Алексей Крученых - Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера Страница 21

Человек ниоткуда

Начало простои прискорбно:он в бедности,и пропадомгрозит ему

  судьба.

И вдруг —нивесть откудав роскошном лимузинеподъезжает лорди говорит Бертону:Хотите поменяться?— Возьмите фраки мои автомобильдо самого особнякавключительно.Полмесяцаживите за меня —а я исчезнув темноту,оттудоваглазамисопровождая вас —    везде! —Бертон согласен,три миллиона в банке,но тяжкиобязанности богача.И девушкас зелеными глазамииз-за портьерыв него стреляет,промахиваясьвсего на сантиметр…И лицемерный раб,вчера лишь нанятыйлакей,прячась за ширмой,ему вливает безуспешно в кофечерный яд,а ночьюк хозяину прокравшисьбьет по подушкемимо теменичугунным прессом (— бух!)А двойник-миллионер,не растерявшиськартину ухватив, как щит, —размашистою кочергойпролазника разитпо переносью.От непереносной болилакеи летит по лестнице,а барин вслед кидаетостатком ужина

    с подошвой

…Опять со всех сторонвраги и ворыдвенадцать похищений —деваться некуда…Ах, лучше нищета,чем вечные тревоги.Но поздно:его считаютубийцей тропического президентаи всяческим преступником.

  Он к смерти близок,  но не унывает,  остря вокруг да около,  мороча головы судей  министром      и юристом

А зеленоглазка Мерчиа,издавна поверив  в его невинность,и убедившись в точности      предчувствия,(конец вполне благополучен!)  ему дарит    свободу и любовь,

  и жених  авантюристово наследство  жертвует на революцию  в тропической стране.

Любовь втроем*

На Третьей Мещанской —  уютный дом,бородатый дворник у ворот,— вылитый Кропоткин! —на окне герань,и мурлычит кот,и в комнате живутвдвоем супруги мирные.по N-ской дорогев жестком вагонеиз Нижнего едет в Москву на работуковарный  мужнин    друг ВолодяУтренняя рань —дремлет Москва.День горит —на работе Москва.Падает вечер —спать пора.А другу Володе негде спать.Но в сквере друга встретил друг,зовет его в уютный дом,чтоб крепким чаем напоитьи на ночь предложить диван.Жена приветлива:— Диван свободен,приятных снов желаю вам!с мужем удаляется за ширмугимнастерку вывесив наружу,как сигнал.На третий день —в командировку мужКоварный другжене гадает на картах— тревога в доме,валет и дама,любовь на сердце, —все решено    безоговорочно!И вот изменницасовместно с другом домапод одеялом нежится.…Повсюду серый дых мещанства:им день Авиахима,полет на аэроплане, —лишь завеса для интрижки!..Вернулся муж,привез клубники для варенья.Ах, горько разочарованьев любви и дружбе!Но делать нечего —варенье сваренои слаще есть его втроем…— Бежать из дома,спать на столе в конторе,мокнуть под дождем,строителям — для жизни места нет! —Но делать нечего —он на Мещанской снова(дождь попутал!)Бывшая жена приветлива,варенье вкусно,диван свободен,и — занятно любить втроем!Однако — делать нечего!аборт вскладчину,и оскорбленная Людмила,сбежавши из лечебницы,мужьям записку оставляет,и с чемоданом — на вокзал!..А там — дорога,блестящих рельс прямолинейность,и в будущем —    здоровье и работа!два приятеля (мужья)недоуменночай кипятят на примусе(вести хозяйство затруднительнобез женской помощи)и горестно друг друга попрекают— Строитель тоже!Тут, на жилплощади,разумной жизнипостроить не съумел!— Печатник тоже!Вот ижицу и пропечатали      обоим! —В растерянности полнойодин раскинулся на холостом диване,другой прилег  на бывшую семейную кроватьСкуча-а-ют,зева-а-ют…— Давай, Володя, выпьем чаюОдна у нас утеха —клубничного  вареньица    поесть!..

Любовь втроем

(Кадры)

Их трое в комнате одной —Ох, неудобно!Все жмутся, стонут, квохчут.— Как быть?— Я не хочу ребенка от другого!— А я — аборта!Жить с вами надоело!И вот в лечебнице.Халатов белизна.С улыбкой докторзасучивает рукава,ждет пришедших.

  А сквозь окно,  в коляске детской  соблазненок  пищит   и радуется  всем комочком.

Молоденькая пациенткалежит без памяти,а Людмила (5-ый номер)скрывается —от радости или испуга?— Куда мне деться?Мне хочется младенца! —Вопросов много на Мещанской,и сколько их

    еще не решено!

И удивленнопред ними топчутсятри сценаристаи сотня режиссеров

Падение династии Романовых*

(Кадры)

В двенадцатом годув России — мир и тишина:гуляют по Кремлюпарами пузатые попыи стройныев мазурке вьютсяморскиеофицеры.Сам Николай,царь польский, палач финляндский,вешатель всероссийский,и прочая, и прочая —с улыбкой благожелательнойжмет рукигенераламна параде

  А между тем —  снарядные заводы  готовят трехдюймовкам  железные отполированные  бутерброды  и учатся солдаты  по команде  штыками тыкать  в чучела.

И вот уже Вильгельм,усы таращас австрийскою развалинойпод ручку —обдумывает ультиматумИ вот ужеотбарабанивают немцынесгибающийся шаг.И вот ужетяжеловесный эшелонза эшелоном,набитый доверху(как сельди в бочке — люди)ползет к позициямк траншеям тащитсясу-ро-о-во.И вот ужеснарядами плюетсягорластое орудие,летит от взрыва  пыль,  грунт, кровь.И сестры милосердиястараются пригладитьампутированные ногисо всею нежностьюпридворных баловниц.А впередикавалерийскою грозойнабухнув,разразилось поле —пыль по полю,дым,смерть,смрад.так, — три года,а на четвертыйв Петербургепод красным знаменемсгущаютсяреволюционные рабочие с войсками,и Николай,усами дернувдрожащею рукойподписывает отречение.За ним торопитсябратец Михаил.Народ свободен,Гучков и Милюков  в восторге,но —в «запломбированном вагоне»с Финляндского вокзалаприехали большевики, —расчистить путьчерез меньшевицкий сумраки болтовню керенскую —в Октябрь.

Солистка Его Величества*