Александр Образцов - Это Фивы. Роман со стихами в полстолетия Страница 2

215. Апрель

Когда на сопках снег и черньОтчеркнутых кустовИ желтых глин метровый кернАпрель, как маятник, готов

Брать в котловине, меж домов,И в полдень штурмовать устоиАптеки, клуба, детяслей,А к четырем, напор утроив,

Ручьями вздыбится кювет,Дымят подпалины гудрона,Машины в семицветьи брызгВ шальном безумии клаксонов,

То в воздухе – не то, что писк,А, пробужденные от спячки,Над кем потешилась зима,Присели, став нараскорячку,Заборы, сопки и дома.

216. В огороде

Торкнулся дождь оловянный.Пальцами пробарабанил.

Пыль отбомбил по квадратам.Выгнулся с тучи – крылато –

Легким отрядом пращников.Стих. Непривычно гащивать.

Дальше!

Глазами беженцевВысь парниковые неженки

Ощупали. Успокоились. Отряхнулись.С листьев стряхнули пули.

Бегло глянули на грядки и сад:Выбоины веером, но наряд не смят.

Ах, госпожа Бельевая ВеревкаКак Вас почтило сегодня солнце –Золушкой вытянулась наизготовку,Вся в жемчугах и цветных узорцах!

217.

В ночи то плач, то хохотРебенком сотен вдов.То жалость к ним, то похоть.Чего там… Это – кровь.

Под наважденьем корчась –Дома, дома, дома…С утра наймут уборщиц,Чтоб не сойти с ума.

Проснувшись, обнаружат:Смотрел всю ночь, злодей,Подаренный подругойСмешной Хэмингуэй.

219.

На вечер лег зверок невнятной дрожи.Эмаль белка вполоборота. Взор.Все в сумерках таинственно похожиНа вспомнившихся братьев и сестер.

220.

Помечтаем? Помечтаем…Все, как в детстве и во сне –Дни за днями жизнь листая,Сердце тронулось к весне.

Помаленьку, еле-елеЗемлю кутает снежок.В сердце, в гавани, в капели –Всюду – Александр Блок.

Помечтаем? Помечтаем…«Сонноокая прошла…»Воробьев взметнулась стая.Солнце рдеет в куполах.

Этот город, эти птицыИ туманы над Невой,Эти белые страницы,Разделенные с тобой!..

221.

«Они любили друг друга так долго и нежно…»

Свистит и мечется ветер по улицам,Раскачивая фонари.Не дури.Это только ветер в улице.Этотени разорванной тучиНосит по городуДо зари.

222.

Боже, услышь атеиста:Дай мне забыть о себе,Дай мне забыть, что бездарноЖизнь проживаю свою.

225.

В душную подушку.Висок к виску.Чуть дыша, задушенДремой. Тку.Белое сознанье.Синий рот.Пережит заранееСмертный пот.Наважденье пауз,Музык, шепотков.Кто вошел? Пугаюсь.Смотрит кто? Готов.Слабо и невнятноБрошенный намек.То, что звал надсадно –Шутка, шалость, слог.Под золой – рассудкаСлабый уголек.О, шпаргалка гения!Кто, как крот,В безразличье, в лени ли,В робости снует?Кто мешает кубикиБыта и миров?Кто жена, подруга, ктоНочь, сон, кровь?

226. Поздравление

Дорогая сестрица! Уважаемая!Наши годы, как лица, провожаемыеНа осеннем перроне.И станцияОткрывает зеленый.Что же? Мы – не гордые, мы – усталые.Мы нуждаемся в безупречном алиби,В том, что лично мы непричастныеК гибели ежечасной.

Мы нуждаемся в тепле и сочувствии,Но больше всего мы нуждаемсяВ том, чтобы нас не вынуждали каяться,А это, ей-богу, не повод для грусти.

С новоселием нового возраста!С новоселием новых горестейИ отдельных счастливых минут,Которые остальное – сотрут.

227.

Не верь никому.Не жди никого.Не знай, не люби, не ищи.

Все только в тебе.Ты – предтеча всего.Ты – желтый зрачок в ночи.

Не верь никому.Не жди никого.Все канет, умрет, отгорит.

Очистится, порхнет изо всегоСтебель, сток, скит.

228.

