Андрей Дементьев - Избранное Страница 18

«В Рождество Христово выпал снег…»

В Рождество Христово выпал снег.Старый город выбелен метелью.Улицы печально опустели,Словно кто-то совершил набег.

Лавочки закрыты на замок.Никого – на Виа Долороза.Город от ненастья изнемог,Побелел от гнева иль мороза.

Мы идем на Родину Христа.И незримо с нами Богоматерь.В синем небе – силуэт Креста,И бела дорога, словно скатерть.

Вифлеем нас встретил тишиной,Без рождественских иллюминаций.И опять пахнуло здесь войной –Слабиной Объединенных Наций.

И повсюду битое стекло,Чьи-то угрожающие строчки…Может, впрямь Христу не повезло,Что родился Он в горячей точке.

Необычен был наш путь домойЧерез КПП и автоматы…И стоял Спаситель за спиной,И смотрел вослед нам виновато.2002. Иерусалим – Вифлеем

ВИА Долороза

Сквозь гул проклятий и молчанье слезДорогой Скорби шел на казнь Христос.

Тяжел был Крест… Изнемогала плоть.И, обессилив, наземь пал Господь.

Но кто-то поспешил Его поднять…И вдруг в толпе Христос увидел Мать.

Он с Ней глазами встретился на миг.Был взгляд Ее – как молчаливый крик.

И с этого мгновенья не судим,Он чувствовал, что Мать идет за Ним.

И на Голгофе во кровавой тьме,Когда Христос был поднят и распят,Она ловила ускользавший взглядИ с Сыном умирала на Кресте.

И с той поры, чтоб жизнь была чиста,Мы все проходим Скорбный Путь Христа.

Голгофа

Возвышалось РаспятьеНа том самом месте,Где стоял Его крест…И подумалось мне:«Наша горькая жизнь –Это тоже возмездье.Ибо лживо живем мыНа этой земле».

Я поставил свечуВозле Гроба Господня.Я у Господа милостиПоздней просил,Чтоб великий народ мойОн к радости поднял.Чтобы всем нам хватилоТерпенья и сил.

И когда просветлённоЯ вышел из Храма,Я был полон надеждБеды все одолеть.И душа моя,Словно зажившая рана,Успокоилась.И перестала болеть.

Свеча от свечи

В Пасхальную ночьНебеса зажигаютВсе свечи свои,Чтобы ближе быть к нам.Под праздничный звонКрестный ход завершаетСвой круг.И вливается медленно в Храм.

Вдруг гаснет свеча от внезапного ветра.И ты суеверно глядишь на меня,Как будто душа вдруг осталась без света…Но вспыхнул фитиль от чужого огня.

Свеча от свечи…И еще одно пламя,Еще один маленький факел любви.И стало светлее и радостней в Храме,И слышу я сердцем молитвы твои.

А люди, что с нами огнем поделились,Уже не чужие – ни мне, ни тебе.Как будто мы с ними душой породнились.И лица их словно лампады светились.И свет их останется в нашей судьбе.

«На скалах растут оливы…»

Ане

На скалах растут оливы.На камне цветут цветы.Живут средь камней олимы[1],Как рядом со мною – ты.

Я твой нареченный камень.Крутой и надежный грунт.Попробуй меня руками,Почувствуешь, как я груб.

Но весь я пророс цветамиИ нежностью их пророс.Со мной тебе легче станетВ минуты ветров и гроз.

Я твой нареченный камень,Согретый огнем любви.Когда же мы в бездну канем,Ты вновь меня позови.

«Мне снится вновь и не дает покоя…»

Мне снится вновь и не дает покояМоя Обетованная земля,Где вдоль дорог зимой цветут левкоиИ подпирают небо тополя.

А небо голубое-голубое.И солнце ослепительное в нем.Нам, как нигде, здесь хорошо с тобою.Со всеми вместе.И когда вдвоем.

И я молю Всевышнего о том лишь,Чтоб здесь был мир…И ныне, и всегда…

Вставал рассвет над городом,Ты помнишь?И угасала поздняя звезда.

Иерусалим светился куполами,Вычерчивая контуры церквей.В лучах зари – как в золоченой раме –Вновь поражал он красотой своей.

