Александр Твардовский - Страна Муравия (поэма и стихотворения) Страница 24

1939

Поездка в загорье

Сразу радугу вскинув,Сбавив солнечный жар,Дружный дождь за машинойТри версты пробежал.

И скатился на запад,Лишь донес до лицаГрустный памятный запахМолодого сенца.

И повеяло летом,Давней, давней порой,Детством, прожитым где-то,Где-то здесь, за горой.

Я смотрю, вспоминаюБлиз родного угла,Где тут что: где какаяВ поле стежка была.

Где дорожка...А нынеТут на каждой верстеИ дороги иные,И приметы не те.

Что земли перерыто,Что лесов полегло,Что границ позабыто,Что воды утекло!..

Здравствуй, здравствуй, роднаяСторона! Сколько разПережил я заранеЭтот день, этот час...

Не с нужды, как бывало — Мир нам не был чужим,Не с котомкой по шпаламВ отчий край мы спешим

Издалека.А все же —Вдруг меняется речь,Голос твой, и не можешьПапиросу зажечь.

Куры кинулись к тыну,Где-то дверь отперлась.Ребятишки машинуОцепляют тотчас.

Двор. Над липой кудлатойГомон пчел и шмелей,Что ж, присядем, ребята,Говорите, кто чей?..

Не имел на заметкеИ не брал я в расчет,Что мои однолеткиНынче взрослый народ.

И едва ль не впервыеОщутил я в душе,Что не мы молодые,А другие уже.

Сколько белого цветаС липы смыло дождем.Лето, полное лето,Не весна под окном.

Тень от хаты косаяОтмечает полдня.Слышу, крикнули:— Саня!Вздрогнул, нет — не меня.

И друзей моих детиВряд ли знают о том,Что под именем этимБегал я босиком.

Вот и дворик и лето,Но все кажется мне,Что Загорье не это,А в другой стороне...

Я окликнул не сразуСтарика одного.Вижу, будто бы Лазарь.— Лазарь!— Я за него...

Присмотрелся — и верно:Сед, посыпан золойЛазарь, песенник первый,Шут и бабник былой.

Грустен.— Что ж, мое дело,Годы гнут, как медведь.Стар. А сколько успелоСтариков помереть...

Но подходят, встречаютНа подворье меня,Окружают сельчане,Земляки и родня.

И знакомые лица,И забытые тут. — Ну-ка, что там в столице?Как там наши живут?

Ни большого смущенья,Ни пустой суеты,Только вздох в заключенье:— Вот приехал и ты...

Знают: пусть и покинулНе на шутку ты нас,А в родную краину,Врешь, заедешь хоть раз...

Все Загорье готовоЧас и два простоять,Что ни речь, что ни словоТо про наших опять.

За недолгие срокиЗдесь прошли-пролеглиВсе большие дороги,Что лежали вдали.

И велик, да не страшенБелый свет никому.Всюду наши да наши,Как в родимом дому.

Наши вверх по науке,Наши в дело идут.Наших жителей внукиТолько где не растут!

Подрастут ребятишки,Срок пришел — разбрелись.Будут знать понаслышке,Где отцы родились.

И как возраст настанетВот такой же, как мой,Их, наверно, потянетНе в Загорье домой.

Да, просторно на светеОт крыльца до Москвы.Время, время, как ветер,Шапку рвет с головы...

— Что ж, мы, добрые люди,Ахнул Лазарь в конце,Что ж, мы так-таки будемИ сидеть на крыльце?

И к Петровне, соседке,В хату просит народ.И уже на загнетке[21]Сковородка поет.

Чайник звякает крышкой,Настежь хата сама.Две литровки под мышкойМолча вносит Кузьма.

Наш Кузьма неприметный,Тот, что из году в год,Хлебороб многодетный,Здесь на месте живет.

Вот он чашки расставил,Налил прежде в одну,Чуть подумал, добавил,Поднял первую: — Ну!

Пить — так пить без остатку,Раз приходится пить...И пошло по порядку,Как должно оно быть.

Все тут присказки былиЗа столом хороши.И за наших мы пилиЗемляков от души.

За народ, за погоду,За уборку хлебов,И, как в старые годы,Лазарь пел про любовь.

Пели женщины вместе,И Петровна — одна.И была ее песняСтарина-старина.

И она ее пела,Край платка теребя,Словно чье-то хотелаГоре взять на себя.

Так вот было примерно.И покинул я столС легкой грустью, что первыйПраздник встречи прошел;

Что, пожив у соседей,Встретив старых друзей,Я отсюда уедуЧерез несколько дней.

