Александр Иванченко - Дань любви. Стихи Страница 2

Поэтам

Душевных струн настройщики благие,

Вы в постоянном творческом полёте,

И в хмурый день, поддавшись ностальгии,

Порыв души своей набатом шлете.

Вы к каждому событию причастны,

К ним ваши отзывы, что к луку тетива.

Труды щедры и вовсе не напрасны,

Их даже упрочнят старений времена.

Оставил след поэт – хвала тебе и слава,

Своим талантом, в меру, но гордись.

Поддержкою читатели дают такое право —

К признанию спеши, ты, на Пегасе ввысь.

Душа не продается

Душа не продается оптом – «зуб отдать»,

Лишь буйства чувств, стихами на листе,

Ты можешь сборником стихи продать,

Верстая грифелем весь текст на бересте.

Стихи мои и есть всё то богатство,

Какое к пенсии я много лет копил.

На то и существует у поэтов братство,

Чтоб от безысходности товарищ не запил.

Кому нужны стихосложений перлы,

На стихах сэкономив, куплю колбасы —

Считают так сверстники наши, и нервы

С зубами на полке, видать для красы.

А, молодежь, ведь им и карты в руки…

Конечно, карты, игры, ставки – это хобби,

В попытке куш сорвать занятием от скуки,

От гаджетов на час отвлечься чтобы.

– А, как же в школе? – спросит мой читатель,

Ведь там приходится с поэзией дружить…

И даже недоросль, наивнейший мечтатель,

Желает в виртуальном мире с шиком жить.

Так, что же нам делать с творчеством своим?

Всё прятать под сукно до радужных времен?!

Что после Вознесенского пик Лир не покорим,

В честь нашу не развеются шелка знамен.

Душа поэта, что янтарь, слеза, лучиста

И в светлых помыслах ей претендентов нет,

Летуча в звуках слога, иногда ершиста…

Ей на продажу Господом навечно дан запрет.

Народовольцы и гениями обзывающие себя

Народовольцам к гениям тянутся не пристало,

Они к народу тянутся и сами есть народ,

И их стихи от сердца и с честь – герб устава,

На кой наложит «вето», кто мнит свой выше род.

Сюжеты их просты, фантазии вполне понятны,

Душевность в них живёт, сердечность и тепло.

А, гениев, признаюсь вам, заумностью занятны,

Но, что-то не лежит душа, бездушные, не то.

На гении хомут из лавр, он от того говеет:

Народовольцу ж к рангам нет в помине дела.

Наш гений врать мастак, при этом не робеет —

Народный глас же не юлит и высмеет умело.

Всем гениям непризнанным, лишь пожелать хочу,

Спуститься к нам с небес к подмосткам пьедестала.

Кто гений, а кто бездарь, я лучше промолчу —

Читатель всех рассудит нас, достойно, беспрестанно.

Смогу ли лицемерить?

Смогу ли лицемерить? Разве йоту,

Когда беру для рифмы радужную ноту,

А в целом сей порок так ненавижу,

Тошнит меня, когда в других я это вижу.

Любитель правды, много я страдал,

По мне так лучше закатить скандал,

Чем возвышать на лавры лицемерно —

«Лизунчики» ж работают примерно…

В душе навечно поселился модератор,

Он не пропустит «спам», воистину оратор,

Мне нелегко живется, правда, с ним —

Поток эмоций он во мне – Гольфстрим.

Смогу ли лицемерить? Нет ни капли!

Господь дай мне сил, чтоб они не иссякли…

Поможет детектор для клейма во лжи,

Прикажет тем – язык на узел завяжи!

Стихоплётный балабол

Сестра таланта, с тобой я не дружен —

Меня несет не ветер – рифм упряжка.

Кто скажет «П-р-р-р! Стоять!»? Мне кучер нужен

Или отцовская да с бляхой пряжка.

– А, что поможет?! – Нет, конечно, поздно!

Хочу я выкашлять из груди тот ком,

Что без наркоза из стихов невозможно —

Рифмами всех размеров стихов собран том.

– Стихоплет! – ты мне скажешь, читатель, —

Кому нужен глупых вирш беспредел?

Балабол я по жизни и в душах копатель,

И не «цепом машу», хобби это и я у дел.

Души открывайте настежь дверцу

Коли речь вот зашла об успехах,

То не бью кулаком себя в грудь.

Грудь, поди, у тебя не в доспехах —

Сам мишенью в разборках не будь.

Не люблю, отродясь, богохульства,

Самохвальств и хулы не люблю,

Коль в душе закипят всё же буйства —

Их в стихах в тот же час изолью.

Есть заслуги, бесспорно, награды,

Благодарности, грамоты есть —

То, что видеть друзья ещё рады —

Вам от сердца хвала, с душой честь.

Я не буду тщеславно хвалиться,

Пусть воздастся нам всем по труду.

Раньше повод был в стельку напиться,

А сейчас к вам, счастливый иду.

К вам спешу с поэзией в сердце,

Всех порадовать рифмой спешу.

Души открывайте настежь дверцу —

Вам с любовью в дар то, что пишу.

Насильно мил не будешь это факт

Насильно мил не будешь – это факт,

А если с совестью ты заключил контракт,

Чтоб лицемерие затмило честность

И, истина в вине – старо, как вечность.

Насильно не хочу я милым быть,

Как многие, с попутным ветром плыть.

Намного интересней честный спор,

Очистить коим можно с души сор.

Когда же уважение заслужишь ты,

Из угловатых форм прекрасные черты

Откроются в тебе с зачатком интеллекта,

Тем, завершив сбор качеств до комплекта.

К общению я доступен просто тем,

Что бумерангом получу и драйв затем,

А ваши отзывы – подобие есть града,

Их нет прекрасней – высшая награда!

Вот и встретились три одиночества

Вот и встретились три одиночества,

И не двое, как в песне, как есть наяву,

Чтобы тем подчеркнуть да для творчества,

Чтобы песню сложить, как бывало, в строю.

Поделиться душевной своей теплотой,

Без пилюли болезни отступят, и всё же —

Как прекрасно встречаете нас с теплотой,

Я судьбе благодарен, храни же Вас, Боже!

Нам не нужен вовек, ни жеманства фасон,

Ни костюм от Версаче, с намеком на гений;

Щедрость – друг доброты, радость встречи – не сон

И других среди нас не находится мнений.

От души разговор на радушной волне,

От которого жизнь станет легче,

В благодарность – улыбка устроит вполне,

Наш союз позитивный всё крепче.

Вам, сердечные

Судьбинушка

Иванченко А. С. посвящается

Её судьба с судьбой России

Сплелась в единую косу.

Воспоминанья оросили

В глазницах горькую росу.

Судьбинушка тебе досталась,

Батрачить с детства довелось.

Краюхой хлеба поделялась

По едокам, как повелось.

Снопами-куклами «игралась»,

Над гибким станом цеп «стонал»;

С «Милость Куракина» рассталась —

Любимый суженной назвал.

«Лихое племя», в тоже время,

Подняло на пупах колхоз:

Волов хвосты, да клячи стремя —

Рожала под стогом… Обоз.

Война! Фронт, рядом батарея.

– Огонь!! – охрипший капитан.

– Соколик, выживи! – жалея

И немец: – Матка-партизан!?

Сын старший не вернулся с фронта,