Всеволод Емелин - Пейзаж после битвы (сборник стихотворений) Страница 2

1999

О Пушкине

(из цикла «Смерти героев»)

Застрелил его пидорВ снегу возле Черной речки,А был он вообще-то ниггер,Охочий до белых женщин.

И многих он их оттрахалА лучше бы, на мой взгляд,Бродил наподобье жирафаНа родном своем озере Чад.

Играл бы в Гарлеме блюзы,Но поэтом стал, афрорусский.За это по всему СоюзуЕму понаставили бюсты

Из гипса, бронзы и жестиНа книжках, значках, плакатах.Он всех нас за эти лет двестиНе хуже, чем баб, затрахал.

Но средь нас не нашлося смелых,Кроме того пидараса,Что вступился за честь женщин белыхИ величие арийской расы.

1999

Баллада о большой любви

В центре Москвы историческомВетер рыдает навзрыд.Вуз непрестижный, техническийТам в переулке стоит.

Рядом стоит общежитие,В окнах негаснущий свет.И его местные жителиОбходят за километр.

В общем, на горе Америке,И познакомились тамСоня Гольдфинкель из ЖмеринкиИ иорданец Хасан.

Преодолевши различияНаций, религий, полов,Вспыхнула, как электричество,Сразу меж ними любовь.

Сын бедуинского племениБыл благороден и мил,Ей на динары последниеДжинсы в «Березке» купил.

Каждой ненастною полночью,Словно Шекспира герой,Он к своей девушке в форточкуЛез водосточной трубой.

Утром дремали на лекциях,Белого снега бледней.Нет такой сильной эрекцииУ пьющих русских парней.

Крик не заглушишь подушкою,Губы и ногти в крови.Все общежитие слушалоМузыку ихней любви.

Фрикции, эякуляцииРаз по семнадцать подряд.Вдруг среди ночи ворвался к нимВ комнату оперотряд.

Если кто не жил при Брежневе,Тот никогда не пойметВремя проклятое прежнее,Полное горя, невзгод.

Как описать их страдания,Как разбирали, глумясь,На комсомольском собранииИх аморальную связь.

Шли выступления, прения,Все, как положено встарь.Подали их к отчислению,Джинсы унес секретарь.

Вышел Хасан, как оплеванный,Горем разлуки убит,Но он за кайф свой поломанныйОх, как еще отомстит.

И когда армия КраснаяДвинулась в Афганистан,«Стингером», пулей, фугасамиТам ее встретил Хасан.

Русских валил он немереноВ первой чеченской войне,Чтобы к возлюбленной в ЖмеринкуВъехать на белом коне.

Сколько он глаз перевыколол,Сколько отрезал голов,Чтоб сделать яркой и выпуклойЭту большую любовь.

В поисках Сони по жизниПеревернул он весь мир,Бил он неверных в Алжире,В Косово, в штате Кашмир.

Так и метался по свету бы,А результатов-то – хрен.Дело ему посоветовалСам Усама бен Ладен.

В царстве безбожья и хаоса,Где торжествует разврат,Два призматических фаллосаВ низкое небо стоят.

Там ее злобные брокерыСпрятали, слово в тюрьму,Но в эти сакли высокиеХода нема никому.

Екнуло сердце Хасаново,Хитрый придумал он планИ в путь отправился заново,Взяв с собой только Коран.

Ну а в далекой АмерикеТужит лет десять ужеСоня на грани истерикиНа сто втором этаже.

Пусть уже больше ста тысячЛичный доход годовой,Пальчиком в клавиши тычет,Грудь ее полна тоской.

Счастье ее, на востоке ты,Степи, березы, простор…Здесь только жадные брокерыПялят глаза в монитор.

Горькая жизнь, невеселая,Близится старость и мрак.Знай запивай кока-колоюОсточертевший бигмак.

Вдруг задрожало все здание,Кинулись к окнам, а там —Нос самолета оскаленный,А за штурвалом – Хасан.

Каждый, готовый на подвиги,Может поспорить с судьбой.Вот он влетает на «Боинге»В офис своей дорогой.

«Здравствуй, любимая!» – в ухо ейКрикнул он, выбив стекло.Оба термитника рухнули,Эхо весь свет потрясло.

Встречу последнюю вымолив,Мир бессердечный кляня,За руки взялись любимые,Бросились в море огня.

Как вас схоронят, любимые?Нету от тел ни куска.Только в цепочки незримыеСплавились их ДНК.

Мы же помянем, как водится,Сгинувших в этот кошмар.Господу Богу помолимся…И да Аллаху акбар!

2001

Судьбы людские

«Гаврила был».

«Постойте, господин хороший, —Спросил бездомный инвалид, —Подайте мелочи немножко,Моя душа полна обид.

Я в жизни претерпел немало,Мои немотствуют уста,Отец мой пил, а мать гуляла,Я из Сибири, сирота.

Я с детства слышал, как кряхтела,Шипела сладострастно мать,Под гарнизонным офицеромСкрипела шаткая кровать.

