Осип Мандельштам - Осип Мандельштам. Сочинения Страница 27

1910

***

В изголовьи Черное Распятье,В сердце жар, и в мыслях пустота,-И ложится тонкое проклятье -Пыльный след на дерево Креста.

Ах, зачем на стеклах дым морозныйТак похож на мозаичный сон!Ах, зачем молчанья голос грозныйБезнадежной негой растворен!

И слова евангельской латыниПрозвучали, как морской прибой;И волной нахлынувшей святыниПоднят был корабль безумный мой:

Нет, не парус, распятый и серый,В неизвестный край меня влечет -Страшен мне «подводный камень веры»[13]Роковой ее круговорот!

Ноябрь 1910, Петербург

***

Темных уз земного заточеньяЯ ничем преодолеть не мог,И тяжелым панцирем презреньяЯ окован с головы до ног.

Иногда со мной бывает неженИ меня преследует двойник;Как и я – он так же неизбеженИ ко мне внимательно приник.

И, глухую затаив развязку,Сам себя я вызвал на турнир;С самого себя срываю маскуИ презрительный лелею мир.

Я своей печали недостоин,И моя последняя мечта -Роковой и краткий гул пробоинМоего узорного щита.

<1910?>

***

Медленно урна пустая,Вращаясь над тусклой поляной,Сеет, надменно мерцая,Туманы в лазури ледяной.

Тянет, чарует и манит -Непонят, невынут, нетронут -Жребий,– и небо обманет,И взоры в возможном потонут.

Что расскажу я о вечных,Заочных, заоблачных странах:Весь я в порывах конечных,В соблазнах, изменах и ранах.

Выбор мой труден и беден.И тусклый простор безучастен.Стыну – и взор мой победен.И круг мой обыденный страстен.

11 февраля 1911

***

Когда подымаю,Опускаю взор -Я двух чаш встречаюЗыбкий разговор.

И мукою в миреВзнесены моиТяжелые гири,Шаткие ладьи.

Знают души нашиОтчаянья власть:И поднятой чашеСуждено упасть.

Есть в тяжести радость,И в паденьи естьКолебаний сладость -Острой стрелки месть!

Июнь 1911

***

Душу от внешних условийОсвободить я умею:Пенье – кипение кровиСлышу – и быстро хмелею.

И вещества, мне родногоГде-то на грани томленья,В цепь сочетаются сноваПервоначальные звенья.

Там в беспристрастном эфиреВзвешены сущности наши -Брошены звездные гириНа задрожавшие чаши;

И в ликованьи пределаЕсть упоение жизни:Воспоминание телаО... неизменной отчизне...

Июль 1911

***

Я знаю, что обман в видении немыслимИ ткань моей мечты прозрачна и прочна;Что с дивной легкостью мы, созидая, числимИ достигает звезд полет веретена,-

Когда, овеяно потусторонним ветром,Оно оторвалось от медленной земли,И раскрывается неуловимым метромРай – распростертому в уныньи и в пыли.

Так ринемся скорей из области томленья -По мановению эфирного гонца -В край, где слагаются заоблачные звеньяИ башни высятся заочного дворца!

Несозданных миров отмститель будь, художник,-Несуществующим существованье дай;Туманным облаком окутай свой треножникИ падающих звезд пойми летучий рай!

Июль 1911

***

Ты прошла сквозь облако тумана.На ланитах нежные румяна.

Светит день холодный и недужный.Я брожу свободный и ненужный...

Злая осень ворожит над нами,Угрожает спелыми плодами,

Говорит вершинами с вершинойИ в глаза целует паутиной.

Как застыл тревожной жизни танец!Как на всем играет твой румянец!

Как сквозит и в облаке туманаЯрких дней сияющая рана!

4 августа 1911

***

Не спрашивай: ты знаешь,Что нежность безотчетна,И как ты называешьМой трепет – все равно;

И для чего признанье,Когда бесповоротноМое существованьеТобою решено?

Дай руку мне. Что страсти?Танцующие змеи!И таинство их власти -Убийственный магнит!

И, змей тревожный танецОстановить не смея,Я созерцаю глянецДевических ланит.

7 августа 1911

***[14]

В лазури месяц новыйЯсен и высок.Радуют подковыЗвонкий грунт дорог.

