Коллектив авторов - Мир мечты. Сборник стихов авторов литературного портала Изба-Читальня Страница 2

2.2. Дорога к «Раю»

Судьба бережет кого-то… другому – хоть в гроб ложись!И с ней ничего не поделать: не зря же, с дремучих веков,Не только свою работу – всю свою горькую жизньНа три категории делят смотрители маяков.

Материковые будни для нас – смотрителей – «Рай»!Хозяйство… семья… порядок… – привычный, устойчивый быт…Неважно, что «завтра» будет такое же, как «вчера», —Ты знаешь, что люди рядом… что ты не совсем забыт…

Что дети учатся в школе, хотя, до нее и не близко…Что можно смотаться в город – с друзьями попить пивка…Что доктор придет – если болен… что здесь у тебя – прописка,И ты называешься – гордо! – «Хозяином маяка».

Но «Рая» достичь непросто: сначала – «Чистилища» годы —Гнетущая безотрадность… тоски ожиданья юдоль…«Чистилище» – это остров. Безлюдный клочок природы,Исхоженный тысячекратно – что поперек, что вдоль.

«Чистилище» – робинзонада… отшельничий скит далекий…Тюрьма, покрепче бастилий… отказ от житейских услад…Но мы и «Чистилищам» рады, хотя в них так одиноко…Ведь каждый из нас, до «Чистилищ», прошел прижизненный «Ад»,

Который тебя стирает, как карандашный грифель…В котором, себя забывая, вдали от любых земель,Вдали от «Чистилищ» и «Рая», на голом каменном рифе,А то и вовсе – на сваях, вколоченных в чертову мель,

Ты ждешь окончания вахты… порой – по полгода… без связи…А в море – снова и снова – на долгие месяцы шторм…И бред становится фактом… и мысль в этом бреде вязнет…И ты, к суициду готовый, с судьбой начинаешь торг…

Ты напрочь теряешь стойкость… тебя навещают глюки,И это – отчетливый признак того, что сходишь с ума…И ты зарываешься в койку, задраив двери и люки,А свет зажигает… призрак… когда подступает тьма…

Не верь, читатель, поэтам!.. и их романтическим бредням!Не верь идиллическим сказкам о нашей «завидной» судьбе!Дорогу к «райскому свету» осилим мы… если не сбрендим…Не дай тебе Бог, все это хоть раз испытать на себе!

2.3. Листья жгут

День по-летнему ясен и светел…Теплый воздух пропитан озоном…Листопад!.. – и счастливые детиС визгом носятся по газону…

Сквозь верхушки деревьев голыхСолнце жаркое так и брызжет!..Полыхает земля под ногоюВлажным пламенем огненно-рыжим…

Карапуз – двухлетний мальчишкаВ ослепительно яркой бандане —Босиком, в трикотажных трусишках,Удирает от старенькой няни…

Ах, какая, должно быть, радость —По листве топотать что есть мочи!..Няня – шариком – катится сзади…Догоняет… – и оба хохочут!..

Что ж… картинка – предельно живая…Но сегодня, я должен признаться,Листопад у меня вызываетМрачноватые ассоциации:

Люди – в желтом – метут аллеи…Листья палые в кучи сгребают…Поджигают… – и листья тлеютСерым дымом костров… погребальных.

Потому-то и воздух чистый —Для меня – на полыни настоян,И сверкает ковер из листьевУмирающей красотою.

Ведь и мы – как и всякая живность,Как и листья – подвержены тлению…Осыпаются с дерева жизниПоколение за поколением.

Из Канады – печальная новость:Друг, оторванный от России,Лег на землю листом кленовым,Багровея апоплексией…

Время вовсе не романтично:Пишет жизнь не стихами – прозою…Вот – другой отлетел… мучительно…Пожелтев, словно лист березовый…

Правда, третий – редчайший случай —Был засушен в гербарий истории…Остальные сгребаются в кучи…И сжигаются… в крематориях…

Сколько их – отлетевших бесславно?..Унесенных осенним ветром?!..Я еще черенком ослабленнымКое-как цепляюсь за ветку…

Я еще держусь – желто-красный!..Я смотрю на детей… – О, Боже!..До чего же они прекрасны!..До чего же на нас похожи!..

