Василий Жуковский - Том 1. Стихотворения Страница 26

Гимн*

О боге нам гласит времен круговращенье,О благости его — исполненный им год.Творец! весна — твоей любви изображенье:Воскреснули поля; цветет лазурный свод;Веселые холмы одеты красотою;И сердце растворил желаний тихий жар.Ты в лете, окружен и зноем и грозою,То мирный, благостный, несешь нам зрелость в дар,То нам благотворишь, сокрытый туч громадой.И в полдень пламенный и ночи в тихий час,С дыханием дубрав, источников с прохладой,Не твой ли к нам летит любови полный глас?Ты в осень общий пир готовишь для творенья;И в зиму, гневный бог, на бурных облаках,Во ужас облечен, с грозой опустошенья,Паришь, погибельный… как дольный гонишь прах,И вьюгу, и метель, и вихорь пред собою;В развалинах земля; природы страшен вид;И мир, оцепенев пред Сильного рукою,Хвалебным трепетом творца благовестит.О та́инственный круг! каких законов силаСлияла здесь красу с чудесной простотой,С великолепием приятность согласила,Со тьмою — дивный свет, с движением — покой,С неизменяемым единством — измененье?Почто ж ты, человек, слепец среди чудес?Признай окрест себя Руки напечатленье,От века правящей течением небесИ строем мирных сфер из тьмы недостижимой.Она весной красу низводит на поля;Ей жертва дым горы, перунами дробимой;Пред нею в трепете веселия земля.Воздвигнись, спящий мир! внуши мой глас, созданье!Да грянет ваша песнь Чудесного делам!Слиянные в хвалу, слиянны в обожанье,Да гимн ваш потрясет небес огромных храм!..Журчи к нему любовь под тихой сенью леса,Порхая по листам, душистый ветерок;Вы, ели, наклонясь с седой главы утесаНа светлый, о скалу биющийся поток,Его приветствуйте таинственною мглою;О нем благовести, крылатых бурей свист,Когда трепещет брег, терзаемый волною,И, сорванный с лесов, крути́тся клубом лист;Ручей, невидимо журчащий под дубравой,С лесистой крутизны ревущий водопад,Река, блестящая средь дебрей величаво,Кристаллом отразив на бреге пышный град,И ты, обитель чуд, бездонная пучина,Гремите песнь тому, чей бурь звучнейший гласВелит — и зыбь горой; велит — и зыбь равнина.Вы, злаки, вы, цветы, лети к нему от васХвалебное с полей, с лугов благоуханье:Он дал вам аромат, он вас кропит росой,Из радужных лучей соткал вам одеянье;Пред ним утихни, дол; поникни, бор, главой;И, жатва, трепещи на ниве оживленной,Пленяя шорохом мечтателя своим,Когда он, при луне, вдоль рощи осребренной,Идет задумчивый, и тень вослед за ним;Луна, по облакам разлей струи златые,Когда и дебрь, и холм, и лес в тумане спят;Созвездий лик, сияй средь тверди голубыя,Когда струнами лир превыспренних звучатВоспламененные любовью серафимы;И ты, светило дня, смиритель бурных туч,Будь щедростию лик творца боготворимый,Ему живописуй хвалу твой каждый луч…Се гром!.. Владыки глас!.. Безмолвствуй, мир смятенный,Внуши… Из края в край по тучам гул гремит;Разрушена скала; дымится дуб сраженный;И гимн торжественный чрез дебри вдаль парит…Утих… красуйся, луг… приветственное пенье,Изникни из лесов; и ты, любовь весны —Лишь полночь принесет пернатым усыпленьеИ тихий от холма восстанет рог луны —Воркуй под сению дубравной, филомела.А ты, глава земли, творения краса,Наследник ангелов бессмертного удела,Сочти бесчисленны созданья чудесаИ в горнее пари, хвалой воспламененный.Сердца, слиянны в песнь, летите к небесам;Да грады восшумят, мольбами оглашенны;Да в храмах с алтарей восстанет фимиам;Да грянут с звоном арф и с ликами органы;Да в селах, по горам и в сумраке лесовИ пастыря свирель, и юных дев тимпаны,И звучные рога, и шумный глас певцовОдин составят гимн и гул отгрянет: слава!Будь, каждый звук, хвала; будь, каждый холм, алтарь;Будь храмом, каждая тенистая дубрава, —Где, мнится, в тайной мгле сокрыт природы царь,И веют в ветерках душистых серафимы,И где, возведши взор на светлый неба свод,Сквозь зыблемую сеть ветвей древесных зримый,Певец в задумчивом восторге слезы льет.А я, животворим созданья красотою,Забуду ли когда хвалебный глас мольбы?О Неиспытанный! мой пламень пред тобою!Куда б ни привела рука твоей судьбы,Найду ли тишину под отческою сенью,Беспечный друг полей, возлюбленных в кругу —Тебя и в знойный день, покрытый рощи тенью.И в ночь, задумчивый, потока на брегу,И в обиталищах страдания забвенных,Где бедность и недуг, где рок напечатлелОтчаянья клеймо на лицах искаженных,Куда б, влеком тобой, с отрадой я летел,И в час торжественный полночного виденья,Как струны, пробудясь, ответствуют перстамИ дух воспламенен восторгом песнопенья —Тебя велю искать и сердцу и очам.Постигнешь ли меня гонения рукою —Тебя ж благословит тоски молящий глас;Тебя же обрету под грозной жизни мглою.Ах! скоро ль прилетит последний, скорбный час,Конца и тишины желанный возвеститель?Промчись, печальная неведения тень!Откройся, тайный брег, утраченных обитель!Откройся, мирная, отеческая сень!

