Владимир Набоков - Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме Страница 24

Уходят вместе. Пауза.

(один, бредит)

Ты не толкай — сам знаю — брось — не нужноменя толкать…

(Приподнимается.)

                   Хозяин, Флэминг, Джонсон!Хозяин!..            Никого… А! Понимаю,втроем ушли. Им, верно, показалось,что я уж мертв… Оставили меня,пустились в путь…                         Нет! Это шутка! Стойте,вернитесь же… хочу я вам сказать…хочу я вам… А! Вот что значит смерть:стеклянный вход… вода… вода… все ясно…

Пауза. Возвращаются Капитан и Флэминг.

Вот глупо — не могу ступать.                                          Спасибо…Но все равно. Мы Джонсона едва лимогли б найти… Ты понял, что он сделал?

Конечно… Ослабел, упал; бессильный,Звал, может быть… Все это очень страшно…

(Отходит в глубь палатки.)

(про себя)

Нет, — он не звал. Ему лишь показалось,что он — больной — мешает остальным, —и вот ушел… Так это было простои доблестно… Мешок мой словно камень —не натянуть…

                 Хозяин! Плохо! Кингслискончался… Посмотри…

                                  Мой бедный Эрик!Зачем я взял его с собой? Средь насон младший был… Как он заплакал, — помнишь, —когда на полюсе нашли мы флагнорвежский… Тело можно тут оставить, —не трогай…

Пауза.

                Мы одни теперь, Хозяин…

Не надолго, друг мой, не надолго…

Пурга смолкает…

                       Знаешь ли — я думал —вот, например, — Колумб… Страдал он, верно, —зато открыл чудеснейшие страны,а мы страдали, чтоб открыть однигубительные белые пустыни…И, знаешь, — все-таки так надо…

                                              Что же,Хозяин, — не попробовать ли нам?Двенадцать миль — и спасены…

                                              Нет, Флэминг,встать не могу…

                      Есть санки…

                                      Не дотащишь —тяжелый я. Здесь лучше мне. Здесь тихо.Да и душа тиха, — как воскресеньев шотландском городишке… Только ногичуть ноют, — и бывают скучноватымедлительные воскресенья наши…Жаль, — шахмат нет. Сыграли бы…

                                                  Да, жалко…

Послушай, Флэминг, — ты один отправься…

Тебя оставить здесь? И ты так слаб…Сам говоришь, что ночь едва ли можешь…

Иди один. Я так хочу.

                                Но как же…

Я дотяну, я дотяну… Успеешьприслать за мной, когда достигнешь бухты.Иди! Быть может, даже по дорогеты наших встретишь. Я хочу, иди же…Я требую…

               Да, — я пойду, пожалуй…

Иди… Что ты возьмешь с собою?

                                                 Санокне нужно мне, — вот только эти лыжида палку…

              Нет, постой, — другую пару…Мне кажется, запяточный ременьна этой слаб…                   Прощай… Дай руку… Если —нет, — все равно…

                         Эх, — компас мой разбит…

Вот мой, бери…

                      Давай…                               Что же, я готов…Итак, — прощай, Хозяин, я вернусьс подмогой, завтра к вечеру, не позже…

Прощай.

Флэминг уходит.

           Да, — он дойдет… Двенадцать миль…К тому же пурга стихает…

(Пауза)

                                    Помолиться надо…Дневник, — вот он, смиренный мой и верныймолитвенник… Начну-ка с середины…

(Читает.)

«Пятнадцатое ноября; лунагорит костром; Венера, как японскийфонарик{131}…»

(Перелистывает)

                 «Кингсли — молодец. Все будтоиграет, — крепкий, легкий… Неладыс собачками: Цыган ослеп, а Рябчикисчез: в тюленью прорубь, вероятно,попал{132}…             Сочельник: по небу сегодняAurora borealis{133} раздышалась…»

(Перелистывает)

«Февраль, восьмое: полюс. Флаг норвежскийторчит над снегом… Нас опередили{134}.Обидно мне за спутников моих.Обратно…»

(Перелистывает)

             «Восемнадцатое марта.Плутаем. Санки вязнут. Кингсли сдал.Двадцатое: последнее какаои порошок мясной… Болеют ногиу Джонсона{135}. Он очень бодр и ясен.Мы все еще с ним говорим о том,что будем делать после, возвратившись».Ну, что ж… Теперь прибавить остается —Эх, карандаш сломался…                                   Это лучшийконец, пожалуй{136}…                              Господи, готов я.Вот жизнь моя, как компасная стрелка,потрепетав, на полюс указала,и этот полюс — Ты…                             На беспредельныхТвоих снегах я лыжный след оставил.Всё. Это всё.

(Пауза.)

                   А в парке городском,там, в Лондоне, с какой-нибудь игрушкой, —весь солнечный, — и голые коленки…Потом ему расскажут…

(Пауза.)

                                Тихо все.Мне мнится: Флэминг по громадной гладиидет, идет… Передвигая лыжитак равномерно, — раз, два… Исчезает…А есть уже не хочется… Струитсятакая слабость, тишина по телу…

(Пауза.)

И, вероятно, это бред… Я слышу…я слышу… Неужели же возможно?Нашли, подходят, это наши, наши…Спокойно, капитан, спокойно… Нет же,не бред, не ветер. Ясно различаюскрип по снегу, движенье, снежный шаг.Спокойно… Надо встать мне… Встретить…                                                           Кто там?

(входит)

Я, Флэминг…

                 А!.. Пурга угомонилась,не правда ли?..

                     Да, прояснилось. Тихо…

(Садится.)