Василий Жуковский - Том 1. Стихотворения Страница 24

Эпиграммы*

«Ты драму, Фефил, написал…»*

   «Ты драму, Фефил, написал?» —«Да! как же удалась! как сыграна! не чаешь!Хотя бы кто-нибудь для смеха просвистал!» —«И! Фефил, Фефил! как свистать, когда зеваешь?»

Эпитафия лирическому поэту*

Здесь кончил век Памфил, без толку од певец!Сей грешный человек — прости ему творец! —    По смерти жить сбирался,    Но заживо скончался!

«С повязкой на глазах за шалости Фемида…»*

С повязкой на глазах за шалости Фемида! —Уж наказание! уж подлинно обида!Когда вам хочется проказницу унять,    Так руки ей связать.

Новопожалованный*

«Приятель, отчего присел?» —«Злодей* корону на меня надел!» —  «Что ж, я не вижу в этом зла!» —   «Ох, тяжела!»

«Не знаю почему, по дружбе или так…»*

Не знаю почему, по дружбе или так,Папуре вздумалось меня визитом мучить;   Папура истинный чудак,   Скучает сам, чтоб мне наскучить!

«Для Клима все как дважды два…»*

Для Клима все как дважды два!Гораций, Ксенофонт, Бова,Лаланд и Гершель астрономы,И Мирамонд[47] и МушенброкЕму, как нос его, знакомы.О всем кричит, во всем знаток!Судить о музыке начните:Наш Клим первейший музыкант!О торге речь с ним заведите:Он вмиг торгаш и фабрикант!Чeгo в нем нет? Он метафизик,Платоник, коновал, маляр,Статистик, журналист, бочар,Хирургус, проповедник, физик,Поэт, каретник, то и то,Клим, словом, все! И Клим — ничто!

«Трим счастия искал ползком и тихомолком…»*

Трим счастия искал ползком и тихомолком;Нашел — и грудь вперед, нос вздернул, весь иной!    Кто втерся в чин лисой,    Тот в чине будет волком.

«Румян французских штукатура…»*

Румян французских штукатура,Шатер — не шляпа на плечах;Под шалью тощая фигура,Вихры на лбу и на щеках,Одежды легкой подозренье;На перстне в десять крат алмаз —Все это, смертным в удивленье,По свету возят напоказВ карете модно золоченойИ называют — Альцидоной!

«Сей камень над моей возлюбленной женой…»*

Сей камень над моей возлюбленной женой!    Ей там, мне здесь покой!

Новый стихотворец и древность*

Едва лишь что сказать удастся мне счастливо,Как Древность заворчит с досадой: «Что за диво!Я то же до тебя сказала, и давно!»   Смешна беззубая! Вольно   Ей после не прийти к невежде!   Тогда б сказал я то же прежде.

«Барма, нашед Фому чуть жива, на отходе…»*

Барма, нашед Фому чуть жива, на отходе,«Скорее! — закричал, — изволь мне долг платить!Уж завтраков теперь не будешь мне сулить!» —«Ох! брат, хоть умереть ты дай мне на свободе!» —«Вот, право, хорошо: хочу я посмотреть,Как ты, не заплатив, изволишь умереть!»

«Ты сердишься за то, приятель мой Гарпас…»*

Ты сердишься за то, приятель мой Гарпас,Что сын твой по ночам сундук твой посещает!И философия издревле учит нас,   Что скупость воровство рождает.

«О непостижное злоречие уму…»*

О непостижное злоречие уму!    Поверю ли тому,Чтобы, Морковкина, ты волосы чернила?Я знаю сам, что ты их черные купила.

«Скажи, чтоб там потише были…»*

«Скажи, чтоб там потише были! —Кричал повытчику судья. —Уже с десяток дел решили,А ни единого из них не слышал я!»

«У нас в провинции нарядней нет Любови….»*

У нас в провинции нарядней нет Любови!   По моде с ног до головы:Наколки, цвет лица, помаду, зубы, брови —   Все получает из Москвы!

Тоска по милом*

(песня)

   Дубрава шумит;   Сбираются тучи;   На берег зыбучий   Склонившись, сидитВ слезах, пригорюнясь, девица-краса;И полночь и буря мрачат небеса;И черные волны, вздымаясь, бушуют;И тяжкие вздохи грудь белу волнуют.

   «Душа отцвела;   Природа уныла;   Любовь изменила,   Любовь унеслаНадежду, надежду — мой сладкий удел.Куда ты, мой ангел, куда улетел?Ах, полно! я счастьем мирским насладилась:Жила, и любила… и друга лишилась.

