Алексей Жемчужников - Стихи Страница 2

1857 г.

II

Еще воспоминание о Петербурге

Снова снег пушистый увидали мы,Наискось летящий…Закрутил он к ночи, словно средь зимы,Вьюгой настоящей.Ничего не видно в темное окно;Мокрый снег на стеклах.Будет завтра утром все занесеноНа полях поблеклых…

Комната уютна, печка горяча,—Что мне до метели?Далеко за полночь, но горит свечаУ моей постели.Сердце мне сжимают, как перед бедой,Вслед за думой дума:Уж близка неволя с пошлой суетойГородского шума.Этот мир чиновный, этот блеск и шум —Тягостное иго!Нужно мне приволье для свободных дум,Тишина и книга…

1857 г.

III

3имняя прогулка в деревне

Вид родной и грустный!.. От него нельзяОторваться взору…Тянутся избушки, будто бы скользяВдоль по косогору…Из лощины тесной выше поднялсяЯ крутой дорогой;

И тогда деревня мне открылась всяНа горе отлогой.Снежная равнина облегла кругом;На деревьях иней;Проглянуло солнце, вырвавшись лучомИз-за тучи синей.

Вон — старик прохожий с нищенской сумойПодошел к окошку;Пробежали сайки, рыхлой полосойПроложив дорожку.Вон — дроздов веселых за рекою вдруг.Поднялася стая;Снег во всем пространстве сыплется как пух,По ветру летая.

Голуби воркуют; слышен разговорНа конце селенья;И опять все смолкло, лишь стучит топорЗвонко в отдаленьи.И смотреть, и слушать не наскучит мне,На дороге стоя…Здесь бы жить остаться! В этой тишинеЧто-то есть святое…

1857 г.

На тучах снеговых вечерний луч погас;Природа в девственном покоится убранстве;Уж неба от земли не отличает глаз,Блуждая далеко в померкнувшем пространстве

Поземный вихрь, весь день носившийся, утих:Но в небе нет луны, нет блесток в глыбе снежной;Впотьмах кусты ракит и прутья лип нагихРисунком кажутся набросанным небрежно

Ночь приближается; стихает жизнь села;Но каждый звук слышней… Вот скрипнули ворота,Вот голосом ночным уж лаять началаСобака чуткая… вдали промолвил кто-то.

Вот безотрадная, как приговор судьбы,Там песня раздалась… Она в пустой полянеЗамрет, застонет вновь… То с поздней молотьбыНа отдых по домам расходятся крестьяне.

1857 г.

Скворушка, скворушка! Глянь-ко, как пышноДерево гибкие ветви развесило!Солнце сверкает на листьях и слышно,Как меж собой они шепчутся весело.

Что ж ты сидишь такой чопорный, чинный?Что не летаешь, не резвишься, скворушка?Хвостик коротенький, нос зато длинныйНожки высокие, пестрое перышко.

Вскочишь на ветку, соскочишь обратно;Смотришь лениво на листья зеленые;Петь не поешь, а бормочешь невнятно,Будто спросонья, слова заученные.

Ты удивления, птица, достойна;Этаких птиц на свободе не видано;Очень уж что-то смирна и пристойна —В клетке, знать, вскормлена, в клетке воспитана.

Скворушка, скворушка, ты с непривычкиЧуешь на воле тоску и лишения;Ты ведь не то, что все прочие птички,Дружные с волею прямо с рождения.

Вон как играют! Высоко, высокоВ небе их стая нестройная носится;В поле, в лесу, за рекою далекоСлышится звонкая разноголосица.

1857 г.

С тех пор как мир живет и страждет человекПод игом зла и заблужденья —В стремлении к добру и к правде каждый векНам бросил слово утешенья.Умом уж не один разоблачен кумир;Но мысль трудиться не устала,И рвется из оков обмана пленный мир.Прося у жизни идеала…Но почему ж досель и сердцу, и умуТак оскорбительно, так тесно?Так много льется слез и крови? ПочемуТак все запугано, что честно?О, слово первое из всех разумных слов!Оно, звуча неумолимо,Срывает с истины обманчивый покровИ в жизни не проходит мимо.Да! почему: и смерть, и жизнь, и мы, и свет,И все, что радует и мучит?Хотя бы мы пока и вызвали ответ,Который знанью не научит, —Все будем требовать ответа: почему?И снова требовать, и снова…Как ночью молния прорезывает тьму,Так светит в жизни это слово.

