Анатолий Музис - СТИХИ. БАЛЛАДА О БАМе Страница 2

13. 23 декабря

Сегодня двадцать третье декабря.В лесных завалах ветер воет волком.И рядом – фронт! Ни звезд, ни фонаря,Ночная темь и снежные иголки.В избе тепло. Желтеет лампы глаз,На печке валеных сапог равненье.Вот так, сегодня, в двадцать третий раз,Встречаю я день своего рожденья.

14. Миномет

Протяжный свист!Земля поднялась дыбом…Разверзлась под ногами твердь…И из под ног,Клубясь зловонным дымом,Выходит смерть!Она рычит на мир голодным волком,Встречая все живое,                               как врага.И посылает черные осколкиВ холодные и белые снега.И снова тихо.Только круг воронкиДымится на снегу…Но вот —Опять протяжный посвист тонкий,– Это миномет!

15. Передовая

Огнем озарена передовая.Бросая блики на штыки и каски,Горят костры,Опасностью пренебрегаяДо той поры,Пока их не погасит гулАртиллерийской встряски.

16. Перед атакой

Небо тучей накрыла ночь,Стало чернее черного мрака.Промчалась кометаТочь в точьКак ракета перед атакой.Выгнула в темном небе дугу,Холодную белую линию,И я почувствовал – не могу,Темнота обессиливает.Я лежал в подмосковном снегуИ ждал…        Не рассвета,                  нет, не рассвета…Я ждал, когда же ракетаВсех нас подбросит               с криком «Ура!»

И я знал – впереди враг.Но внутри был не страх,Потому что страшнее страшных атакБыло лежать на белых снегах.Белых до сумасшествия,До предела…И я, напружиня горячее тело,Как второго пришествия,Ждал знакаИз мракаЗа которым – атака!

17. Село Алферьево

Село Алферьево в обхвате,На картах стрелки… как тиски.Мы долго отступали… Хватит!Теперь вперед! Примкнуть штыки!     Они укрылись в старых ДОТах     И думают – их не достать.     А мы в снегу. Ведь мы – пехота,     К России нам не привыкать.А им и доты не помогут.Куда ни кинь – повсюду клин.Мы перекрыли им дорогуИ на Москву, и на Берлин.     На завещания похожи     Их письма: «Снег… Морозы… Ночь…     Спаси нас, Всемогущий Боже!..»     Но бог не может им помочь.И пусть они взывают к богу,Бессилен даже бог помочь.Штыки закрыли им дорогу,– С дороги прочь!

18. Воздушный бой

Я наблюдал за ними с пригорка,Дрогнул свод голубой,Пришла истребителей наших пятеркаИ сходу вступила в бой.Их было пять, а врагов пятнадцать,Но летчик дал полный газ.– Нам ли пристало врага бояться,Когда он боится нас!Воздух металлом дрожал и звякалИ был по весеннему чист.Но вот, как будто зажженный факел,Вспыхнул один фашист.

За ним, ломая рядов равненье,И руша порядков строй,Теряя хвоста своего оперенье,Рухнул наземь второй.И двое еще окутались дымомИ стали валиться на бок.Но в этот момент, обливаясь бензином,Вспыхнул наш «Ястребок».Бывают в жизни такие минуты,Когда решается жизнь.Мгновенье… еще…, но уже с парашютомЛетчик спускался вниз.И в поле просторном встречаясь с нами,Как радость, как главную вестьСказал, улыбаясь одними глазами:– А все же четыре есть!

19. Баллада о последнем патроне

Уже в агонии упрямыйСраженья близился конец,И был развешанный на граммыДороже золота свинец.     Он был один. Бинты налипли     И коркой к ране приросли.     Его товарищи погибли,     Не может быть, чтоб отошли.Он в тот момент о них не думал.Он пулю пуле гнал вослед.Но вот, проклятье, пуст подсумок,И нет гранат, и смерти нет.     Он видел их. Блестя штыками,     Чуть отрываясь от земли,     Серо-зелеными комками     Они ползли, к нему ползли.– Не лучше ль смерть?                    Но в черном дулеНет утешенья для бойца.А он желал одной лишь пули,Всего лишь девять грамм свинца.     И вдруг – нашел… На спуск рукою     Нажать… Дороги нет назад.     И в тот же миг, над головою,     Увидел он – чужой солдат!Покатый лоб под низкой каскойИ свастики паучья мразь,И поросячьи злые глазки.И хриплый возглас: – Русс, сдавайсь!     И блеск штыка, и взмах приклада —     Решай, секунда дорога.