Еще с тобой мы встретим не однаждыБиблейских зорь неповторимый вид,Чтоб сумрак не касался жизни нашей,Как не коснулся он моей любви

«На фоне гор и моря – пальмы…»

На фоне гор и моря – пальмы.Как фрейлины небесных вахт…Не то, чтобы в нарядах бальных,Но при жабо и кружевах.

Мне по душе их величавостьИ этот горделивый лик.Они стоят – не то печалясь,Не то задумавшись на миг.

Весьма загадочны при этом,Как будто что в себе таят…Но не спешат своим секретомДелиться с кем-то наугад.

Не как российские березы,Что так открыты и светлы.И в май, когда приходят слезы,И плачут белые стволы.

И в дни, когда, по грудь в сугробах,По селам вдоль дорог стоят, –Не государыни, не снобы,А русский хор и детский сад.

Но я их сравнивать не стану.Мне эти дороги и те…Я выйду к морю спозаранок,Чтоб изумиться красоте.

«И вновь февраль…»

И вновь февраль…И вновь цветет миндаль.Наверно, прошлый векСюда вернулся…И та же бесконечная печаль.И все привычно, как биенье пульса.

Мне кажется, здесь жизнь моя прошла.И снова память давней раной ноет.И только нет ни года, ни числа,Как будто все случилось не со мною.

Как будто все случилось не со мной,А с кем-то, для кого я стал повтором.И кто-то в бесконечности земнойГлядит на мир моим печальным взором.

И потому ловлю себя поройНа мысли, что я был уже когда-то.И жизнь моя – как код или пароль,Чтоб вновь войти во все года и даты.

Чтобы войти в твою любовь опять.В былые дни, что возродятся с нами.И ничего в себе не повторять,Как будто мы друг друга не узнали.

Новогоднее

До чего же мы усталиОт московской суеты.От писательских баталийИ от светской пустоты.

И, забыв про все на свете,Мы летим в Иерусалим,Чтобы Новый год здесь встретитьРядом с небом голубым.

На Святой земле, как прежде,И зимой цветут цветы…Жаль, бываем мы все режеВ этом царстве красоты.

Жаль, что жизнь здесь стала кручеСо взрывчаткой и стрельбой.И, страданием измучен,Стал Израиль моей судьбой

И, хотя еврейской кровиНет ни в предках, ни во мне,Я горжусь своей любовьюК этой избранной стране.

Арад

Але Рубин

Для меня пустыня НегевНеобычна и загадочна.Как, наверно, снег для негровИли фильмы для Хоттабыча.

На востоке той пустыни,Где ветра дороги вымели,По ночам оазис стынет –Новый город с древним именем.

А вокруг него пустыня,Обнаженная, как искренность.И над скалами пустымиТолько небо и таинственность.

Но когда восходит солнце,Город тот преображается.Он сквозь лилии смеется,Сам себе он поражается.

В живописном том укрытииЯ влюбился, будто смолоду,И в его веселых жителей,И еще в их верность городу.

Приезжаю, как на праздник,На крутую землю Негева.Навидался стран я разных,А сравнить с Арадом некого.

«Они хотели жить со всеми в мире…»

Они хотели жить со всеми в мире,Иметь свой дом, свободную страну.Но их святые Храмы разгромилиИ жизнь саму поставили в вину.

Спасаясь от неправедного гнева,Они искали мир в чужих краях.Где общим было только небоИ где своими стали боль и страх.

Их уводили в рабство, истязали.Не потому ли дети с давних порРождаются с печальными глазами,В которых замер вековой укор.

«Я в Израиле, как дома…»

Я в Израиле, как дома…На подъем душа легка.Если ж мы в разлуке долго,Точит душу мне тоска.

Там таинственные пальмыЛовят в веер ветерок.Как любил свой север Бальмонт,Так люблю я свой Восток.

Море катит изумрудыИ крошит их возле скал.Если есть на свете чудо,То его я отыскал.

Отыскал библейский остров –Вечный берег трех морей,Где живу легко и просто,Вместе с Музою моей.

Всех душою принимаю.Взглядом всё боготворю.В ноябре встречаюсь с маемВопреки календарю.Я в Израиле, как дома.Только жаль, что дома нет.

Снова гул аэродрома.И беру я в рай билет…

Парад в Иерусалиме