Гафур Гулям - Стихотворения и поэмы Страница 20

Перевод В. Журавлева

АЛИШЕР

Мы чествуем ныне в свободной странетебя, Алишер, гражданин и поэт.Как львиное эхо, твой голос в горахгремел, не смолкая, полтысячи лет.

Нам песни твои согревали сердца,борьбу воспевали и славили труд.Вскормленные грудью Отчизны, они,как матери ласковый зов, не умрут.

Любовь с материнским впитав молоком,узнав в ней и честь и Призванье свое,ты песнями славил к Отчизне любовь,к богатствам ее и красотам ее.

Страданье живому судьбой суждено, —за счастьем — невзгода, за смехом — беда.И были отпущены в жизни тебедля счастья секунды, для горя — года.

Но счастьем твоим был бушующий ум,как ливень обильный, могучий как смерч.В лучах его света увидели мыконец Тимуридов, их жалкую смерть.

Ты был точно лев на железной цепи,вместилище мудрости, чести пример.До звезд искрометных твой вздох долетал,любовь кто посадит на цепь, Алишер?

Читаю, как в книге, гератский рассветпо дням твоей юности, бурной, как гром,и черную ночь Хорасанской страныя вижу в ненастном закате твоем.

Мы творчество славим твое, Алишер,богатое светом, как солнечный день.У входа в светилище разума тысвою положил золотую ступень.

Полтысячи лет отшумело. Но намдни жизни твоей, точно детство, близки.А завтрашний день, будто сокол ручной,следит за движением нашей руки.

Полтысячи лет прославляет узбектебя, Алишер, гражданин и поэт,и будет от чистой души восславлятьеще и столетья и тысячи лет.

Великий учитель, провидец судеб,отцом ты приходишь в наш праздничный дом,газели твои наполняют сердцалюбовью, и радостью, и торжеством.

Навеки в сознании сохраненыбессмертные строки — шах-бейты твои.Они как нефрит в драгоценных серьгах,как в рощах заливистые соловьи.

Да, мы не из тех, кто не помнит родства,в истории славен узбекский народ.И если, враги, вы не верите нам —прочтите хоть то, что писал Геродот.

Для вас — муравьиная куча Восток,сподручнее так вам оружьем бряцать.Но правда истории бьет по рукам,кто вздумал бы славу ее отрицать.

Исток человечества, старый Востокбыл славен величием творческих сил,соцветие гениев в небе ночном горит,как созвездие вечных светил.

Раздвинулись шире просторы земли,и вспыхнуло ярче сиянье зари,когда на узбекское небо взошелпоэт Навои — как звезда Муштари.

Хотите Фархада увидеть — прошуприехать в наш солнечный Узбекистан.На стройках здесь каждый рабочий — Фархад,к нам древних мечтаний пристал караван.

Тенистые здесь вам покажут сады,и белый хлопчатник, и зреющий хлеб,как счастья достигли Фархад и Ширин,добром одарив Мирзачульскую степь.

Взгляни, Алишер, как мечтанья твоидостигли у нас завершенья поры:свет тысячевольтовых ламп Ильичасветлее, чем свечи дворцов Байкары.

Взгляни, Алишер, как в боях и трудеклад дружбы великой нашел человек.И ты не о нас ли в сказаньях мечтал,провидел не наш ли сияющий век?

Герои в сраженьях, в искусстве, в труде,любви бескорыстной и дружбы пример,не мы ли живем в той чудесной стране,которую видел в мечте Алишер?

Мы чествуем ныне единой семьейтебя, Алишер, гражданин и поэт.Рождая отзывное эхо в сердцах,к нам песни твои шли полтысячи лет.

И видишь — дошли и вошли в наш дворец,в мир дружбы народов, в наш день золотой.Так здравствуй, наш добрый, наш солнечный веки алое знамя над нашей страной!

Перевод В. Журавлева

ЧЕРНИЛЬНИЦА

Когда-то Навои, воздав хвалу каламу,забыл чернильницу… Но в темноте ночной,о черноглазая, прищурившись упрямо,ты скромным зеркальцем блестишь передо мной.

Хочу, чтоб капелька в тебе любая сталагорящей, словно кровь отважного бойца.Ты славу громкую моим стихам стяжала,сама ж молчальницей осталась до конца.

