Николай Клюев - Стихотворения Страница 18

<1926>

“Нила Сорского глас: “Земнородные братья…”

Нила Сорского глас: "Земнородные братья,Не рубите кринов златоствольных,Что цветут, как слезы, в древних платьях,В нищей песне, в свечечках юдольных.

Низвергайте царства и престолы,Вес неправый, меру и чеканку,Не голите лишь у Иверской подолы,Просфору не чтите за баранку.

Притча есть: просфорку-потеряшкуПес глотал и пламенем сжигался.Зреть красно березку и монашку —Бель и чернь, в них Руси дух сказался.

Не к лицу железо Ярославлю, —В нем кровинка Спасова — церквушка:Заслужила ль песью злую травлюНа сучке круживчатом пичужка?

С Соловков до жгучего КаираПротянулась тропка — Божьи четки,Проторил ее Спаситель Мира,Старцев, дев и отроков подметки.

Русь течет к Великой Пирамиде,В Вавилон, в сады Семирамиды;Есть в избе, в сверчковой панихидеСтены Плача, Жертвенник Обиды.

О, познайте, братия и други,Божьих ризниц куколи и митры —Окунутся солнце, радуг дугиВ ваши книги, в струны и палитры.

Покумится Каргополь с Бомбеем,Пустозерск зардеет виноградно,И над злым похитчиком-КащеемВорон-смерть прокаркает злорадно".

1918 или начало 1919

Обидин плач

В красовитый летний праздничек,На раскат-широкой улице,Будет гульное гуляньице —Пир — мирское столованьице.Как у девушек-согревушекБудут поднизи плетеные,Сарафаны золоченые.У дородных добрых молодцев,Мигачей и залихватчиков,Перелетных зорких кречетов,Будут шапки с кистью до уха,Опояски соловецкие,Из семи шелков плетеные.Только я, млада, на гульбищеВыйду в старо-старом рубище,Нищим лыком опоясана…Сгомонятся красны девушки,Белолицые согревушки, —Как от торопа повального,Отшатятся на сторонушку.Парни ражие, удалыеЗа куветы встанут талые.Притулятся на завалиныСтарики, ребята малые —Диво-дивное увидючи,Промежду себя толкуючи:«Чья здесь ведьма захудалаяХодит, в землю носом клюючи?Уж не горе ли голодное,Лихо злое, подколодное,Забежало частой рощею,Корбой темною, дремучею,Через лягу — грязь топучую,Во селенье домовитое,На гулянье круговитое?У нас время недогуляно,Зелено вино недопито,Девицы недоцелованы,Молодцы недолюбованы,Сладки пряники не съедены,Серебрушки недоменяны…»Тут я голосом, как молотом,Выбью звоны колокольные:«Не дарите меня золотом,Только слухайте, крещеные:Мне не спалось ночкой синеюПеред Спасовой заутреней.Вышла к озеру по инею,По росе медвяной, утренней.Стала озеро выспрашивать,Оно стало мне рассказыватьТайну тихую поддоннуюПро святую Русь крещеную.От озерной прибауточки,Водяной потайной басенки,Понабережье насупилось,Пеной-саваном окуталось.Тучка сизая проплакала —Зернью горькою прокапала,Рыба в заводях повытухла,На лугах трава повызябла…

Я поведаю на гульбищеПраздничанам-залихватчикам,Что мне виделось в озёрышке,Во глуби на самом донышке,Из конца в конец я виделаПоле грозное, убойное,Костяками унавожено.Как на полюшке кровавоёмГоловами мосты мощены,Из телес реки пропущены,Близ сердечушка с ружья паля,О бока пуля пролятыва,Над глазами искры сыплются…Оттого в заветный праздничекНа широкое гуляньицеВыйду я, млада, непутною,Встану вотдаль немогутною,Как кручинная кручинушка,Та пугливая осинушка,Что шумит-поет по осениПесню жалкую свирельную,Ронит листья — слезы желтыеНа могилу безымянную».

