Владимир Набоков - Стихотворения Страница 27

138–147. АНГЕЛЫ{*}

О лучезарных запою,лазурь на звуки разбивая…Блистает лестница в раю,потоком с облака спадая.О, дуновенье вечных сил!На бесконечные ступенитекут волнующихся крылцветные, выпуклые тени.Проходят ангелы в лучах.Сияют радостные лики,сияют ноги, и в очахБог отражается великий.Струится солнце им вослед;и ослепителен и сладок —над ступенями — свежий светпересекающихся радуг…

Из пламени Господь их сотворил, и всталиони вокруг Него, запели, заблисталии — ослепленные сияньем Божества —расправили крыла и заслонились ими,и очи вспыхнули слезами огневыми.«Бог, — лучезарная, безмерная Любовь!» —шестикрылатые запели Серафимы;метнулись, трепеща, приблизились и вновьоткинулись, огнем божественным палимы;и слезы райские из ангельских очейсвободно полились, блеснув еще светлей…Одни на небесах остались, и звездамиих люди назвали. Они горят над нами,как знаки Вечности… Другие — с высотыупали в этот мир, и на земле их много:живые отблески небесной красоты,хвала, предчувствие сияющего Бога,и пламенной любви блаженная тревога,и вдохновенья жар, и юности мечты.

Они над твердью голубой —покрыв простертыми крыламиЗерцало Тайн — перед собойглядят недвижными очамии созерцают без концаглубокую премудрость Бога;и, содрогаясь вкруг Творцаи нагибаясь, шепчут строгодруг другу тихое: «Молчи!»и в сумрак вечности вникают,где жизней тонкие лучииз мира в мир перелетают,где загораются онипод трепетными небесами,как в ночь пасхальную огнисвеч, наклонившихся во храме.И бытие, и небосвод,и мысль над мыслями людскими,и смерти сумрачный приход —всё им понятно. Перед ними,как вереницы облаков,плывут, над безднами творенья,плывут расчисленных мировзапечатленные виденья.

Стоял он на скале высокой, заостренной…        В широкой утопала мглеземля далекая. Стоял он на скале,        весь солнцем озаренный.

От золотых вершин равнину заслонив,        клубились тучи грозовые,и только вдалеке сквозь волны их седые        чуть вспыхивал залив.

И на горе он пел, задумчиво-прекрасный,        и видел под собой грозу, —извивы молнии, сверкнувшие внизу, —        и слышал гром неясный.

За тучей туча вдаль торжественно текла.        Из трещин вылетели с шумоми пронеслись дугой над сумраком угрюмым        два царственных орла.

Густая пелена внезапно встрепенулась,        и в ней блеснул просвет косой.Прорвал он облака. Волшебно пред горой        равнина развернулась.

И рощи темные, и светлые поля,        и рек изгибы и слиянья,и радуги садов, и тени, и сиянья, —        вся Божия земля!

И ясно вдалеке виднелась ширь морская,        простор зеркально-голубой.И звучно ангел пел, из мира в край иной        неспешно улетая.

И песнь растаяла в блуждающих лучах,        наполнила всё мирозданье.Величие Творца и красоту созданья        он славил в небесах…

Заботлива божественная мощь.Ей радостный дивится небожитель.Оберегает мудро Промыслительволну морей и каждый листик рощ.

Земных существ невидимый Хранитель,послушных бурь величественный Вождь,от молнии спасает Он обительи на поля ниспосылает дождь.

И ангелы глядят, как зреет нива,как луг цветет. Когда ж нетерпеливомы предаемся гибельным страстям

и поздняя объемлет нас тревога, —слетает в мир посланник чуткий Богаи небеса указывает нам.