Время высидело яичко –Металлический перестук минуты.Нужно сделать какое-то дело,Иначе заглохнет сердце.Ну, хотя бы написать это:Не то, чтобы что-то ушло,А ничего не было и не будет.И когда сердце вновь начнетЧихать и кашлять,Как холодный двигатель,Снова обманывать егоИ мечтать о счастье.

229. Город женщин

Спят, рожают, слывут, умирают,Эскалаторами проплывают,В зеркалах, стеклах, водах, зрачках,В переулках, проспектах, на островах –Лагерь в лагере, город в городе,Враг и друг, жена и любовница,Та, чей образ никем не восполнится –Рядом дышит иль где-нибудь в Вологде?

Но пьяняще, безбожно вымаливатьТерпкий зной тротуарного порханья.Мимолетностью иссиня-палевойУтешаться, страшась дальнозоркости!

Нет ни в чем никакого сомнения –Ни в бездонности взглядов кокетливых,Ни в значительности прикосновения –Все равно – из вторых или третьих рук.

Это значит – прорваться инкогнитоЗа пределы родства достижимогоИ в пределах обшарпанной комнатыЛицезреть угасание римово.

В откровеньях науки и творчестваС их трактующей, ясной речьюЧуть заметно в углах топорщитсяТа раздвоенность человечья.

230.

Когда оттаивают соки,То не чуждаешься молвы.Пусть хищны гибкие истоки,Но не снести нам головы!

Когда в июле зной повяжетГустые, терпкие узлы,То вечера чернильной сажейВ провалы вымажут углы.

Когда и рад бы обольститься,Да ты не та и я не тот.И – как там? – отпевает птицаСветил исход. Из года в год.

Когда декабрь рассвирепеетИ мусор стружкою звенит,Из подворотен жутко зреетЖивое в судороге плит.

Когда перед настольной лампойСпешишь, заделывая швы,То, бога ради, бога ради,Дерись, чтоб не снести молвы.

231.

– Отчего вы плачете?– Оттого, то грустно.– Отчего же грустно?– Сама не понимаю.– Неужели слезы просто так, от грусти?– Да.– Но как же сердце?– Там-то сухо, сухо…– Ну, а то, что было?– То-то и печально…– Может вам не надо все так близко к сердцу…– То-то и печально, что совсем не близко.– Вам бы лучше верить…– В то, что снова двадцать?– Нет, но верить в встречу…– В то, что сны вернутся?– Нет, но встреча будет…– Может быть, за гробом?– Не кусайте губы!

Замолчали оба.

241.

– А когда идет снег,я гуляю во-он там.– А когда его нет?– Прочитай по губам,прочитай по глазам,загляни в мои сны…– Ну, тогда я и сам ожидаю весны.Да, тогда я и сам не люблю о былом…Тем, другим голосам…Что прошло – то прошло…

Только прошлого власть заставляет уметьи молчать,когда хочется петь.

245.

Вот женщина готовится ко сну.Она сегодня будет спать одна.Как, впрочем, и вчера спала одна.

Вот женщина приблизилась к окну.Когда она приблизилась к окну,Вовсю сияла полная луна.

Была такая яркая луна,Что это было ясно и на слух.

Совсем нетрудно было услыхать,Как часто билось сердце у нее.Так часто билось сердце у нее,Что всем хотелось плакать и вздыхать.

Когда же в нестерпимый лунный светОна шепнула так: «Хоть кто-нибудь!»То всюду разнеслось «хоть кто-нибудь»,До самых дальних и чужих планет.

246. Геометрия неба

Неутомимый чертежник колдуетВ небе – в дворах и на улице.Тянет рейсфедером нитки стальных проводов.Все поделил и с неделю как интересуетсяСиним клочочком меж стен двух соседних домов.

Дня через два попадет набежавшее облачкоВ тонкий чертеж и порежет его, будто сыр.Тронется бочкой небесной, охваченной обручем,И просквозит, с изумлением щупая ширь.

Хочешь? Тебе подарю ромбик крохотныйИз подводящей электропроводки к домам.Он-то, верняк, не попал ни в одну из учетных книг,Так что и паспортный стол не помеха нам.

Чуть затоскую, осенним ли, зимним ли вечером,Встав у окна, подоконником пальцы замкну.В небе привычно найду, фонарями очерченный,Ромбик, летящий скоплением звезд в глубину.

247. Впечатление