В любом моем труде есть и твоя частица,ты, помогая мне, ночами не спала.Хоть с виду ты черна, но нечего стыдиться, —ведь главное, чтоб мысль всегда была светла.

А в яростные дни, когда война пылалаи жгучим мщением душа была полна,порой об извергах писать ты не желала:«Уж не настолько, — говорила, — я черна!..»

…Стихи дописаны. Спасибо, дорогая!Чернила кончились? Давай я подолью.Вдвоем трудились мы. Тебя я поздравляю,а выйдет книга — книгу подарю.

Перевод С. Северцева

ЛЕТО

Проходит лето.                     Тот, кто скажет: «Вот,жаре конец» — и всё, —                                       мне жалок тот.Достойно лето слов иных.                                             О немписать пристало огненным пером.

Писать о вишнях спелых, как заря.О том, что молодость прошла не зря.Звенит в лугах ее напев простой,как дуновенье ветра в летний зной.

Встань на заре.                          В рассветный выйди сад —деревья, просыпаясь, шелестят.Ты ветвь привил —                              гляди, как расцвела!В ней робко дышит розовая мгла.

Здесь соловьиной трели чистый звукпрерывистой свирелью грянет вдруг,И ты замрешь.                         И тишина кругом,и только розы зыблются огнем.

Как золотая пуля с высоты,шмель, прогудев, свалился на цветы.Чилляк созрел,                        его прозрачна гроздьи косточки-зрачки видны насквозь.

Наполнен лаской каждый летний день.Благодарим мы царственную теньза холодок,                    за лиственную дрожь,за то, что персик                             сам с восходом схож.

Блестит хлопчатник, как скопленье звезд.Масудахон проходит вдоль борозд.Кусты к ней мягко и покорно льнут,поклон свой благодарный отдают.

Ты погостить приехал в Маргилан —природа накрывает дастархан:корзины слив,                          подносы миндалятебе несет колхозная земля.

Люблю я, наработавшись за день,к дувалу тихо прислонить кетменьи на кошме,                   сев рядом, с кем дружу,есть не спеша горячую гуджу.

Я тем горжусь,                        что сам пшеницу жал,зерно молол                      и в печь хлеба сажал,что землю я воспел в стихах моих, —там слово «труд» мне ближе всех других.

.. Позор тому,                        кто лето напролетжил тунеядцем за народный счет.Таких мы гнать немедленно должны,лентяй нам враг —                                нам трутни не нужны!

Земля богатство нам дает сполна,но знай,              ухода ждет всегда она, —сняв урожай,                     бери кетмень опять,чтоб вновь колосьям силу набирать.

Гляжу в окно.                      Летят на глиноземплоды джиды серебряным дождем —роняет сад осеннюю парчу…Дастан о лете я писать хочу!

Перевод Т. Стрешневой

ДИПЛОМ

Тихою ночью, звездною ночьюмир перед взором до дна раскрыт…Юношу вижу: строг, озабочен,над книгами он до утра сидит.

То не резец на гранитных плитахврезает надпись на сотни лет, —это в мозгу, в извилинах скрытых,врезается знания светлый след.

Страницы шуршат, и весенней ночивсё глубже становится тишина…Нашел наконец! Из тысячи строчекименно эта ему нужна.

И словно в единственной строчке этойвсе тайны вселенной заключены:жгучей, слепящею вспышкой светамысли внезапно озарены.

Тихо вокруг.                   Темнота сгустилась,и, как невидимое крыло,ласково будущее склонилось,за плечи юношу обняло.

Нет, не напрасны его усилья,такого большая дорога ждет,близится день, и, расправив крылья,он устремится в первый полет!..

В зачетной книжке ряды пятерок —это ступеньки вчерашних дней.Уже он диплом защищает скоро,и берег будущий всё видней.

Всё впереди: и борьба с рутиной,и неудачи, и торжество!..С гордостью, как на достойного сына,будет страна глядеть на него.

Светает…              Работою увлеченный,всю ночь не сомкнул он упрямых глаз…Вот он уже молодой ученый,всходит на кафедру первый раз.

А сердце стучит горячо, тревожно:отныне науке всю жизнь отдай!..Отец постучался в дверь осторожно, входит:«Сынок, остывает чай…»

Перевод С. Северцева