Константин Бальмонт - Том 2. Стихотворения Страница 25

Гвоздики

Когда расцветают гвоздики в лесах,Последние летние дни истекают.В гвоздиках июльские дни замыкаютТу юную кровь, что алеет в лучах.И больше не вспыхнут, до нового года,Такие рубины, такая свобода.

На черном фоне

На черном фоне белый светМеня мучительно пленяет.И бьется ум. Дрожит. Не знает,Не скрыт ли страшный здесь ответ.

Боясь принять ответ жестокий.Вопрос я тайный хороню.И вновь молюсь. Молюсь — Огню,В тени Стремнины звездоокой!

Фата Моргана

Фата Моргана,Замки, узоры, цветы и цвета,Сказка, где каждая краска, чертаС каждой секундой — не та,Фата МорганаЯвственно светит лишь тем, кто, внимательный, рано,

Утром, едва только Солнце взойдет,Глянет с высокого камня на Море,К солнцу спиной над безгранностью вод,С блеском во взоре,К Солнцу спиной,Правда ль тут будет, неправда ль обмана,Только роскошной цветной пеленойБыстро возникнет пред ним над волнойФата Моргана.

Красный

Кораллы, рубины, гранаты,Вы странным внушеньем богаты: —На вас поглядишь — и живешь,Как будто кого обнимаешь, —На вас поглядев, понимаешь,Что красная краска не ложь.

О, кровь, много таинств ты знаешь!

Когда по равнине пустынной-седойСкользишь утомленно чуть зрячей мечтой,Лишь встретишь ты красный какой лоскуток, —Вмиг в сердце — рождение строк,Как будто бы что-то толкнуло мечту,И любишь опять горячо КрасотуИ красочный ловишь намек.

О, кровь, я намеков твоих не сочту!

Когда, как безгласно-цветочные крики,Увижу я вдруг на июльских лугахКапли крови в гвоздике,Внутри, в лепестках,Капли алые крови живой,Юной, страстной, желающий ласк, и делениячуждой на «мой» или «твой», —Мне понятно, о чем так гвоздика мечтает,Почему лепестки опьяненному Солнцу она подставляет: —Вижу, вижу, вливается золото в алую кровь,И теряется в ней, возрождается вновь,Взор глядит — и не знает, где именно Солнце,Где отливы и блеск золотого червонца,Где гвоздики девически-нежной любовь.

О, кровь, как ты странно-пленительна, кровь!

Вот, словно во сне,Почудились мнеСтолепестковые розы,В оттенках, в несчетности их лепестковВновь вижу, как девственны, женственны грезы,Но знаю, что страстность доходит почти до угрозы,Знаю я, как бесконечно богаты уста,Поцелуи, сближенье, альков,Как первозданно богаты два рта,В красноречьи без слов.Я гляжу, и теряюсь, робею,Я хочу, и не смеюСорвать эту розу, сорвать, и познать упоенье, любовь.

О, кровь, сколько таинств и счастии скрываешь ты, кровь!

Розовый

Румянец яблока, на фоне Сентября,С его травой-листвой воздушно-золотой,Румянец девушки, когда горит заря,Румянец девушки, идущей за водою,Меж тем как в серебре и в зеркале рекиМелькают, зыбкие, и пляшут огоньки.

Румянец сладостно-стыдливого незнанья,Когда услышит вдруг онаЕе смутившее признанье,И он, сдержав свое дыханье,Безмолвно чувствует, что радость — суждена.

И наконец еще, румянец тот, предельный,Когда они вдвоем сливаются в одно,И чашей полной, чашей цельнойПьют сладко-пьяное вино,И в этой неге беспредельной,В предвестьи сказки колыбельной,Разбиться чаше суждено.

Предрассветно-лепестковый

Неназываемый цветок,Который нежен и прелестен,И каждой девушке известен,Как всем певцам рожденье строк.Неназываемый цветок,Что только раз один алеет,И повторяться не умеет,Но все вложил в один намек.Неназываемый цветок.

Горицветный

Лепестки горицвета, оранжево-огненно-красные,При основании — с черным пятном.Не сокрыты ли здесь указанья, хотя и неясные, —Как и в сосуде с пурпурным вином?Веселимся, пьянимся мы, любимся, жаркие, страстные, —Темный отстой неразлучен со дном.

Желтый

Спрошу ли ум, в чем желтый цвет,Душа сейчас поет ответ,Я вижу круг, сиянье, сферу,Не золото, не блеск его,Не эту тяжкую химеру,Что ныне стала — веществоДля униженья моего,О, нет, иное торжество: —Подсолнечник, цветок из Перу,Где знали, как лазурь очейНежна от солнечных лучей.

Красный и желтый

Камень и камень, бездушная грудаКамни и камни, их глыба темна.Все же, в них скрытое, явится чудо,Только им быстрая встреча нужна.

Камень о камень ударить случайно,Желтые, красные искры летят,В темной бесцветности — яркая тайна,Искры чаруют нежданностью взгляд.

В камне скрываются искры живые. —Сколько же в нас неоткрытых цветов!Дайте увидеть цветы золотые,Быстрая встреча нужна для умов!

Красный и голубой

Красный цвет — горячий цвет,Голубой — холодный.Оба шлют глазам привет,Но мечтой несродной.

Говорит один — люблю,Все сожгу любовью,Камни в лаву растоплю,Небо вспыхнет кровью.

А другой не говорит,Не грозит, не манит,В нем спокойный вечный вид,Вечность не обманет.

Красный все зовет на бой,Жаждет вновь завязки.Ум ласкает — голубой,Правдой детской ласки.

Тяготясь самим собой,Красный, вихрей полный,Гонит птиц, зверей гурьбой,Поднимает волны.

Но, закончен сам в себе,Ум — покой вмещает.О покорности СудьбеГолубой вещает.

Красный, желтый, голубой

Красный, желтый, голубой,Троичность цветов,Краски выдумки живой,Явность трех основ.

Кислород, и углеродСтранные слова,Но и их поэт возьмет,В них душа жива.

Кислород, и углерод,Водород — слова,Но и в них есть желтый мед,Вешняя трава.

Да, в напев поэт возьметГолубые сны,Золотистый летний мед,Алый блеск весны.

Красный, желтый, голубой —Троичность основОставаясь сам собой,Мир наш — ими нов.

Голубой, зеленый, желтый, красный

Голубой, зеленый, желтый, ярко-красный,Степени различной светлой теплоты.Незабудка, стебель, лютик, арум страстный,Это — возрастанье красочной мечты.

Голубые очи детства золотого,Изумруды мая, лето, страсть, зима,Душные теплицы, ночь — и снова, сноваЛампа, звезды, взоры, сказка, ласка, тьма.

Золотистый

Лютик золотистый,Греза влажных мест,Луч, и шелк цветистый,Светлый сон невест.

Пляска брызг огнистыхВ пламени костров,Между красно — мглистыхБыстрых огоньков.

Колос, отягченныйЧислами зерна,Вечер позлащенный,Полная Луна.

Прощально-золотистый

Тихий шелест Сентября,И умильный свист синицы,Улетающие птицы,Пышный праздник янтаря.

Праздник Солнца золотого,Углубленный небосклон,На лазури — желтый клен,Остров моря голубого.

Все оттенки желтизны,Роскошь ярких угасании,Трепет красочных прощаний,Траур Лета и Весны.

Зеленый