Расстройка семейственного согласия*

   Жил муж в согласии с женой,И в доме их ничто покоя не смущало!Ребенок, моська, кот, сурок и чиж ручной  В таком ладу, какого не бывалоИ в самом Ноевом ковчеге никогда!     Но вот беда!Случился праздник! муж хлебнул — и в спор с женою!Что ж вышло? За язык вступилася рука!Супруг супруге дал щелчка!Жена сечь сына, сын бить моську, моська с боюДушить и мять кота, кот лапою сурка,Сурок перекусил чижу с досады шею.

Нередко целый край один глупец смущал!И в наказание могущему злодею*Нередко без вины бессильный погибал.

Брутова смерть*

Бомбастофил, творец трагических уродов,Из смерти Брутовой трагедию создал.«Не правда ли, мой друг, — Тиманту он сказал, —Что этот Брут дойдет и до чужих народов?» —«Избави бог! Твой Брут — примерный патриот —    В отечестве умрет!»

К Нине*

(послание)

О Нина, о Нина, сей пламень любвиУжели с последним дыханьем угаснет?Душа, отлетая в незнаемый край,Ужели во прахе то чувство покинет,Которым равнялась богам на земле?Ужели в минуту боренья с кончиной —Когда уж не буду горящей рукойВ слезах упоенья к трепещущей груди,Восторженный, руку твою прижимать,Когда прекратятся и сердца волненье,И пламень ланитный — примета любви,И тайныя страсти во взорах сиянье,И тихие вздохи, и сладкая скорбь,И груди безвестным желаньем стесненье —Ужели, о Нина, всем чувствам конец?Ужели ни тени земного блаженстваС собою в обитель небес не возьмем?Ах! с чем же предстанем ко трону Любови?И то, что питало в нас пламень души,Что было в сем мире предчувствием неба,Ужели то бездна могилы пожрет?Ах! самое небо мне будет изгнаньем,Когда для бессмертья утрачу любовь;И в области райской я буду печальноО прежнем, погибшем блаженстве мечтать;Я с завистью буду — как бедный затворникВо мраке темницы о нежной семье,О прежних весельях родительской сени,Прискорбный, тоскует, на цепи склонясь, —Смотреть, унывая, на милую землю.Что в вечности будет заменой любви?О! первыя встречи небесная сладость —Как тайные, сердца созданья, мечты,В единый слиявшись пленительный образ,Являются смутной весельем душе —Уныния прелесть, волненье надежды,И радость и трепет при встрече очей,Ласкающий голос — души восхищенье,Могущество тихих, таинственных слов,Присутствия сладость, томленье разлуки,Ужель невозвратно вас с жизнью терять?Ужели, приближась к безмолвному гробу,Где хладный, навеки бесчувственный прахГоревшего прежде любовию сердца,Мы будем напрасно и скорбью очейИ прежде всесильным любви призываньемВ бесчувственном прахе любовь оживлять?Ужель из-за гроба ответа не будет?