Даниил Хармс - Том 1. Авиация превращений Страница 18

Писатели:

Мы уходим, мы ухидем,мы ухудим, мы ухедим,мы укыдем, мы укадем,но тебе, бородатый колдун, здорово нагадим!

Фауст:

Я в речку кидаюсь,но речка — шнурок,за сердце хватаюсь,а в сердце творог,я в лампу смотрюся,но в лампе гордон,я ветра боюся,но ветер — картон.Но ты, Маргарита,ни-ни и не-не,как сон, Маргарита,приходишь ко мне.Усы молодыеколечками вьются,и косы златыепотоками льются.Глаза открываютнебесные тении взглядом караюти жгут <нрзб,>Стою, к Маргаритесклоняя мисон,но ты, Маргарита, —и призрак, и сон.

Маргарита:

В легком воздуха теченьестолик беленький летит,ангел, пробуя печенье,в нашу комнату глядит.Милый Фридрих, Фридрих милый,спрячь меня в железный шкап,чтобы черт железной вилойне пронзил меня куда б,встань, послушный, встань, любезный,двери камнем заложи,чтобы черт водой железнойне поймал мои ножи.Для тебя, покинув горы,я пришла в одном платке,но часы круглы и скры,быстры дни на потолке.Мы умрем. Потухнут перья,вспыхнут звезды там и тут,и серьезные деревьянад могилой возрастут.

Фауст:

Что слышу я?Как будто бы фитиль трещит,как будто мышь скребкт,как будто таракан глотает гвоздь,как будто мой сосед,жилец, судьбою одинокий,рукой полночной шарит спичкуи ногтем, сволочь, задеваетстаканы, полные воды,потом вздыхает и зевает,и гладит кончик бороды.Иль это, облаками окруженная,сова, сном сладким пораженная,трясти крылами начала?Иль это в комнате пчела,иль это конь за дверью ржет:коня в затылок овод жжет?Иль это я, в кафтане чистом,дышу от старости со свистом?

Маргарита:

Над высокими домами,между звезд и между трав,ходят ангелы над нами,морды сонные задрав.Выше, стройны и велики,воскресая из воды,лишь архангелы, владыки,садят божии сады.Там у божьего причала(их понять не в силах мы)бродят светлые Начала,бестелесны и немы.

Апостолы:

Выше спут Господин Власти.Выше спут Господин Силы.Выше спут одни Господства,мы лицо сокроем, князь<нрзб.>Радуйтесь, православныеязыка люди.Хепи дадим дуб Власти,хепи камень подарим Силе,хепи Господству поднесем времяи ласковое дерево родным тю.

Бог:

Куф, куф, куф.Престол гелинеф,Херуф небо и земля.Сераф славы твоея.

Фауст:

Я стоювдали, вблизи.Лоб в огне,живот в грязи.Летом — жир,зимою — хлод,в полдень чирки.Кур. Кир. Кар.Льется время,спит Арон,стонут братьяс трех сторон.Летом — жир,Зимою — хлод,в полдень чирки.Кур. Кир. Кар.Вон любовьбежит груба.Ходит бровь,дрожит губа.Летом — жир,Зимою — хлод,в полдень чирки.Кур. Кир. Кар.Я пропалсреди наук.Я комар,а ты паук.Летом — жир,Зимою — хлод,в полдень чирки.Кур. Кир. Кар.Дайте ж намголов кору,ноги суньте нам в нору.Летом — жир,Зимою — хлод,в полдень чирки.Кур. Кир. Кар.Маргаритовслышим бегстройных гори гибких рек.

Апостолы:

Мы подъемлем бронь веков.Ландыш битвы. Рать быков.

Писатели:

Небо темное стоит.Птицы ласточкой летят.Колокольчики звенят.

Фауст:

Вспомним, старцы, Маргариту,Пруд волос моих, ручей.Ах, увижу ль МаргаритуКто поймет меня?

Апостолы:

Свечеймного в этом предложенье.Сабель много, но затонет ни страха, ни движенья.Дай тарелку.

Фауст:

Готово. Олег трубит. СобакиХвосты по ветру несут.Львы шевелятся во мраке.Где кувшин — вина сосуд?

Писатели:

В этом маленьком сосудеесть и проза, и стихи,но никто нас не осудит:мы и скромны, и тихи.

Фауст:

Я прочитал стихи. Прелестно.

Писатели:

Благодарим.Нам очень лестно.

Фауст:

Стихи прекрасны и певучи.

Писатели:

Ах, бросьте.Это слов бессмысленные кучи.

Фауст:

Ну правда,есть в них и вода,но смыслов бродят сонные стада.Любовь торжественно воспета.Вот, например, стихи:«В любви, друзья, куда ни глянь,всюду дрын и всюду дрянь».Слова сложились, как дрова.В них смыслы ходят, как огонь.Посмотрим дальше. Вот строфа:

«К дому дом прибежал,громко говоря:Чей-то труп в крови лежалвозле фонаря,а в груди его кинжалвспыхнул, как слюда.Я подумал: это труп, —и, бросая дым из труб,я пришел сюда».Это смыслов конь.

Писатели:

Мы писали, сочиняли,рифмовали, кормовали,пермадули, гармадели,фонари, погигири,магафори и трясли.

Фауст:

Руа реокио лаукони фиупеу боу.Мыс. Мыс. Мыс. —Вам это лучше известно.

24 августа 1930

«лоб изменялся…»

Лоб изменялсярог извивалсялоб кверху рос и лес был носи рог стал гнутьсярог стал гнутьсястал гнутьсяа лоб стал шире и кофа был гриба рог склонялсяиз прямого стал кривымчем выше и шире лобтем кривее роги что бы это значилочто рог стал кружочкома лоб стал мешочкомАу! Ау! лоб очень высокийи рог сосал его жевительные соки.

22 октября 1930

«Где ж? Где ж? Где ж? Где ж?..»

Где ж? Где ж? Где ж? Где ж?Полубог и полуплешьОй люди не могу!Полубог и полуплешь!

Ты-с Ты-с Ты-с Ты-схоть и жид, а всё же лысОй люди не могухоть и жид, а всё же лыс

Их! Их! Их! Их!тоже выдумал жених!Ой люди не могутоже выдумал жених!

Ты б Ты б Ты б Ты блучше б ездил на балы бОй люди не могулучше б ездил на балы б

Там-с Там-с Там-с Там-сЗабавлял бы плешью дам-сОй люди не могуЗабавлял бы плешью дам-с.

Мы ж Мы ж Мы ж Мы жвсе же знаем что ты рыжОй люди не могувсе же знаем что ты рыж

Мне ж Мне ж Мне ж Мне жНадоела полуплешьОй люди не могуНадоела полуплешь.

9 ноября 1930

Радость

Мыс Афилей:

Не скажу, чтои в чём отличие пустого разговораот разговора о вещах текучихи, даже лучше, о вещах такого рода,в которых можно усмотретьпричину жизни, времени и сна.Сон — это птица с рукавами.А время — суп, высокий, длинный и широкий.А жизнь — это времени нога.Но не скажу, что можно говорить об этом,и в чём отличие пустого разговораот разговора о причинесна, времени и жизни.Да, время — это суп кручины,а жизнь — дерево лучины,а сон — пустыня и ничто.Молчите.В разговоре хоть о чём-нибудьвсегда присутствует желаньесказать хотя бы что-нибудь.И вот, в корыто спрятав ноги,воды мутные болтай.Мы, весёлые, как боги,едем к тёте на Алтай.

Тётя: