Вильям Шекспир - Король Лир. Перевод Юрия Лифшица Страница 2

(КОРДЕЛИИ.)

      Пусть небеса тебя благословят      За честность и нелицемерный взгляд.

(ГОНЕРИЛЬЕ и РЕГАНЕ.)

      За речи ваши честь вам и хвала,

(АЛЬБАНИ и КОРНУОЛЛУ.)

      Уходит Кент. Нигде и никогда      Себе он не изменит, господа.

Трубы. Возвращается ГЛОСТЕР с ФРАНЦУЗОМ, БУРГУНДЦЕМ и СВИТОЙ.

ГЛОСТЕР. Король и герцог здесь по вашей просьбе,      Мой добрый государь.ЛИР. Король и герцог,      За нашу дочь вы сватаетесь оба,      Но вас я, герцог, первого спрошу:      Какие минимальные размеры      Приданого устроят вас, позволят      Ее руки и сердца добиваться?БУРГУНДЕЦ. Державный государь, я бы просил      Не больше, чем вы сами обещали,      Но, если вам угодно, и не меньше.ЛИР. Но это было раньше, милый герцог.      Она теперь не стоит и того.      Подешевела. Вот она, любуйтесь.      И если вам хоть чем-нибудь подходит      Ничтожество, упавшее в цене,      Снабженное немилостью отцовой,      То ваше, разумеется, оно.БУРГУНДЕЦ. Я не совсем вас понял, государь.ЛИР. Откажетесь вы или согласитесь      На нашей бывшей дочери жениться      С приданым в виде слабостей природных,      Проклятья, ненависти, нищеты?БУРГУНДЕЦ. Прошу прощенья, добрый государь,      Я при таком раскладе не играю.ЛИР. Вот и прекрасно. Титулом клянусь,      Ее богатство целиком при ней.

(ФРАНЦУЗУ.)

      А если вам всучить ее, король,      То, значит, вовсе вас не уважать.      А эта дрянь, исчадие Природы,      Стыдящейся в глаза ей посмотреть,      Не стоит вас.ФРАНЦУЗ. Уму непостижимо!      Бесценная, любимейшая дочь,      Которой нахвалиться не могли,      Бальзам для старческой души, и вдруг —      Такие преступленья совершает,      Что разрушает в дорогом отце      Любовь к себе. Наверно, грех ее      Чудовищен и противоприроден,      А то мне плохо верится, что вы      Отечески к ней прежде относились.      Мой разум в состоянье только чудом      Уверовать в такие чудеса.КОРДЕЛИЯ. Молю вас, государь, за то, что я      Не научилась дифирамбы петь      И лить елей словесный не умею,      И клятвы больше дела не ценю,      Напраслину при всех не возводите:      Что, дескать, я кого-то отравила,      Себя нецеломудренно вела,      Хулила бога, и за это вы      Ко мне переменились. Вовсе нет.      Немилость заслужила я за то,      Что есть во мне хорошего, точнее —      За то, чего, по счастью, нет во мне:      Холуйских глаз и раболепных слов!ЛИР. Ты лучше бы и вовсе не жила,      Чем жить без благосклонности моей.ФРАНЦУЗ. И это все? Естественная скромность      И молчаливость подлинной любви,      Хранимой в сердце? Герцог, ваше мненье?      Что можете сказать об этой леди?      Любовь, которая замутнена      Исканьем выгод, – это не любовь.      Кто эту бесприданницу получит,      Богаче станет вдвое. Вы согласны      Взять в жены эту девушку?БУРГУНДЕЦ. Король,      Отдайте мне назначенную треть      И я клянусь Корделию назвать      Бургундской герцогиней.ЛИР. Не отдам.      Я клятвою поклялся нерушимой.БУРГУНДЕЦ. Жаль, госпожа, но вы, отца утратив,      Теряете вдобавок жениха.КОРДЕЛИЯ. Ну, что вы, герцог! Мне ничуть не жаль,      Что вы, любовь корыстью подменив,      Не нарекли супругою невесту.ФРАНЦУЗ. Нет, бедная Корделия моя,      Не ты бедна, но я тобой богат.      Ты стала мне милее и дороже,      Хотя все отказались от тебя.      Любимая, обвитая хулою;      Избранница, подобранная мной      С набором совершенств. О боги, боги!      То, что презренья холодом объято,      Люблю я чисто, пламенно и свято.      Ты не дал ей приданого, король, —      Взять нас и нашу Францию позволь.      Не дам бургундской трезвости отраду —      Мою не награжденную награду.      Простись же, непрощенная, с отцом,      И счастье мы в несчастье обретем.ЛИР. Нет у нее отца. За ради бога      Ее бери, и скатертью дорога. —      Теперь без отчей ласки и любви,      И без благословения живи. —      Идемте, герцог.

