Владимир Маяковский - Том 4. Стихотворения, поэмы, агитлубки и очерки 1922-1923 Страница 19

Шагание стиха

Последняя самая эта секунда,секунда эта     стала началом,началом    невероятного гуда.Весь север гудел.        Гудения мало.По дрожи воздушной,         по колебаньюдогадываюсь —        оно над Любанью*.По холоду,     по хлопанью дверьюдогадываюсь —         оно над Тверью*.По шуму —     настежь окна раскинул —догадываюсь —        кинулся к Клину*.Теперь грозой Разумовское* за́лил.На Николаевском* теперь           на вокзале.Всего дыхание одно,а под ногой     ступенипошли,    поплыли ходуном,вздымаясь в невской пене.Ужас дошел.      В мозгу уже весь.Натягивая нервов строй,разгуживаясь всё и разгуживаясь,взорвался,     пригвоздил:         — Стой!Я пришел из-за семи лет,из-за верст шести ста*,пришел приказать:        Нет!Пришел повелеть:        Оставь!Оставь!    Не надо         ни слова,           ни просьбы.Что толку —     тебе         одному           удалось бы?!Жду,   чтоб землей обезлюбленной               вместе,чтоб всей     мировой        человечьей гущей.Семь лет стою,      буду и двестистоять пригвожденный,           этого ждущий.У лет на мосту      на презренье,            на сме́х,земной любви искупителем значась,должен стоять,      стою за всех,за всех расплачу́сь,        за всех распла́чусь. —

Ротонда

Стены в тустепе ломались           на́ три,на четверть тона ломались,            на сто́…Я, стариком,      на каком-то Монмартрелезу —   стотысячный случай —              на стол.Давно посетителям осточертело.Знают заранее      всё, как по нотам:буду звать     (новое дело!)куда-то идти,      спасать кого-то.В извинение пьяной нагрузкихозяин гостям объясняет:           — Русский! —Женщины —      мяса и тряпок вяза́нки —смеются,     стащить стараются              за́ ноги:«Не пойдем.      Дудки!Мы — проститутки».Быть Сены полосе б Невой!Грядущих лет брызго́йхожу по мгле по Се́новойвсей нынчести изгой.Саже́нный,     обсмеянный,           са́женный,               битый,в бульварах      ору через каски военщины:— Под красное знамя!           Шагайте!               По быту!Сквозь мозг мужчины!           Сквозь сердце женщины! —Сегодня     гнали        в особенном раже.Ну и жара же!

Полусмерть

Надо   немного обветрить лоб.Пойду,    пойду, куда ни вело б.Внизу свистят сержанты-трельщики.Тело   с панели      уносят метельщики.Рассвет.    Подымаюсь сенскою сенью,синематографской серой тенью.Вот —   гимназистом смотрел их              с парты —мелькают сбоку Франции карты.Воспоминаний последним токомтащился прощаться         к странам Востока.

Случайная станция

С разлету рванулся —         и стал,            и на́ мель.Лохмотья мои зацепились штанами.Ощупал —     скользко,         луковка точно.Большое очень.        Испозолочено.Под луковкой      колоколов завыванье.Вечер зубцы стенные выкаймил.На Иване яВеликом.Вышки кремлевские пиками.Московские окна        видятся еле.Весело.    Елками зарождествели.В ущелья кремлёвы волна ударяла:то песня,     то звона рождественский вал.С семи холмов,      низвергаясь Дарьялом,бросала Тереком        праздник            Москва.Вздымается волос.        Лягушкою тужусь.Боюсь —     оступлюсь на одну только пядь,и этот   старый      рождественский ужасменя   по Мясницкой закружит опять.

Повторение пройденного

Руки крестом,      крестом         на вершине,ловлю равновесие,        страшно машу.Густеет ночь,      не вижу в аршине.Луна.   Подо мною        льдистый Машук.Никак не справлюсь с моим равновесием,как будто с Вербы* —         руками картонными.Заметят.     Отсюда виден весь я.Смотрите —      Кавказ кишит Пинкертонами*.Заметили.     Всем сообщили сигналом.Любимых,     друзей        человечьи лентысо всей вселенной сигналом согнало.Спешат рассчитаться,         идут дуэлянты.Щетинясь,     щерясь        еще и еще там…Плюют на ладони.        Ладонями сочными,руками,    ветром,      нещадно,           без счетав мочалку щеку истрепали пощечинами.Пассажи —     перчаточных лавок початки,дамы,   духи развевая паточные,снимали,     в лицо швыряли перчатки,швырялись в лицо магазины перчаточные.Газеты,    журналы,        зря не глазейте!На помощь летящим в морду вещамругней    за газетиной взвейся газетина.Слухом в ухо!      Хватай, клевеща!И так я калека в любовном боленьи.Для ваших оставьте помоев ушат.Я вам не мешаю.        К чему оскорбленья!Я только стих,      я только душа.А снизу:    — Нет!        Ты враг наш столетний.Один уж такой попался* —            гусар!Понюхай порох,        свинец пистолетный.Рубаху враспашку!        Не празднуй труса́! —

Последняя смерть