Здравствуй, детство мое лучистое!..Голоштанное!.. босоногое!..Подождите!.. Не жгите листья!..Пусть еще полежат… хоть немного.

2.4. Исход

Николаю Туроверову, Арсению Несмелому, Ивану Савину и другим – гораздо менее известным, а то и не известным вовсе поэтам-белогвардейцам посвящается.

Не отход, а исход! Бредем на восток,Ноги, стертые в кровь, волоча.Половина пути – по колено песок,Половина пути – солончак.

От колодца к колодцу – палящий зной:Вот уж месяц, как нет дождей…Были б кони!.. но – нет!.. Кони пали давно.Люди все же сильней лошадей.

Прошлой ночью сбежали проводники(Вот и верь сволочам-басмачам!..),А на пятках – какого-то Фрунзе полки…Облепили, как саранча.

Налетают, под вечер… внезапно… вдруг…Не давая остыть ногам.Хорошо, что есть ты, мой проверенный друг —Револьвер системы «Наган»!

Три часа назад был последний бой.Ты был скор!.. – и упал с коня,Рядом с тем, кто меня заслонил собой,Тот, который стрелял в меня.

Вот – лежат они… рядом… щека к щеке —Враг приник, в смертный миг, к врагу…Пятна крови на белом солончаке,Словно гроздья рябины в снегу.

Мы черствы: по погибшим уже не скорбим —Нынче впору скорбеть по живым.Что нас ждет впереди?.. Синьцзян и Харбин?..«Новой жизни» поспешные швы?..

Перспектива черна, как монаший клобук:Вместо дома – чужая земля,Вместо белых берез – арча и бамбук,Вместо ржи на полях – гаолян…

Не за это дрались мы, Россию любя!Так на скрипке рвется струна…Ты прости, что пришлось нам оставить тебя,Изнасилованная страна!..

Что тебя – нашу Мать, Жену и Сестру —Мы омыли кровавым дождем!..Уходить, чтоб вернуться – порочный круг!Ты не верь! – мы уже не придем.

Будут, медленной болью, тянуться годаНад какой-нибудь Желтой рекой,И не будет покоя нам никогда,Разве только – Вечный покой.

Кто там врет, что мы жизнь прожили не зря?!Чем дышать прикажете мне,Если больше ни Бога нет, ни царя?..Если даже Отечества нет?!..

Если попрано все!.. и в моей странеПравит бал торжествующий хам!..Чем прикажете жить, если места в нейНет ни мне, ни моим стихам?!

Если сердце мое – как гноящийся струп,А душа – больна и нага!Ты теперь – мой последний… единственный друг —Револьвер системы «Наган».

Мне вручили тебя в девяносто восьмом.В день присяги. И с этого дня,Двадцать, с лишним, лет, ты, товарищ мой,Сотни раз выручал меня.

Я давно поборол и сомненья, и страхПеред самым последним грехом.Я пишу эти строки в свете костраИз моих остальных стихов.

Напишу их стволом на песке – и все!Их никто не прочтет? – так что ж!..Пусть их ветер к утру по степи разнесет,Или смоет нахлынувший дождь.

А когда свой последний катрен допишу —Вытру ствол… крутану барабан…И поставить в нем точку тебя попрошу,Револьвер системы «Наган».