(Трубы. ЛИР, БУРГУНДЕЦ, АЛЬБАНИ, КОРНУОЛЛ, ГЛОСТЕР и СВИТА уходят.)

ФРАНЦУЗ. С сестрами простись.КОРДЕЛИЯ. Жемчужины отцовские, прощайте!      Глаза мои в слезах, но вижу я,      Что вы за птицы. То, что заслужили,      Не будь вы сестры, я бы вам сказала.      Ну, что ж, ухаживайте за отцом,      Хотя надежды мало на притворщиц.      Со мною обошелся он сурово.      Теперь, боюсь, останется без крова.      Прощайте, сестры.РЕГАНА. Знаем без тебя,      Как угодить отцу.ГОНЕРИЛЬЯ. Подумай лучше,      Что от тебя потребует супруг,      Которому подкидышем судьбы      Досталась ты. В тебе нет чувства долга —      Поплатишься, и ждать уже недолго.КОРДЕЛИЯ. Срывает время с черных дел покров,      Разя стыдом и смехом подлецов.      Как бы хотела я в вас ошибиться!ФРАНЦУЗ. Прекрасная Корделия, идем.

(ФРАНЦУЗ и КОРДЕЛИЯ уходят.)

ГОНЕРИЛЬЯ. Сестра, не уходи, надо обсудить очень важный для нас обеих вопрос. Насколько я поняла, отец нынче же намерен отправиться ко мне.

РЕГАНА. Да, а спустя месяц, – ко мне.

ГОНЕРИЛЬЯ. До чего он дошел на старости лет! А уж о сегодняшней выходке я просто не знаю, что и думать. Из-за какой-то ерунды прогнать любимую дочь. Это чересчур.

РЕГАНА. Старческое слабоумие, больше ничего. Впрочем, благоразумием он никогда не отличался.

ГОНЕРИЛЬЯ. Он буйствовал в самом расцвете сил и здоровья. А теперь только умножит свое врожденное самодурство бесконтрольными припадками неудовольствия. То ли это у него по немощи, то ли от разлития желчи, но нам-то от этого не легче.

РЕГАНА. При его легковозбудимости мы тоже в одночасье разделим участь Кента.

ГОНЕРИЛЬЯ. А эта его, с позволения сказать, церемония прощания с французским королем. Хочешь не хочешь, нам с тобой придется объединить усилия. Если отец не позволит взять в руки бразды правления, то жестокая эта будет шутка – так называемый отказ от власти.

РЕГАНА. Да, подумать есть над чем.

ГОНЕРИЛЬЯ. Думать будем потом, а теперь надо что-то делать по горячим следам.

Акт первый. Сцена вторая

Комната в замке Глостера.

Входит ЭДМУНД с письмом в руке.

ЭДМУНД. Тебе, Природа, твоему закону      Подсуден я. Моя богиня – ты.      Неужто я традиции прогнившей      И дикости всеобщей покорюсь?      Позволю обделить себя за то,      Что я внебрачный и моложе брата?      Внебрачный? Забракован, значит? С браком?      Но я ведь ладно скроен, крепко сшит,      А силой духа тем не уступаю,      Кто честною утробою рожден.      За что бракуют нас? За что нас метят      Внебрачности тавром? За то, что некто      Потребность втайне удовлетворяет,      Выплескиваясь с пылкостью, которой      Хватило б на династию хлыщей,      Заделанных ни въяве, ни во сне      Из чувства опостылевшего долга?      Но если мы – законный с незаконным —      Отцом любимы, – я, лишенный прав,      Имею право на твои, законный.      Чудно звучит: «Законный»! Если мне      С письмом, законный братец, повезет,      Тогда в законе будет незаконность.      Я вверх тянусь, я силой наливаюсь.      О небо, незаконных вознеси!

Входит ГЛОСТЕР.

ГЛОСТЕР. Родную дочь ославил! Выгнал Кента!      Француза оскорбил! Уехал в ночь!      Раздал страну! Корону подарил!      Ну, и характер, право! – Здравствуй, Эдмунд.      Что у тебя?ЭДМУНД. Да вроде ничего,      Коль будет вашей светлости угодно.

(Прячет письмо.)

ГЛОСТЕР. Напрасно ты прячешь эту бумагу – я все вижу. Что там такое?

ЭДМУНД. Вроде ничего особенного не произошло.

ГЛОСТЕР. А письмо зачем спрятал?

ЭДМУНД. Какое письмо?

ГЛОСТЕР. Какое? То самое, которое очутилось в твоем кармане. Да так проворно. Не письмо незачем было и прятать. Позволь взглянуть. Если там нет «ничего особенного», я это увижу и без очков.

ЭДМУНД. Прошу вас, будьте снисходительны, отец. Это письмо брата. Я не успел его дочитать, но если бы знал заранее, что в нем, то и сам бы не стал читать и вам бы не дал.

ГЛОСТЕР. Попробуй не дать. Я жду.