На прощанье помашутКто платком, кто рукой.И поклоны всем нашимУвезу я с собой.

Скоро ль, нет ли, не знаю,Вновь увижу свой край.Здравствуй, здравствуй, роднаяСторона. И — прощай!..

1939

Рожь, рожь... Дорога полеваяВедет неведомо куда.Над полем низко провисая,Лениво стонут провода.

Рожь, рожь — до свода голубого,Чуть видишь где-нибудь вдали,Ныряет шапка верхового,Грузовичок плывет в пыли.

Рожь уродилась. Близки сроки,Отяжелела и на крайВсем полем подалась к дороге,Нависнула — хоть подпирай.

Знать, колос, туго начиненный,Четырехгранный, золотой,Устал держать пуды, вагоны,Составы хлеба над землей.

1939

Женитьба шофера

Все ровесники-ребята,Все товарищи женаты,Все женаты, а шоферОдинокий до сих пор.

И всему тому причинаЗа рулем шофер чуть свет.Не стоит ни дня машина,Рад жениться — часу нет.

Дни и месяцы минуют,А шоферу жизнь — не жизнь. —Вот закончим посевнуюМойся в бане и женись!

За дорогою дорога,Перевозки день за днем.— Потерпи еще немного,Только сено уберем.

От поры к поре горячей.Скошен луг — поспела рожь.— Погоди, брат, а иначеВсю кампанию сорвешь.

Ждет да терпит малый честный:Отказаться как же вдруг?Третью за лето невестуУпустил уже из рук.

Видит сам: дела ни к черту,Нет кампаниям конца.Подкатил к своей четвертой,Развернулся у крыльца.

Надавил рожок сигнальный...Да — так да, а нет — так нет.Заявил официально:Точка. Едем в сельсовет.

Все ровесники-ребята,Все товарищи женаты.Все женаты, и шофер,Говорят, женат с тех пор.

1939

Дед данила в лес идет

Неизменная примета,Что самой зиме черед,В шубу, в валенки одетый,Дед Данила в лес идет.

Ходит по лесу тропою,Ищет понизу на глаз:Что ни самое кривое,То ему и в самый раз.

Подыскать дубок с коленцем,Почуднее что-нибудь,Ловко вырубить поленце,Прихватить — и дальше в путь.

Дело будто бы простое,Но недаром говорят:Как пойдешь искать прямоеТо кривое все подряд,А пойдешь искать кривоеВсе прямое аккурат.

Нарубил дубья Данила — Добрый на зиму запас,Чтобы чем заняться былоВ долгий вечер, в поздний час.

Не прошел большой науки,Плотник — все же не столяр,Но от скуки — на все руки,Чтоб верстак не зря стоял.

Чуть нужда — к Даниле сразуКонюх, сторож, кладовщик.Крюк ли, обруч — нет отказу,Санки, грабли — рад старик.

Ничего не жаль ДанилеИ запаслив и не скуп.Только любит, чтоб спросилиУ него про клен и дуб.

До того Даниле любоВновь подробно изложить,Что нельзя, мол, жить без дуба,А без клена можно жить;

Что не может клен для срубаТак, как дуб, столбом служить.Что береза — клену впоруТот же слой и тот же цвет.Но не может быть и спору,Что замены дубу нет.

Дуб — один. На то и слово:Царь дерев. Про то и речь.Правда, лист хорош кленовыйХлеб сажать хозяйке в печь.

И давно ли это былоГод назад, не то вчераТак не так, а деду, милоВспомнить эти вечера.

Ходит он неутомимый,И желательно ему,Чтоб и в нынешнюю зимуРазговор вести любимыйЗа работою в дому.

Крепок дуб, могуча сила,Но и дубу есть свой век.Дубу, — думает Данила,А Данила — человек.

Ходит старый, гаснет трубка,Остановка, что ни шаг.Ходит, полы полушубкаПодоткнувши под кушак.

Лес притихнул. Редко-редкоБелка поверху стрельнет,Да под ней качнется ветка.Лист последний упадет.

И как будто в сон склонило.День к концу. Пора назад.Вышел из лесу ДанилаМухи белые летят.

С рукава снежинку сдунул.Что-то ноша тяжела."Вот зима пришла, — подумал,Постоял. — За мной пришла".

Час придет — и вот он сляжет.И помрет. Ну что ж! Устал.И, наверно, кто-то скажет:Дед Данила дуба дал.

Шутка издавна известна.Шутка — шуткой. А дубьеНарубил — неси до места.Дослужи, Данила, честно,Дальше дело не твое.

1939