2.5. Сказка о Юки-онна[3]

Я не люблю скоморошестваИ пустословия праздного —Дутых историй, умелоЯркими красками крашенных.Сказок на свете множество.Сказки бывают разными.Я расскажу черно-белую —Страшную:

«Небо беззвездно-черноеТучами занавешено.Воет метель февральская,С редкими промежутками.Вечно бродить обреченнаяСтрашная Снежная Женщина —Грозная и прекрасная,Жуткая —

Мрачно кружит по ЯпонииВ белом метельном облаке,Входит в рыбачьи хижины,Входит в дома богатые…Грозная и спокойная:Холод в бесстрастном облике,Взгляд – на весь мир обиженнойСтатуи.

Сила её сокрушительна:Ни при случайной встрече вам,Ни за засовами прочнымиНе уберечься от демона.Жизнь или смерть – решит она(И не дано вам третьего!) —Хищница полуночная…Где она

Рыщет ночами холодными,С ликом, белее извести?Может, стократно размножена,Всюду за нами охотится?Где она, вечно голодная?Может, она поблизости?Этого знать мы не можем, но…Хочется.

Из темноты базальтовойСлышится вьюги пение…По потолку расползаютсяТонкие белые линии…Словно водою залитый,Гаснет огонь, с шипением…Стены и пол покрываютсяИнеем…

Думаете, вам блазнится?..Дальше, мол, груз своих бед нести?..Нет! Ваша смерть приближается —Грозно… не зная усталости…И для нее нет разницыМежду богатством и бедностью,Юностью и уважаемойСтаростью.

С ней невозможно справиться.Вы беззащитны – помните!Раз уж судьбой так назначено —Сопротивляться не нужно вам.Миг – и она появитсяИз ниоткуда в комнате —Белая… полупрозрачная…Вьюжная…

Пассами рук леденящимиВас превратит в изваяния —Снулые… безответные…Новые жертвы выберетИ, наклонившись над спящими,Чтобы забрать их дыхание,Лица их бледностью смертноюВыбелит…»

Это простая историяТысячелетней давности,Но сохраненная в вечности —Сказка о странной нежити —О Юки-онна, котораяВидно устала от данности,Вдруг захотев человеческойНежности.

Я рассказал бы в подробностях,Будь я поэтом лирическим,Как она, без разрешенияДревних богов Японии,К людям, с опаской и робостью,Вышла в людском обличии…Как предрекали лишенияОни[4] ей…

Как, поборов искусственностьСобственного поведенияИ позабыв о скитаниях,Женщиной стала обычною…Как научилась чувствовать…Как к ней пришли сновидения…Как появились желанияЛичные…

Как познавала трепетноНаши людские истины…Как, не увидев в ней прежнюю,Люди смогли понимать её…Как свое счастье встретила…Как полюбила искренне,Стала женой и нежноюМатерью…

Стал бы рассказ мой обещанныйПриторной сентиментальностью —Годной в любом издательствеПошленькой розовой повестью.Только столкнулась женщинаС нашей людской ментальностью —Жадностью, злобой, предательством,Похотью.

И, не стерпев унижения,Вспомнив былое величие,Опыт убийства вспомнила(Видно, он выгорел в ней не весь),И появилась – для мщения —В прежнем своем обличии.Только жестокость дополнилаНенависть!

К тем, кто нас «кормит» эрзацами…К тем, кто обогащается,Строя на наших несчастияхЛичное благополучие…Вместе с другими мерзавцами,С легкостью расправляетсяВ подлом обмане участвуя,С лучшими…

К наглой «элите топовой»В князи из грязи вышедшей…Я бы хотел, чтоб вы поняли:В черной работе – честная,Нежить, как прежде, топаетВ грязи эпохи нынешней,Только сегодня в ЯпонииТесно ей.

Сопками сахалинскими,Льдами пролива Татарского,Тропами дальневосточнымиК нам она приближаетсяЧерез просторы сибирские,Через отроги уральские…Вряд ли она над порочнымиСжалится!

Бойтесь ночами холоднымиТе, кто других обидели!Те, чье существованиеПодлою ложью опутано!Нынче её – голодную —Уж на Рублевке видели…Бойтесь её дыхания!Тут она!

2.6. Извините, достали!.