     Всю мощь последнего заряда     Он вбил в покатый лоб врага.

20. О непобедимом лейтенанте

В гуще боя помнил он едва лиБоль в руке, свинца водоворот,Как его бойцы перевязалиИ как снова он бежал вперед.А когда пробило пулей каску,Он упал, но, призывая в бой,Руку в окровавленной повязкеОн поднял как знамя над собой.…Над селом отбитым сном и миромМесяц всплыл, костров поднялся дым.За непобедимым командиромМы идем вперед и – победим!

21. Комиссар

Машина попятилась прямо к обрыву —В грязи не сдержали колес тормоза…Попутчикам                     сразу,                               животным порывом,Расширило страхом смертельным глаза…     Уже показалось – качнулись вершины,     В сознанье мелькнуло —                                           паденье,                                                           удар…     Как птицы метнулись они из машины…     Остался с шофером один. Комиссар!Ему, как и всем, была гибель известна,Но, страстно желая шоферу помочь,Он все же не кинул опасного места,Не бросил машину, не выпрыгнул прочь.     Что чувствовал он —                                   никому не известно,     Но, страшным виденьем осталось у всех:     Колеса,                  помедлив,                                   взметнулись над бездной     И фары нелепо вдруг вздернулись вверх.И только тогда, когда черною глыбойМашина метнулась и воздух стал пуст,Видя свою неизбежную гибельОн выпрыгнул и ухватился за куст.     Машина над краем дугу описала,     Грозой пронеслась над его головой,     Ударилась боком об острые скалы     И снова взлетела на воздух дугой.Потом повернулась, ломая дверцы,И стала боком катиться вниз…А он успокоил дрожавшее сердцеИ вылез к попутчикам на карниз.     Он вылез, как прежде, суров и спокоен     И только сказал: – «Пойдемте пешком».     Он был большевистской армии воин —     Упрямый, настойчивый, смелый во всем.И смелость такая, и воля такаяДругих, увлекая, зовут за собой.С такими людьми никогда не пугаютНи срыв, ни война, ни решающий бой.     И путь не бывает ни страшен, ни труден,     Когда по дорогам в победный маршрут     Упрямые, сильные, смелые люди     В опасные рейсы машины ведут!

22. В разведке

Полей белоснежные скатыБесстрастны движенью войныИ люди в защитных халатахНа белых снегах не видны.     И все же мы движемся ночью,     В лощинах встречая рассвет,     А Фриц обнаружить нас хочет     И светит шипучкой ракет.Он жжет на окраинах хатыИ страх не сумев превозмочь,Нервозным огнем автоматовПугает безмолвную ночь.     Пугает… Но пришлому Фрицу     Вдвойне наши ночи страшны     И сам он смертельно боится     Халатов с другой стороны.

23. Волоколамское шоссе

Здесь немец был, хозяйничал немного,Но вскоре нами выбит был назад.Повсюду по обочинам дорогиМашины вдрызг разбитые лежат.Немым свидетелем того, что днем и ночьюЧетыре дня здесь время шло в боях.Свисают проволоки спутанные клочьяНа телеграфных стынущих столбах.Простор полей печален и пустынен,Мост взорван и лежит в снегах.Повсюду надпись: «Мины», «Minen»,На русском и немецком языках.Родной мой край!Прекрасный, мудрый, древний!Ты стал суровей, горечь пережив.Стоят полуразбитые деревни,Глазницы окон досками закрыв.На огонек мы в хату завернули.Я пить спросил, мне дали молока.– Бери, бери… Вы больше нам вернули —Услышал я. – Не жалко для сынка…Каким огнем запали в сердце гневномХозяйки ласковые теплые слова.Она, в великой простоте душевной,Сама не знает до чего права.Не только дом, ухват, корову, пожить,Не только кочергу и решето —Мы ей вернули Родину!А что,Для человека Родины дороже!

24. Поэма об учителе