1857 г

Когда очнусь душою праздной,И станет страшно за себя, —Бегу я прочь с дороги грязной,И негодуя, и скорбя…

Болящим сердцем я тоскуюИ узы спутанные рву;И с неба музу мне роднуюВ молитве пламенной зову…

Когда ж на зов она слетает,Как летний сумрак хороша,И искаженная душаСвой первообраз в ней узнает, —Как больно, следуя за ней,В ту область, где светлей и чище,Переносить свое кладбищеПогибших звуков и теней!..

1857 г.

Мы долго лежали повергнуты в прах,Не мысля, не видя, не слыша;Казалось, мы заживо тлеем в гробах,Забита тяжелая крыша…Но вспыхнувший светоч вдруг вышел из тьмы,Нежданная речь прозвучала, —И все, встрепенувшись, воспрянули мы,Почуяв благое начало.В нас сердце забилось, дух жизни воскрес, —И гимном хвалы и приветаМы встретили дар просиявших небесВ рождении слова и света!..

1857 г.

Граждане — по чину, по навыку в службе — витии,Два зрелые мужа судили о благе России,И так были плавны, умны и блестящи их речи.Как будто они говорили на вече.

По мненью их — «общество станет на прочных основахПри старых началах с прибавкою к оным из новыхИ с тем, чтобы к знанью законов и догматов верыНемедля принять надлежащие меры…Чтоб не был начальник источником зол и напасти,В народе потребно развить уважение к власти;Полезно бы ложь и пороки преследовать гласно, —Но так, чтобы не было это опасно.Потом, без сомненья, появятся с помощью богаВ чиновниках честность, в бумагах изящество слога,И общее будет тогда благоденствие близко —Когда сократится в судах переписка.Лишь долгая опытность в службе и практика в жизниПомогут устройству порядка в любимой отчизне;Стремленья ж людей молодых хоть разумны и честны, —Но в деле столь важном совсем неуместны!..»

Они продолжали еще излагать свои мненья,Как прямо пред ними явилося вдруг привиденье…Их волосы дыбом… дрожащие подняты длани…Прилипнул язык онемевший к гортани!..И к ним обратило видение слово такое:«Оставьте Россию, о зрелые мужи, в покое!Но пусть из вас каждый — будь сказано вам не в обиду —Отслужит один по другом панихиду!»

Исчезло виденье, и жутко им стало обоим.Их члены дрожали, объяты морозом и зноем…Пригрезилось им, или вправду не знаю я… То есть —Быть может — виденье, а может быть — совесть.Потом они стали в себя приходить понемногу;Тот руку тихонько подымет, тот выдвинет ногу,И в знак, что осталась свобода их тело-движеньям, —Расшаркнулись друг перед другом с почтеньем.

Расстались… но тайная долго их грызла досадаЗатем, что не знали, чему удивляться им надо —(Так были их мненья и чувства наивно-правдивы!)Тому ли, что мертвы? тому ли, что живы?

1853 г.

Средь сонма бюрократов умныхЯ лестной чести не искалПредметом быть их толков шумныхИ поощряющих похвал.

Я знал их всех; но меж народомЛюбил скрываться я в тени,И разве только мимоходомПривет бросали мне они.

Моих, однако, убежденийБлагонамеренность ценя,Иной из них, как добрый гений,Порою в гору влек меня.

Казалось, к почестям так близкоИ так легко… да, видно, леньМешала мне с ступени низкойШагнуть на высшую ступень.

Мы не сошлись… Но в нраве тихомНе видя обществу вреда,Они меня за то и лихомНе поминают никогда.

О, я достоин сожаленья!К чему же я на свете жил,Когда ни злобы, ни презреньяОт них ничем не заслужил?

1859 г.