Алексей Лозина-Лозинский - Противоречия: Собрание стихотворений Страница 2

БЕССМЕРТНЫЙ(Загадка)

Мыслители… священнее мучеников.

Магомет

Когда он в Риме жил – то хлебаИ зрелищ он не вымолял;На отмелях его видало небо,А он – начало всех начал.

А в Средние Века, суровый,Он жил в алхимии мечтах,Вотще искал источник жизни новойВ кабалистических огнях.

Но был он и толпы гигантом-демагогом:Жег, как Кальвин; как Гус, был сам сожжен.Он был певцом – Гомер, ведь это он.

В течении веков он претворялся в многом:Он – мыслящий, готический собор,И океан спокойный, и кондор.

«В стужу лапландец едет на ловлю…»

В стужу лапландец едет на ловлю,Едет Клитукко на утлой байдарке.«Вот, – говорит, – я жене приготовлюСлавные с моря подарки».

Холодно, холодно в синем просторе;Ветер ловца сквозь доху пробирает;Берег – пустынный, пустынное море,Льдины вдали проплывают.

В лодке Клитукко рыба трепещет;В море, как нерпа, ныряет байдарка;Рыбарь визжит от удачи и плещетВеслами. Трудно. И жарко.

Видит он дым, струю голубую.Море рычит и швыряет валами.Будет он прыгать и рыбу сыруюРвать всей семьею зубами.

ИЗ ТИРОЛЬСКИХ СКАЗАНИЙ

Посвящается Е. И. С<тарынке>вич

Das ist der alte Marchenwald!

H. Heine

I. Лапа Черта

Есть в Тироле сеть ущелий,Где не бродят пастухи,Не слыхать свирельих трелей,Не помяты стадом мхи.Пять хребтов остроконечных,Словно лезвие ножа,Расползлись в извивах вечныхОт угрюмого кряжа.Шесть меж ними трещин вьется,Шесть ручьев по ним смеется.

Это мертвые драконыТяжко брюхом разлеглись.Зубья каменной короныВ небо голо поднялись,У застывших в глыбах трупов,Как щетина, по бокамНа уступы вниз с уступов,По гигантским ступеням,Лес ползет мохнатых елейДо глубин глухих ущелий.

Стены их близки и плоски,Мох их бархатный пятнит,Неба узкая полоскаИзвивается, бежит;Цепко впились в камни ели,Темь кидают с высоты…Так и мнится – эти щелиВ глубь прорезали кротыИль волшебники мечамиПроломали меж горами.

Шесть ручьев из скал отвесных,Шесть лукавых и живых,В глубине прорезов тесных,Разрывая глубже их,Змейкой, змейкой серебрятся,Водопадами звенят,С черной галькою струятся,С елью глупой говорят,Слух ей рокотом ласкают,Злобно корни подмывают.

Тот клубок зловещих трещинИ утесистых хребтовЛапой Черта был окрещенУ тирольских мужиков.Очень, очень было жутко,Очень дико было там:Там и днем пройти не шутка,А не то что по ночам.Эту местность все не любят,Даже леса там не рубят.

Там звучат все звуки ново:Будто кто-то ловит их,Пересмеивает словоВ звуках странных и других.Горы снова их подхватят,Звякнет где-то будто сталь,По верхам леса раскатятЗвук растущим шумом вдаль,Воды булькнут, забормочутИ лавина прогрохочет.

Чуть ступил – к земле приникнул –Слышно, тихо подо мхомКто-то пискнул и хихикнулЯдовитым голоском,За спиною кто-то шуркнул,Веткой хлопнул по руке,Где-то кто-то под нос буркнул,Стон раздался вдалеке,Стон девический, молящий,И коза мелькнет из чащи.

По ночам же лес подманитДа как схватит темнотой,Завлечет и задурманитСеребристою водой…И молчит… а в самой гущеВдруг всё разом зашумит,Задрожит лесная пуща,Кто-то в ухо зарычит,Гаркнет черный с бородоюВот над самой головою.

На полянках пляшут феи,Молодые ведьмы в круг;Месяц светит; корчась, змеиОбвивают мрамор рук;Средь листвы мильоны блесток,Гномы шмыгают в кустах,А придешь на перекрестокДвух ущелий – там монах,Весь закутан, очень длинный,Бродит тропкою пустынной.

Есть там камень, черный, мшистый,Со значками по бокам…В кости раз играл нечистый,Эту кость и бросил там.Счастья нет кому иль страху,В полночь к камню пусть придетК молчаливому монахуИ знакомство с ним сведет.Нужно взять с собою кошкуИ от Библии застежку.

Из пещер гиганты-сониРыжекудрые встают,Их мечи, щиты и брониВесят ровно двести пуд.Нагремят они довольноЗа ночь свалкой удалой,Копья их, как колокольни,Голос их, как рев морской.Их кулак не меньше хаты,А руками горы сжаты.

Раз охотник Люгер ночью,Пробираясь в тех местах,Одного видал воочьюВеликана на горах.Как на этого детинуПоглядел он, так и стал.Тот с вершины на вершинуТенью черною шагал,И, ломаясь, вниз в провалыИз-под ног катились скалы.

А старушка Минна гномаРаз поймала под кустом;Развязала короб дома,Где ж он в коробе пустом?Горько плакала старушка:Ведь несла она домойТам телятину и сушки,И поел всё карлик злой!А еда была не Минны,А старушки Вильгельмины.

Мальчик Генрих заблудилсяВ Лапе Черта прошлый год,На шесть дней запропастился.Отыскал его народ.Он лежал, совсем изранен,На скале, один, без сил…Был он очень бледен, странен,Ничего не говорил…И теперь он всех боится,Всё молчит и сторонится.

Так что все в округе знали,Что недоброе там есть.Если парни пропадали,Иль коровы, где – Бог весть, –Иль жена закон забыла,Иль кто в церковь не ходил –Не без Лапы Черта былоДело – всякий говорил.И вопрос за камелькамиОбсуждался стариками.

II. Портняжка-весельчак

Мальчик Генрих!Бедный малый,Что ты скрыл в своих очах?Расскажи, что ты, усталый,Видел, слышал в тех горах?Генрих, Генрих! Мать не слышит,Громко твой отец храпит,Гретхен тоже ровно дышит,Всё вокруг глубоко спит:Стулья, кресла, ружья, платья,Бог не спит лишь у Распятья.

Мальчик Генрих! Расскажи же,Я чужой тебе, но друг,Сядь со мною рядом, ближе,Прогони ночной испуг…Я – бродяга-подмастерье,Я – портняжка-весельчак,Собираю я поверья,Дурню шью из них колпак,Ленты алые девицам,Нас дурачить мастерицам.

Старым – теплый плащ, в которомЧуть согреешься и вмигБыль мешается со вздором,К детям ластится старик;Дети шуткам вторят смехомИ грустят, коль быль грустна,И далеким, дряхлым эхомОтвечает старина,Входит к нам, садится с намиИ сплетается с словами.

Разноцветны эти платья,Как прошедшие года,И люблю их расшивать яЗлой насмешкой иногда.Ходит в прозвище бесчинномДурень на смех пред толпой,Как в плаще, в преданьи длинномСтарый греется душой,А девиц… как ни ругаю,Всё я в сказки наряжаю.

Мальчик Генрих! Я иголку,Я перо свое беру,Буду шить я втихомолкуВ эту лунную пору;Знаю кроек я немало,Все размеры мне даны…Матерьяла! Матерьяла!Дай мне бархатные сны,Шелестящих тайн из шелка,Всё сошьет моя иголка!

Мальчик Генрих! У порогаПудель нас с тобою ждет,Он в словах поймет немного,Но он грусть твою поймет;Сядем трое под луною,Поболтаем по душам,Пудель черный, мы с тобою,Кто на свете нужен нам?Да возьми с собой из домаДля меня бутылку рома…

Мальчик Генрих! Много тяжкойГрусти речи унесут;Ты расстанешься с портняжкой,Только птицы запоют;По другим я, подмастерье,Деревням пойду бродить…Вот – уже готовы перья,Рифмы пух готов ловить,И к подушке с этим пухомТы, устав, приникнешь ухом…

III. Нитука