Ирина Ратушинская - Стихотворения. Книга стихов Страница 26

«Ну не то чтобы страшно...»

Ну не то чтобы страшно,А всё же не по себе.И обидно: вдруг сына родить уже не успею.Потому что сердце сдаёт, и руки слабеют —Я держусь,Но они, проклятые, всё слабей!Я могла бы детские книжки писать,И я лошадей любила,И любила сидеть на загривке своей скалы,И умела, в море входя, рассчитывать силы,А когда рассчитывать не на что —Всё же как-то доплыть.Я ещё летала во сне, и мороз по кожеПроходил от мысли, что скоро и мне пора.Но уже прозвучало: «Если не я, то кто же?»Так давно прозвучало —Мне было не выбирать!Потому что стыдно весь век за чаями спорить,Потому что погибли лучшие всей земли!Помолитесь, отец Александр, за ушедших в море,И ещё за землю,С которой они ушли.

«Где-то маятник ходит, и плачет негромко кукушка...»

Где-то маятник ходит, и плачет негромко кукушка,Что считать ей часы, а не долгие годы для нас.И в оставленном доме всё с той же заботой старушкаЗакрывает по-прежнему ставни в положенный час.

Где-то в сумерках лампа горит, шевелится вязанье,И хранятся нечастые письма, и ждут новостей.А она, как обычно, печалясь одними глазами,Без нужды поправляет портреты подросших детей.

И за что нам такое,И кто перед нею не грешен?И кому, уходящему, вслед не чертила креста?Но кого она любит — да будет спасён и утешен.И кого она ждёт — пусть, вернувшись,успеет застать.

ИАКОВ

Одиночества первый воин,Без полка и без полководца!Высшей доблести удостоен —С грозным Богом своим бороться!Ни защиты, и ни опоры,Ни Его — за спиной — дыханья.Первый опыт на равных спора —Жесточайшее испытанье.Но предстал — до зрачков подобен,Но не дрогнул — Его работа!Неподвластный страху и злобе —До утра, до смертного потаСхватку выстоявший с БессмертнымКрепкой мышцей и сердцем мужа!Не холопом Его, не смердом —Честно силу Его — Ему жеВозвращая — без лести предан,Без мольбы и паденья брюхом!Самой гордой Его победой.Торжеством Отцовского духа.Первый призванный, кто ответил,Первый, меченый сей десницей!К дерзким внукам в силе и светеПриходящий, когда не спится —Гранью мускулов, лбом упрямым,В славе рваного сухожилья!Чтобы в битвах не звали маму.Чтоб считали за стыд бессилье.Чтоб искать им пути — не стада,Чтоб нести им в крови — свободу!Им и жилы-то рвать не надо.Бог и так узнаёт породу.

«Сизифом, который не принял издёвки Зевеса...»

Сизифом,Который не принял издёвки Зевеса —И вытащил камень!Левитом,Посмевшим откинуть с ковчега завесу —И взяться руками!Галчонком,Разбившим окно, вылетая наружуИз дома чужого —Упорствую!Если не мне, то кому же?И снова, и снова:Не холод —Уже не достанет за гранью сознанья(Там тёплые реки!)Не время —Гороховый шут, что тягается с намиЗа слово «навеки»,Но даже разлука —Грошовой личиной, но даже неволя —В погонах паяца!Пожизненной мукойБессмертные души пугать — не смешно ли?Так будем смеяться!

ПЕСЕНКА

Быть бы мне цыганкой,А тебе — ясным паном —Я б тебе напелаРазлуку и встречу.Быть бы мне росою,А тебе — бурьяном —Я к тебе сходила бКаждый вечер.Быть бы мне рекою,А тебе — горьким морем —Я бы твою горечьПо капле размыла,Быть бы нашим семьямВ королевской ссоре —Я к тебе босаяУбежала б, милый!Жить бы мне на светеХоть ещё немного —Ты б ко мне прорвался,Раньше или позже!О последней встречеПопроси у Бога.Говорят, Он добрый.Говорят, Он может.

«Если волосы чешешь — забытая прядь...»

Если волосы чешешь — забытая прядьОзначает дорогу.Так поехали с Богом — чего нам терять —От острога к острогу.Нам железная щель повторяет мотивИз берёз да заборов.Напишите нам письма, за всё нас простив:Мы ответим нескоро.Бьётся щебень о днище, машину трясёт —Видно, едем по шпалам.И уже не до местных пейзажных красот —Вот и щели не стало...И какими краями теперь мы пылим,И какими веками?Все неровности жёсткого шара ЗемлиОщущая боками...Но сойдя, в неизвестно котором году,Мы вернёмся, быть может.Напишите нам письма. Пускай не дойдут.Мы прочтём их попозже,

«Озноб осеннего рассвета...»

Озноб осеннего рассвета —И сердце под его мотив,Как вольница без права вето,Немеет, бездну ощутив.Ещё вихры седьмого летаХранят молочное тепло,Но мстят холодные предметы:Клеёнка, кафель и стекло.И мать — холодными губами:— Передник! Волосы! Постель!...Убрать стакан. Сложить портфель.И мёрзлый свет в оконной рамеТаким не кажется чужим,Как этот каменный режим!На сколько лет?И кто упрямей?...Отброшенной цепочки звон.Захлопнуть дверь.Скорее вон.

«Завтра ли, сегодня...»

Завтра ли, сегодня —Обещали дождик,Обещали с градомЦветного горошка.А я возьму сумку,И ты возьми тоже —Может, напоследокПодбросят пирожных.Ведь эти прогнозы —Под знаком вопроса:Синоптики — люди,Могут ошибиться.Теперь такой климат —Циклоны да грозы,Что радиоволнам —И тем не пробиться!У англичан с неба —Собаки да кошки,На Бермудах — вовсеДожди из лягушек,А у нас — тряпки,Рваные галоши,Ненужные буквы,Да мёртвые души.Такие осадки,Конечно, мешают,С таким беспорядком —Одно только горе:Рваные галошиВредят урожаю,А лишние буквы —На каждом заборе!Но это всё временно,Завтра будет лучше.Уже обещалиЦветного горошка!Как свалится с небаОгромная куча —Так и нам с тобоюОтсыплют немножко!Может, уже где-тоПрошёл такой дождик —Говорят, в КалугеУже выдавали!Так что не волнуйся:До нас дойдёт тоже.— Мужчина, вы крайний?Я буду за вами!

«Здесь от сырости голоса садятся...»

Здесь от сырости голоса садятся,Но цементную слизь прошибут пока.Не напрасно всей конницею толпятсяНад землёй Мордовией облака!Все-то знают они — как своею шкурой,Всей-то грязи липнущей вопреки —То задумчивы, то светлы, то хмуры,Но всегда отчаянно высоки.Здесь любое видело столько боли,Что без крика стерпит острожный взгляд.А не выдержит — заревёт над полем...Вы не чувствуете? хлеб горьковат!Не убрать свидетелей крутолобых,Не достать и в камеру не втащить!Всё как есть обрушат они сугробомВам на крыши, зонтики и плащи!Режет глаз непрошенная истина,Не щадя ни умников, ни тупиц...Белой совестью город выстелят,Чтоб вам вздрогнуть, прежде чем наступить!И уже другие теснятся в стаи:Чьих дыханий слепки,Чьей бабы стон?Снова над Мордовией молча встали.Нам отсюда видно их сквозь бетон.

«Мы научились провожать...»