойрами был налитКубок твой, Эллада, и с краевКрупных каплей дождь помчался налет —Пасть в растворы чаш, поныне жалит

Скудный блеск ему чужих веков.Нет, не замкнут взлет палящий цикла!Пламя Трои, то, что спас Гомер,В кровь народов, — сок святой, — проникло,

С небом слился светлый свод Перикла,Зов Эсхила влит в Ресефесер!Боги умерли, Халдей и Мидий,В тучах мертв, не глянет Саваоф;

Где покров, что лик скрывал Изиде?Но, касаясь древних струн, КипридеНа ступень кладем мы горсть цветов.

29 апреля 1921

Даль

Ветки, листья, три сучка,В глубь окна ползет акация.Не сорвут нам дверь с крючка,С Далью всласть могу ласкаться я.

Бирюза да изумруд,Тучек тоненькие вырезы.Губы жутко не умрут,Не испив немые ирисы!

Даль, любовь моя! даль! даль!Ты ль меня влечешь, мой гений ли,До песков Сахар, до льда ль,Что горит на пике Кении?

Синь и зелень розовей,Алой дрожью веет с запада,Вей, левкое! роза, вей!Светлых веток запах? Запах? — Да!

Где-то здесь — тропа в огни,Где-то в высоте — огонь и я!Змеем двух нас обоими,Вечной тайны теогония.

8 июня 1921

Кондор

К чему чернеющий контурТы прячешь, гневный гигант, —В тишине распластанный кондорНад провалами сонных Анд?

В неделях бархатных кроясь,Ты медлишь, чтоб, сон улуча,Проступить сквозь атласную прорезьМига, разя сплеча.

Кровь тебе — в холодную сладость!Медяное лицо поверни.Где постромок серебряных слабостьУ разбившей ось четверни?

Утаишь ли чудовищность крыльев?Их нашим трепетом смерь!Там, за кругом лампы, открытойПо ковру распростерта смерть.

Что ж! клонясь к безвольным бумагам,Черчу пейзажи планет:От кондоров горных у магаЗаклинаний испытанных нет.

22 июня 1921

Вечерняя флейта

Вечерней флейты страстный трепетСлабеет в узкое окно;И ветер звуки нежно треплет,За нитью нить прядя руно.

В ее словах — просторы скорби,Под солнцем выжженная тишь,Закат прощальный гневно горбитМечту — сквозь гордость и гашиш.

Вечерней флейты ропот молкнет,Но в тени яд влила змея,Глаз голубой безгромных молнийПоспешно щурится, смеясь.

Я знаю: лживый хор предвестийЕй вслух поет и стелет мглу…А ночь растет: сады предместий,Как грань, означены к углу.

Вы, звезды, в миги волю влейте,Чтоб вновь ей ждать, живой вполне!Мы преданы вечерней флейте,Ах! мы — в вечеровой волне!

23 июня 1921

Еще так нежны…

Слова любви еще так нежны,Так жарки сгибы алчных рук,Ночь, древний царь многоодеждный,Бросая тьму на отсвет смежный,Лицо к лицу гнет в счастьи бледном,Пока в тиши поет победнымПеаном — сердца к сердцу стук.

Но гаснет мрака дымный морок,Пред сказкой страсти вскрыв провал.Взор не напрасно горько зорок,Сквозь хаос всех цветов, сквозь сорокУзорных радуг, смотрит в глуби,Где в круге красок, в жгучем клубеРок зыблет гладь своих зеркал.

Там лик твой чуждый — чарой явлен,Глядит, обвит змеей огня,Твой рот усмешкой гордой сдавлен…Вход к тайнам замкнут, праздник справлен!День новый, вождь необоримый,На путь измен, тропой незримой,Тебя влечет — прочь от меня.

21 апреля 1921

Дом видений

Дом видений

Душа моя — Элизиум теней.

Видениями заселенный дом,Моя, растущая, как башня, память!В ее саду, над тинистым прудом,Застыв, стоит вечеровое пламя;В ее аллеях прежние мечтыНа цоколях недвижны, меди статуй,И старых тигров чуткие четыСквозь дрему лижут мрамор Апостату.

Как же тыВошла в мой сад и бродишь между статуй?Суровы ярусы многоэтажной башни, —Стекло, сталь и порфир.Где, в зале округленной, прежде пирПьянел, что день, отважней, бесшабашней,Вливая скрипки в хмель античных лир, —В померкшей зале темной башниТишь теперь.

На бархатном престоле зоркий зверь,Привычный председатель оргий,Глаза прищуря, дремлет, пресыщен:Окончив спор, лишь тень — Сократ и Горгий;Вдоль стен, у шелковых завес, ещеНа ложах никнут голые гетеры,Но — призраки, навек сомкнувшие уста;И лишь часы в тиши бьют ровно, не уставКачаньем маятника двигать эры.

Зачем же ты,Как сон и новый и всегдашний,Вошла в мой сад и бродишь возле башни?

Там выше,По этажам, к недовершенной крыше,В заветных кельях — облики: глазаЦелованные, милых губ рубины,Опалявшие мне плечи волоса, —И комнат замкнутых глубиныДрожат под крыльями произнесенных слов…Их, вещих птиц, в года не унесло!Их пепел фениксов, как радуги,Вычерчивая веера дуги,Слепит меня опять, опятьИ, волю воском растопя,Невозвратимостью минут тревожит.

Чего жеТебе искать в незавершенной башне,Где слишком жуток сон вчерашний!

В саду,Где памятники с тиграми в ладу,Где вечности и влажности венчанье, —В саду — молчанье,Свой мед кадят нарциссы Апостату,Над бронзой Данте черен кипарис,И, в меди неизменных риз,Недвижим строй в века идущих статуй.Но все же роз кричащий запах,Но все ж в огне зальденном запад —Пьяны разгромом грозовым,Страшись, чтоб, на росе ночуя,Но шаг непризнанный ночуя,Тигр пробужденный не завыл!

Видениями заселенный мир, —Сад и растущая, как башня, память!На меди торсов, сталь, стекло, порфирЛьет воск и кровь вечеровое пламя;Горят венцы, волна к волне, в пруду;Пылая, к статуям деревья льнут в бреду;По травам блекнущим раскиданы статерыВовек не умирающей росы,И лишь из башни ровно бьют часы,Не уставая двигать эры.

Зачем же ты,Как сон и новый и всегдашний,Вошла в мой сад и бродишь возле башни,Где слишком жутки чуткие мечты?Иль ночь напрасно краски отымала?Иль цоколям свободным статуй малоИ может с медью спорить парос,Чтоб кровь по мрамору текла?Иль должно к башне из стеклаПрибавить куполоподобный ярус,Где все сиянья старины,Умножены, повторены,Над жизнью, как пустым провалом,Зажгутся солнцем небывалым,Во все, сквозь временный ущерб,Вжигая свой победный герб!

17 апреля 1921