Бенедикт Лившиц - Французские лирики Xix и Xx веков Страница 18

ПЬЕР РЕВЕРДИ

ТРИУМФАЛЬНАЯ АРКА

Весь воздух просверленВ гнездеИ на изгибеНад хриплым флюгером близ трубИ этот кладЕще извивов рядИ время чуть задето,Когда летит авто там где-то вдалеке,На стыке острововБесследно на тропе больших течений ночиГремят бубенчики средь улицы,И шум,Проходит шествие.Иль эта кавалькадаКортеж под аркою круглящейся небес?Стрела колеблется, отодвигаяИсторию и всех, кого забыть легко.

ЖАН KOKTO

ПЕРНАТЫЕ В СНЕГУ

Пернатые в снегу меняют признак пола.Родителей легко ввели в обман халатДа страсть, что делает Элизу невеселой:Мне ребус бабочек яснее всех шарад.Я прыгну на тебя, личина, и узнаюВ тебе то пугало, что флейтой я плев ял;Солдатик мой, в твоих романах я читаюПро вишенник в цвету, про майский карнавал.Постель и пастораль — не твой ли шлак, ЛюдовикШестнадцатый? — но мак надгробье нам слагал;Воспоминания на углях цвета кровиКропают траурный и нежный мадригал.Как сани русские — открытье для волчицы,Быть может, твой, Нарцисс, бесчеловечный пыл —Не преступление? И кто же поручится,Что сгинул след волны, где руку ты омыл?

СПИНА АНГЕЛА

Ложной улицы во сне лиМнимый вижу я разрез?Иль волхвует на панелиАнгел, явленный с небес?Сон? Не сон? Не труден выбор;Глянув сверху наугад,Я обман вскрываю, ибоАнгел должен быть горбат.Такова, по крайней мере,Тень его на фоне двери.

ПОЛЬ ЭЛЮАР

* * *

Твой златогубый рот мне дан не ради смеха,И лучезарных слов твоих так дивен смысл,Что в годовых ночах, в ночах смертельно-юных,В малейшем шорохе звучит мне голос твой.В деннице шелковой, где прозябает холодИ сладострастие опасно бредит сном,В руках у солнца все тела, едва очнувшись,Боятся обрести опять свои сердца.Воспоминания зеленых рощ, туманы,Куда вступаю я… Закрыв глаза, тебяВсей жизнью слушаю, но не могу разрушитьДосуги страшные, плоды твоей любви.

РАВЕНСТВО ПОЛОВ

Твои глаза пришли назад из своенравнойСтраны, где не узнал никто, что значит взгляд.Где красоты камней никто не ценит явной,Ни тайной наготы тех перлов, что блестят,Как капельки воды, о статуя живая.Слепящий солнца диск — не зеркало ль твое?И если и вечеру он никнет в забытье,То это потому, что, веки закрывая,Любовным хитростям ты веришь дикаря;Плотине моего недвижного желанья,И я беру тебя без боя, изваянье,Непрочностью тенет прельстившееся зря.

ЛУИ АРАГОН

ИЗ ПОЭМЫ «КРАСНЫЙ ФРОНТ»