Глубоко вздохнул я -В небе голубомСловно зачерпнул яСеребряным ковшом!

Счастия тяжелыйЯ надел венец.В кузнице веселойРаботает кузнец.

Радость бессвязна,Бездна не страшна.Однообразно-Звучно царство сна!

12 ноября 1911

***

Стрекозы быстрыми кругамиТревожат черный блеск пруда,И вздрагивает, тростникамиЧуть окаймленная, вода.

То – пряжу за собою тянутИ словно паутину ткут,То – распластавшись – в омут канут -И волны траур свой сомкнут.

И я, какой-то невеселый,Томлюсь и падаю в глуши -Как будто чувствую уколыИ холод в тайниках души...

1911

***

Тысячеструйный поток -Журчала весенняя ласка.Скользнула-мелькнула коляска,Легкая, как мотылек.

Я улыбнулся весне,Я оглянулся украдкой,-Женщина гладкой перчаткойПравила, точно во сне.

В путь убегала она,В траурный шелк одета,Тонкая вуалета -Тоже была черна...

<1912 (1911?)>

***

Когда показывают восемьЧасы собора-исполина,Мы в полусне твой призрак носим,Чужого города картина.

В руках плетеные корзинки,Служанки спорят с продавцами,Воркуют голуби на рынкеИ плещут сизыми крылами.

Хлеба, серебряные рыбы,Плоды и овощи простые,Крестьяне – каменные глыбыИ краски темные, живые.

А в сетке пестрого туманаСгрудилась ласковая стая,Как будто площадь утром рано -Торговли скиния святая.

<1912>

Шарманка

Шарманка, жалобное пенье,Тягучих арий дребедень,-Как безобразное виденье,Осеннюю тревожит сень...

Чтоб всколыхнула на мгновеньеТа песня вод стоячих лень,Сентиментальное волненьеТуманной музыкой одень.

Какой обыкновенный день!Как невозможно вдохновенье -В мозгу игла, брожу как тень.

Я бы приветствовал кременьТочильщика – как избавленье:Бродяга – я люблю движенье.

16 июня 1912

***

А. Ахматовой

Как черный ангел на снегуТы показалась мне сегодня,И утаить я не могу-Есть на тебе печать Господня.

Такая странная печать -Как бы дарованная свыше,-Что, кажется, в церковной нишеТебе назначено стоять.

Пускай нездешняя любовьС любовью здешней будут слиты,Пускай бушующая кровьНе перейдет в твои ланиты,

И пышный мрамор оттенитВсю призрачность твоих лохмотий,Всю наготу причастных плоти,Но не краснеющих ланит.

<Начало 1914?>

***

Черты лица искаженыКакой-то старческой улыбкой:Кто скажет, что гитане гибкойВсе муки ада суждены?

1913

***

От легкой жизни мы сошли с ума:С утра вино, а вечером похмелье.Как удержать напрасное веселье,Румянец твой, о нежная чума?

В пожатьи рук мучительный обряд,На улицах ночные поцелуи,Когда речные тяжелеют струиИ фонари, как факелы, горят.

Мы смерти ждем, как сказочного волна,Но я боюсь, что раньше всех умретТот, у кого тревожно-красный ротИ на глаза спадающая челка.

Ноябрь 1913

Мадригал

Нет, не поднять волшебного фрегата:Вся комната в табачной синеве,-И пред людьми русалка виновата -Зеленоглазая, в морской траве!

Она курить, конечно, не умеет,Горячим пеплом губы обожгла;И не заметила, что платье тлеет,-Зеленый шелк, и на полу зола...

Так моряки в прохладе изумруднойНи чубуков, ни трубок не нашли;Ведь и дышать им научиться трудноСухим и горьким воздухом земли!

1913

***

Веселая скороговорка;О, будни – пляска дикарей!Я с невысокого пригоркаОпять присматриваюсь к ней.

Бывают искренние вкусы,И предприимчивый морякС собой захватывает бусы,Цветные стекла и табак.

Люблю обмен. Мелькают перья.Наивных восклицаний дождь.Лоснящийся от лицемерья,Косится на бочонок вождь.

Скорей подбросить кольца, трубки -За мех, и золото, и яд;И с чистой совестью, на шлюпке,Вернуться на родной фрегат!

Июнь 1913