<1908, 1918>

* Проститься с лаптем-милягой,*

Проститься с лаптем-милягой,С овином, где дед Велес,Закатиться красной ватагойВ безвестье чужих небес.

Прозвенеть тальянкой в Сиаме,Подивить трепаком Каир,В расписном бизоньем вигвамеНоволадожский править пир,

Угостить раджу солонягой,Баядерку сладким рожком!..Как с Россией, простясь с бумагой,Киммерийским журчу стихом.

И взирает Спас с укоризнойИз угла на словесный пляс…С окровавленною отчизнойНе печалит разлука нас.

И когда зазвенит на ЧилиКерженский самовар,Серафим на моей могилеВострубит светел и яр.

И взлетит душа АлконостомВ голубую млечную медь,Над родным плакучим погостомИзбяные крюки допеть!

1921

<Владимиру Кириллову>

2

Твое прозвище — русский город,Азбучно-славянский святой,Почему же мозольный молотОткликается в песне простой?

Или муза — котельный мастер,С махорочной гарью губ…Заплутает железный Гастев,Охотясь на лунный клуб.

Приведет его тропка к избушкеНа куриной, заклятой пяте;Претят бунчуки и пушкиВеликому сфинксу — красоте.

Поэзия, друг, не окурок,Не Марат, разыгранный понаслышке.Караван осетинских бурокНе согреет муз в твоей книжке.

Там огонь подменен фальцовкойИ созвучья — фабричным гудком,По проселкам строчек с веревкойКружится смерть за певцом.

Убегай же, Кириллов, в Кириллов,К Кириллу — азбучному святому,Подслушать малиновок переливы,Припасть к неоплаканному, родному.

И когда апрельской гераньюРасцветут твои глаза и блуза,Под оконцем стукнет к зараньюПеснокудрая девушка-муза.

<1918>

“Из избы вытекают межи…”

Из избы вытекают межи,Ломоносовы, Ермаки…Убежать в половецкие вежиОт валдайской ямщицкой тоски!

Журавиная русская тяга —С Соловков — на узорный Багдад…В «Марсельезе», в напеве «Варяга»Опадает судьба-виноград.

Забубённо, разгульно и пьяноБровь-стрела, степь да ветер в зрачках…Обольщенная Русь, видно, раноПрозвенел над Печорою Бах!

Спозаранку, знать, внук КоловратаПерсиянку дарил перстеньком!..Поседела рязанская хатаПод стальным ливерпульским лучом:

Эфиопская черная рожаНад родимою пущей взошла…Хмура Волга и степь непогожа,Где курганы пурга замела,

Где Светланина треплется лента,Окровавленный плата лоскут…Грай газетный и щёкот конвентаСлавословят с оковами кнут.

И в глухом руднике — Ломоносов,Для Европы издевка — Ермак…В бубенце и в напеве матросовПогибающий стонет «Варяг».

<1919>

* Мой край, мое Поморье,*

Мой край, мое Поморье,Где песни в глубине,Твои лядины, взгорьяДозорены ЕгорьемНа лебеде-коне!

Твоя судьба-гагараС Кощеевым яйцом,С лучиною стожары.И повитухи-хмарыСклонились над гнездом.

Ты посвети лучиной,Синебородый дед!Гнездо шумит осиной,Ямщицкою кручинойС метелицей вослед.

За вьюжною кибиткойГагар нескор полет…Тебе бы сад с калиткойДа опашень враскидкуУ лебединых вод.

Боярышней собольейПривиделся ты мне,Но в сорок лет до болиГлядеть в глаза сокольиЗазорно в тишине.

Приснился ты белицей —По бровь холстинный плат,Но Алконостом-птицейИль вещею зегзицейНе кануть в струнный лад.

Остались только взгорья,Ковыль да синь-туман,Меж тем как редкоборьемНад лебедем-ЕгорьемОрлит аэроплан.

1926