Ужель переживший один сохранитТо чувство, которым так сладко делился;А прежний сопутник, кем в мире он жил,С которым сливался тоской и блаженством,Исчезнет за гробом, как утренний парС лучом, озлатившим его, исчезает,Развеянный легким зефира крылом?..О Нина, я внемлю таинственный голос:Нет смерти, вещает, для нежной любви;Возлюбленный образ, с душой неразлучный,И в вечность за нею из мира летит —Ей спутник до сладкой минуты свиданья.О Нина, быть может, торжественный час,Посланник разлуки, уже надо мною;Ах! скоро, быть может, погаснет мой взор,К тебе устремляясь с последним блистаньем;С последнею лаской утихнет мой глас,И сердце забудет свой сладостный трепет —Не сетуй и верой себя услаждай,Что чувства нетленны, что дух мой с тобою;О сладость! о смертный, блаженнейший час!С тобою, о Нина, теснейшим союзомОн страстную душу мою сопряжет.Спокойся, друг милый, и в самой разлукеЯ буду хранитель невидимый твой,Невидимый взору, но видимый сердцу;В часы испытанья и мрачной тоскиЯ в образе тихой, небесной надежды,Беседуя скрытно с твоею душой,В прискорбную буду вливать утешенье;Под сумраком ночи, когда понесешьОтраду в обитель недуга и скорби,Я буду твой спутник, я буду с тобойДелиться священным добра наслажденьем;И в тихий, священный моления час,Когда на коленах, с блистающим взором,Ты будешь свой пламень к творцу воссылать,Быть может тоскуя о друге погибшем,Я буду молитвы невинной душиНосить в умиленье к небесному трону.О друг незабвенный, тебя окруживНевидимой тенью, всем тайным движеньямДуши твоей буду в веселье внимать;Когда ты — пленившись потока журчаньем,Иль блеском последним угасшего дня(Как холмы объемлет задумчивый сумракИ, с бледным вечерним мерцаньем, в душеО радостях прежних мечта воскресает),Иль сладостным пеньем вдали соловья,Иль веющим с луга душистым зефиром,Несущим свирели далекия звук,Иль стройным бряцаньем полуночной арфы —Нежнейшую томность в душе ощутишь,Исполнишься тихим, унылым мечтаньемИ, в мир сокровенный душою стремясь,Присутствие бога, бессмертья награду,И с милым свиданье в безвестной странеЯснее постигнешь, с живейшею верой,С живейшей надеждой от сердца вздохнешь…Знай, Нина, что друга ты голос внимаешь,Что он и в веселье и в тихой тоскеС твоею душою сливается тайно.Мой друг, не страшися минуты конца:Посланником мира, с лучом утешеньяКо смертной постели приникнув твоей,Я буду игрою небесныя арфыПоследнюю муку твою услаждать;Не вопли услышишь грозящие смерти,Не ужас могилы узришь пред собой:Но глас восхищенный, поющий свободу,Но светлый ведущий к веселию путьИ прежнего друга, в восторге свиданьяМанящего ясной улыбкой тебя.О Нина, о Нина, бессмертье наш жребий.

Моя богиня*