   Теките струей   Вы, слезы горючи;   Дубравы дремучи,   Тоскуйте со мной.Уж боле не встретить мне радостных дней;Простилась, простилась я с жизнью моей:Мой друг не воскреснет; что было, не будет…И бывшего сердце вовек не забудет.

   Ах! скоро ль пройдут   Унылые годы?   С весною — природы   Красы расцветут…Но сладкое счастье не дважды цветет.Пускай же драгое в слезах оживет;Любовь, ты погибла; ты, радость, умчалась;Одна о минувшем тоска мне осталась».

К Филалету*

(послание)

Где ты, далекий друг? Когда прервем разлуку?Когда прострешь ко мне ласкающую руку?Когда мне встретить твой душе понятный взглядИ сердцем отвечать на дружбы глас священный?..Где вы, дни радостей? Придешь ли ты назад,О время прежнее, о время незабвенно?Или веселие навеки отцвелоИ счастие мое с протекшим протекло?..Как часто о часах минувших я мечтаю!Но чаще с сладостью конец воображаю,  Конец всему — души покой,Конец желаниям, конец воспоминаньям,Конец борению и с жизнью и с собой…Ах! время, Филалет, свершиться ожиданьям.Не знаю… но, мой друг, кончины сладкий часМоей любимою мечтою станови́тся;Унылость тихая в душе моей хранится;Во всем внимаю я знакомый смерти глас.Зовет меня… зовет… куда зовет?.. не знаю;Но я зовущему с волнением внимаю;Я сердцем сопряжен с сей тайною страной,Куда нас всех влачит судьба неодолима;Томящейся душе невидимая зрима —Повсюду вестники могилы предо мной.Смотрю ли, как заря с закатом угасает, —Так, мнится, юноша цветущий исчезает;Внимаю ли рогам пастушьим за горой,Иль ветра горного в дубраве трепетанью,Иль тихому ручья в кустарнике журчанью,Смотрю ль в туманну даль вечернею порой,К клавиру ль преклонясь, гармонии внимаю —Во всем печальных дней конец воображаю.Иль предвещание в унынии моем?Или судил мне рок в весенни жизни годы,  Сокрывшись в мраке гробовом,Покинуть и поля, и отческие воды,И мир, где жизнь моя бесплодно расцвела?..Скажу ль?.. Мне ужасов могила не являет;И сердце с горестным желаньем ожидает,Чтоб промысла рука обратно то взяла,Чем я безрадостно в сем мире бременился,Ту жизнь, в которой я столь мало насладился,Которую давно надежда не златит.К младенчеству ль душа прискорбная летит,Считаю ль радости минувшего — как мало!Нет! счастье к бытию меня не приучало;Мой юношеский цвет без запаха отцвел.Едва в душе своей для дружбы я созрел —И что же!.. предо мной увядшего могила;Душа, не воспылав, свой пламень угасила.Любовь… но я в любви нашел одну мечту,Безумца тяжкий сон, тоску без разделеньяИ невозвратное надежд уничтоженье.Иссякшия души наполню ль пустоту?Какое счастие мне в будущем известно?Грядущее для нас протекшим лишь прелестно.Мой друг, о нежный друг, когда нам не даноВ сем мире жить для тех, кем жизнь для нас священна,Кем добродетель нам и слава драгоценна,Почто ж, увы! почто судьбой запрещеноЗа счастье их отдать нам жизнь сию бесплодну?Почто (дерзну ль спросить?) отъял у нас творецИм жертвовать собой свободу превосходну?С каким бы торжеством я встретил мой конец,Когда б всех благ земных, всей жизни приношеньемЯ мог — о сладкий сон! — той счастье искупить,С кем жребий не судил мне жизнь мою делить!..Когда б стократными и скорбью и мученьемЗа каждый миг ее блаженства я платил:Тогда б, мой друг, я рай в сем мире находилИ дня, как дара, ждал, к страданью пробуждаясь;Тогда, надеждою отрадною питаясь,Что каждый жизни миг погибшия моейЕсть жертва тайная для блага милых дней,Я б смерти звать не смел, страшился бы могилы.О незабвенная, друг милый, вечно милый!Почто, повергнувшись в слезах к твоим ногам,Почто, лобзая их горящими устами,От сердца не могу воскликнуть к небесам:«Все в жертву за нее! вся жизнь моя пред вами!»Почто и небеса не могут внять мольбам?О безрассудного напрасное моленье!Где тот, кому дано святое наслажденьеЗа милых слезы лить, страдать и погибать?Ах, если б мы могли в сей области изгнаньяСтоль восхитительно презренну жизнь кончать —Кто б небо оскорбил безумием роптанья!

К Нине*