Поведал ангел мне:                           порочная женадля ветренных утех покинула супруга,и вскоре умер он, — жестокого недуганедолгий, кроткий раб…                                 Из-за морей она,вину свою познав, тревожно возвратилась;прощенья жаждала и только прах нашла…Ночь беспросветная, печали ночь сошла.Вдова бессонная рыдала и молилась,томима памятью блистательных грехов,и медленно брела по дому. Звон шагов,скрип половиц гнилых в покоях одиноких —всё было как упрек; и слезы без концалились и сердце жгли. Исчез с ее лицарумянец радостный. В ее мольбах глубоких,в дрожанье сжатых рук смерть ранняя была.Тускнели впалые, заплаканные очи, —но скорбная душа ответа всё ждала.Воистину она раскаялась в те ночи!И это видел Бог, и Он меня призвали чудо совершить позволил:                                    я из раяспустился в некий сад, могилу отыскал,как вихорь, пролетел над гробовым крестом,и сила дивная, мне данная Творцом,вдохнула снова жизнь в безо́бразное тело…Земля растрескалась. Могила опустела.Передо мной стоял недавний труп, — теперь —широкоплечий муж; и я, взмахнув крылами:«Иди!» — сказал ему, и твердыми шагамион к дому подошел, раскрыл бесшумно дверь,вошел, — как некогда, — высокий, тихий, стройный,благословил ее, в чело поцеловал —и вновь ушел во мрак с улыбкою спокойной.

Чу! Крыльев шум… и слуги сатанырассеялись пред ангелами Власти.И в нас самих, как бурей, сметенывиденья зла, виденья темной страсти.Шум крыльев, клик… Летят они, трубя,могучие, багряно-огневые.Стремясь, гремят их песни грозовые.Летят они, всё грешное губя.Спускаются; неправых строго судят,и перед ними падаем мы ниц.Они блестят, как множество зарниц,они трубят и души сонных будят.Открыло им закон свой Божество —Царь над царями грозно-величавый,и в отблеске Его безмерной славы,шумя, кружатся ангелы Его.

На чьем плече, как голубь, спит луна,и чья ладонь — под облаком румяным?Кем ставится стеклянная стенаперед волной, на берегу песчаном?

Гул наших струн, и жизни каждый вздох,и бред земли — кто, кроме смертных, слышит?Вот — ночь, вот — день; скажи, кто там колышеткадило зорь? — Я вижу четырех:

на четырех цветных вершинах горныхони стоят, и ты не знаешь, чейпрекрасней лик, и тысячи очейгорят у них на крыльях нежно-черных.

Один — всю твердь, как чашу, поднимает;отхлынуть тот велит волнам морским;один — земле взывающей внимает;тот — властвует над пламенем благим.

Поставь на правый путь. Сомнения развей.Ночь давит над землей, и ночь в душе моей.        Поставь на правый путь.

И страшно мне уснуть, и бодрствовать невмочь.Небытия намек я чую в эту ночь.        И страшно мне уснуть.

Я верю — ты придешь, наставник неземной,на миг, на краткий миг восстанешь предо мной.        Я верю, ты придешь.

Ты знаешь мира ложь, бессилье, сумрак наш,невидимого мне попутчика ты дашь.        Ты знаешь мира ложь.

И вот подходишь ты. Немею и дрожу,движенье верное руки твоей слежу.        И вот отходишь ты.

Средь чуждой темноты я вижу путь прямой.О дух пророческий, ты говоришь, он мой        средь чуждой темноты…

Но я боюсь идти: могу свернуть, упасть.И льстива, и страшна ночного беса власть,        о, я боюсь идти.

«Не бойся: по пути ты не один пойдешь.Не будешь ты один, и если соскользнешь        с высокого пути…»

В часы полуночи унылойотчетливее сердца стук,и ближе спутник яснокрылый,мой огорченный, кроткий друг.

Он приближается, но вскорея забываюсь, и во снея вижу бурю, вижу мореи дев, смеющихся на дне.

Земного, темного неверьяон знает бездны и грустит,и светлые роняет перья,и робко в душу мне глядит.

И веет, крылья опуская,очарованьем тишиныи тихо дышит, разгоняямои кощунственные сны…

И я, проснувшись, ненавижугубительную жизнь мою;тень отлетающую вижуи вижу за окном зарю.

И падают лучи дневные…От них вся комната светла:они ведь — перья золотыес его незримого крыла.

148. КРЫМ{*}