Средь зыбкой груды мусораСреди уже увядших цветов служивших украше —ньем домаСалфетки на последних этажеркахПодчеркивают жизнь загробную безделокНапрасно тщится червь буржуазииСоединить свои распавшиеся звеньяАгонизирующий в судорогах классСемейный хлам разодранный в лоскутьяПопри пятой очнувшихся гадюкВстряхни дома пусть маленькие ложкиИз них посыпятся с клопами пылью старичьемКак сладостен как сладостен для слуха стонразвалинУже негодного я вижу гибель мираС восторгом вижу истребленье буржуаБыла ль когда-либо прекраснее охота чем охотаЗа нечистью что в городских укрылась закоул —кахПою победу и господство пролетариата надбуржуазией.Они сулит уничтожение буржуазииУничтоженье полное буржуазииПрекраснейшее в мире изваяньеСлавнейшая из всех известных статуйСмелейшая искуснейшая из колоннИль с радугой сравнившаяся аркаНе стоят пышной груды беспорядочных разва —линПопробуй ты увидишьЧто получается из храма взорванного динами —томМотыка пробивает брешь в покорности былойОбвалы это песни где кружатся солнцаОдна и та же молния разит людей и стеныпрежних летРужейная пальба любому придает пейзажуВчера столь чуждую ему веселостьРасстреливают инженеров и врачейСмерть ставшим поперек завоеваний ОктябряСмерть саботирующим ПятилеткуК вам обращаюсь комсомольцыВон выметите хлам людской в котором жив ещеПаук кудесный знаменья крестаВ социалистическом строительстве вы добро —вольцыГоните ж от себя как бешеного пса «когда-то»Восстаньте против матерейОставьте ночь чуму семьюУ вас в руках смеющийся ребенокДитя какого мир еще не виделОн говорить не научившись знает все песниновой жизниОн вырвется у вас из рук он побежит смотритеон смеетсяСветила запросто спускаются на землюОни еще довольно милосердныКогда сжигают только черную эгоистическуюпадальЦементные гранитные цветыЖелезные лианы голубые лепты сталиИ помышлять не смели о такой веснеХолмы коврами покрываются гигантских примулВсе ясли кухни-фабрики на двадцать тысячедоковДома дома и клубыНапоминающие то подсолнечник то клеверУзлы дорог затянуты как галстукВстает заря над крышами купаленНам тучи ласточек социалистический предвоз —вещают МайВ полях уже идет великая борьбаБорьба меж волками и муравьямиКак жаль что невозможно пулеметомОбстреливать и косность и упрямствоА все-таки четыре пятых урожаяВ году текущем собрано с колхозовЗнаменами алеют маки в полеГде новые чудовища жуют колосья не спешаО безработице давно здесь позабылиСтук молота и визг серпаВосходят до небесЗдесь нет без молота рабочего и безСерпа крестьянина Кузнечики поютИ жизнерадостностью воздух полон детскойВ земле советскойПальба и щелканье бичей и кликиО героическая юностьХлеба сталелитейные СССР СССРУ Революции в глазах читаю синихНеобходимость беспощадных мерСССР СССР СССР СССР

БАЛЛАДА

О ДВАДЦАТИ СЕМИ КАЗНЁННЫХ

В НАДЕЖДИНСКЕ

Разбойный объявив авралС ордой бандитов родовитыхКолчак кровавый адмиралЗлосчастный захватил УралЕго приспешник и палачОхотой Вяземский доволенУже давно хоть шашку спрячьОн не имел таких удачДля стариков для молодыхКонец один все партизаныВ Надеждинске попалось ихВ плен двадцать семь стрелков лихихВсех двадцать семь построив в рядИм казнь примерную готовятБелобандитский лагерь радНе каждый день такой парадКогда им пасть настал чередНикто не проронил ни вздохаВсе устремив свой взор впередБорьбы предвидели исходВсех двадцать семь как партизанПовесили друг с другом рядомСолдат рабочих и крестьянМеж ними был и мальчуганСтон сотрясавший их телаМольбою не был о пощадеПусть вам убийцы нет числаНе ваша все-таки взялаКровь на стальных штыках у васНе признак ржавчины ль грядущейЗемля давно вас заждаласьИ пули шепчут вам «сейчас»Их было двадцать семь чей взорБыл полон жизни полон светаИх волосы и до сих порЗаводят с ветром разговорДружней товарищей семьяСплотилась их призыв услышавБелобандиты и князьяДобычей стали вороньяПрощай угрюмый небоскатНет Колчака повсюду ЛенинНа улице бойцов отряд.Беседует с толпой ребятБойцы ребятам говорятПро технику и про машиныИ синие глаза ребятГорят горят горят горят

ПРИМЕЧАНИЯ

АЛЬФОНС ДЕ ЛАМАРТИН (1790–1869) был представителем аристократической линии французского романтизма. Этот поэт, чье творчество лишено даже самых слабых признаков «социального содержания», был, как это ни парадоксально, также и политическим деятелем. В эпоху Июльской монархии Ламартин был членом палаты депутатов, занимая легитимистскую (легитимисты — сторонники Бурбонов) позицию. При ЛуиФилиппе легитимистам, в том числе и Ламартину, нападавшим на правительство и режим диктатуры банковского капитала, приходилось говорить на республиканском языке: после революции 1848 года Ламаргин, популярный отчасти благодаря своей литературной деятельности, оказывается министром иностранных дел Временного правительства. После провала своей кандидатуры на пост президента республики Ламартин отходит от политики.