Но как-то ночью пьяный тятя,Вломившись в избу со двора,Пресек навеки скрип кроватиОдним ударом топора.

Убив маманю с офицером,Тела их расчленив с трудом,Сосватал высшую он меру,Меня отправили в детдом.

И вот я, маленькая крошка,В рубашку грубую одет.Кормили мерзлою картошкой,Макали носом в туалет.

Там били шваброй и указкой,Там не топили в холода,Там я совсем не видел ласки,А только горестно страдал.

Там лишь в сатиновом халатеК нам в спальню ночью заходилЗаслуженный преподаватель,Садист и гомопедофил.

Так проходили дни за днями,Мне стукнуло шестнадцать лет,Казенную рубаху снялиИ выгнали на Божий свет.

Лишь пацаны мне помогали,Когда я вышел налегке,Нашли работу на вокзале,Пристроили на чердаке.

Но кто-то не платил кому-то,И вдруг, ворвавшись на вокзал,Где я работал проститутом,Наряд ментов меня забрал.

И врач сказал в военкомате,Куда привел меня конвой:– Дистрофик, гепатит, астматик.И вывод – годен к строевой.

И вот в Чечню нас отправляетРоссийский Генеральный штаб.Дрожи, Басаев и Гелаев,Беги, Масхадов и Хаттаб.

Но там в горах за двадцать баксов,Не вынеся мой скорбный вид,Меня к чеченам продал в рабствоГерой России, замполит.

Я рыл для пленников зинданы,Сбирал на склонах черемшу,Я фасовал марихуану,Сушил на солнце анашу,

Но что возьмешь с меня, придурка,Раз обкурившись через крайОт непогасшего окурка,Я им спалил весь урожай.

Ломали об меня приклады,Ногами били по зубам,Но в честь приезда лорда Джадда,Решили обратить в ислам.

В святой мечети приковалиМеня к специальному столу,Штаны спустили, в морду далиИ стали нервно ждать муллу.

Вошел мулла в своем тюрбане,Взглянул и выскочил опять,Крича: «Аллах, отец созданий!Смотри, да что там обрезать?»

Нога чечен пинать устала.Так и пропала конопля.Меня прогнали к федераламПрям через минные поля.

Вокруг меня рвалось, я падал,Потом уже издалекаПо мне ударили из «Града»Родные русские войска.

А я все полз, все полз сквозь взрывыИ, лишь услышав громкий крик:«Стой, бля! Стреляю! В землю рылом!»Я понял, что среди своих.

Неделю мучился со мнойИз контрразведки дознаватель.Сперва подумали – герой,Потом решили, что предатель.

Уже вовсю мне шили дело,Готовил ордер прокурор.Меня в санчасти пожалелаПростая женщина-майор.

Анализ взяв мочи и калаИ кровь из пальца и из вен,Она меня комиссовалаС диагнозом – олигофрен.

Вот полузанесен порошей,Сижу, бездомный инвалид.Подайте, господин хороший,В моей груди огонь горит».

Но господин в английской шляпеИ кашемировом пальтоОтветил бедному растяпе:«Ты говоришь щас не про то.

Я – состоятельный мужчина,А ты сидишь и ноешь тут.А в чем, по-твоему, причина?Всему причина – честный труд.

Я тоже видел в детстве горе.Я не гонял, как все, собак.Учился я в английской школе,Чтоб в жизни сделать первый шаг.

И от отца мне доставалось,Он не миндальничал со мной.Из-за графы – национальностьОн был тогда невыездной.

Как трудно с пятым пунктом этим,Пройдя сквозь множество препон,Мне было в университетеБыть комсомольским вожаком.

И оказаться в моей шкуреНикто б, уверен, не был рад,Когда писал в аспирантуреЯ ночью к празднику доклад.

С таким балластом бесполезнымТебе подобных чудаковНам поднимать страну из бездныСейчас, ты думаешь, легко?

Нам всем и каждому наградаЗа труд даруется судьбой.Кончай дурить! Работать надо!Работать надо над собой!

Служу я в фонде «Трубный голос»,И мне выплачивает грантМиллиардер известный Сорос,Когда-то нищий эмигрант.

Не уповал на чью-то милостьИ не бросал на ветер слов,А взял да и придумал «Windows»Билл Гейтс – владелец «Microsoft».

А разве нет у нас примеров?Примеры есть, и не один.Вагит, к примеру, Алекперов,Да тот же Павел Бородин.

Чем здесь сидеть, словно придурок,Перебирать гроши в горсти,Попробуй что-нибудь придумать,Чего-нибудь изобрести.

От денег толку будет мало,Но я даю тебе совет,А также книгу для начала«Как мне освоить Интернет».

Тут господин взглянул на «Ролекс»И заспешил своим путем,Чтобы успеть с обеда в офис,Поправив папку под локтем.

Бродяга подоткнул пальтишко,Припрятал собранную медь,Открыл подаренную книжкуИ стал «Введение» смотреть.

Так разошлись на перекрестке.А кто был прав? Поди пойми.Такие хитрые загвоздкиЖизнь часто ставит пред людьми.

2001