Евгений Витковский - Век перевода (2006) Страница 27

ХАРТ КРЕЙН{84} (1899–1932)

Фантазия на темы оперы «КАРМЕН»

Витых извивов выплетая вязь,Сквозь сладковатый сигаретный чад,Виолончель ведет, одушевясь,Анданте упований и утрат.

Павлины бутафорский пламень пьют,Дам пробирает дрожь: абсента стыньСтруит Цирцеи колдовской сосуд.Темнеет карий взгляд, густеет синь.

Трепещет звук, крещендо рвется ввысь,И снова — спад. Сердца огнем зажглись.Шпалера разошлась, зашелестев:Всё шире прорезь — всё звучней напев.

Взлет — и крушение — тревожный хор —Языческих фантазий непокой.Стучит в висках, в сердцах — хмельной задор,В ночь смертный взор впивается с тоской.

Кармен! Кудрей иссиня-черный жгут!Кармен! Надежда — манит, очи — жгут.Кармен кружит, куражится мотив;«Кармен!» — вином навеянный порыв.

Качнув крылами, гаснущий финалУводит Кармен: занавес опал,Обвисла выцветшая бахрома,Ушли кутилы… лампы меркнут… тьма.

Рассвет: в тумане слышен скрип колес;Вихляясь, катит прочь цыганский воз;Но образ Кармен грезится инымДоныне — смутен и непостижим.

АРАНДИЛЬ{85} (XX–XXI вв.)

Дороги в Валинор{86}

Кто из вас взыскует возвратаВ светлый край за моря и горы,Знайте — в мире есть три дороги,Три пути ведут от Эндорэ{87}.

Первый путь — над сонной пучиной,На закат — над морем угрюмым, —Мост блаженный от края к краю,Путь, открытый душам и думам.А на море — ходят буруныВ переливчатом покрывале.Этот путь — и древний, и юный,Он зовется Олорэ Маллэ{88}.

Путь второй — для благостных Валар{89},Меж утраченных врат сквозь годы,Славь же ясную Илуквингу{90},Славь Хельянвэ{91}, радугу свода.

Третий путь — уводит бесследноВ царство сумрачной круговерти;Он — кратчайший, и он — последний,То — Квалванда{92}, Дорога Смерти.В Вышнем небе — падают звезды,В Среднем небе — птичьи хоромы,Время сна заткало покровомВечный путь, открытый любому.

ИРИНА КОВАЛЕВА{93}

ОДИССЕАС ЭЛИТИС{94} (1911–1996)

Villa Natacha

I

Я хотел бы сказать кое-что — ясное и непостижимоеТочно птичьи трели в военное время.

Здесь, в уголке, где я примостилсяВыкурить свою первую сигарету на свободеНеуклюжий среди этого счастья, трепещущийВдруг я сломаю цветок, вспугну птицуИ Богу станет неловко из-за меня

И, однако же, всё мне послушноИ стройный тростник и согбенная колокольняИ сада целокупная твердьОтраженная в моем умеОдно за другим имена звучащиеСтранно на чужом языке: Phlox, Aster, CytiseEglantine, Pervanche, ColchiqueAlise, Fresia, Pivoine, MyoporoneMuguet, BleuetSaxifrageIris, Clochette, MyosotisPrimevere, Aubepine, TubereusePaquerette, Ancolie[10], и все фигурыЯсно выписанные среди плодов: круг, прямоугольникТреугольник и ромбКак их видят птицы, — пусть мир будет простымРисунок Пикассо:Женщина, малыш и кентавр.Я говорю: и это придет. И иное прейдет.Миру нужно не многое. Что-то одно,Малейшее. Как поворот руля за миг до столкновенияНоТочноВПротивоположную сторону.Довольно мы поклонялись опасности: теперь ее черед воздать нам за это.Я мечтаю о революции в области зла и войн, — вроде той, что в областисветотени и цвета совершил Матисс.

II

Впрочем там где двое друзейБеседуют или хранят молчание — тогда тем паче —Третьему ничему нет места.

И, похоже, точно друзья, —И моря друг другу весть подают издалекаЛегкого ветра довольно, чуть-чуть разотриМежду пальцами кожицу темной лозы, и вот:Волна? Это она?Это ли обращается к тебе на «ты» и говорит«Не забывай меня» «Не забывай меня»? Это Анактория?Или, может быть, нет? Может, это просто вода, журчащаяДень и ночь у часовни Святой Параскевы?Не забывай что? Кто? Ничего мы не знаем.Как накануне вечером, когда что-то у тебя разбилосьСтарая дружба фарфоровое воспоминаниеСнова как неправедно умел ты судитьТы видишь теперь когда рассвелоИ горько во рту у тебя прежде глотка кофеБесцельно размахивая руками, — кто знает, — быть может,В какой-то другой жизни ты вызываешь эхо и по этой причине(Или, может быть, и от мыслиНекогда столь могучей, что она выдается вперед)Напротив тебя, вдруг, сверху донизу зеркало дает трещину.Я говорю: в одно мгновенье, единственное, какогоСам не знаешь хватает лиПисьмена дают трещинуИ кто дает, берет. Потому что если нет тогдаИ смерть должна умереть и гибельДолжна погибнуть, и крошечнаяРоза которую некогдаТы держал на ладони, галька и таГде-то, тысячелетья назад, должна сложиться в новый узор.Мудростью и мужеством. Пикассо и Лоуренс. Ступим поверх Психологии,Политики, Социологии, — загорелые и в белоснежных рубашках.

III

Человече, против воли своейТы зол — шаг один, и судьба твоя будет иной.Если б с одним, хоть с одним цветком подле тебя ты умелОбойтисьПравильно, всё бы было твоим. Ибо по немногому, бывает —И по единственному — так любовь —Мы узнаем остальное. Только толпа, вот она:Стоит на краю вещейВсего хочет и всё берет и ничего у ней не остается.И однако наступил полденьЯсный как в Митиленах или на картине ФеофилаВплоть до Эз, до мыса ЭстельЗаливы где ветер смиряет объятьяПрозрачность такаяЧто и до гор дотронуться можно и человека по-прежнему видноПрошедшего сутки назадБезучастно теперь уж он верно дошел.Я говорю, да, верно уже дошлиВойна до предела и Тиран до своего паденьяИ страх любви перед обнаженной женщиной.Они дошли, они дошли, и только мы не видимТолько бредем на ощупь и то и дело налетаем на призраки.

Ангел ты кто где-то рядом паришьМногострадальный и невидимый, дай мне рукуПозолоченные у людей ловушкиИ мне нужно обойти их стороною.Потому что и Незримый, я чувствую, здесьЕдинственный, кого называю Владыкой, когдаМирный домБросив якорь среди закатаСветится неведомым светомИ там где мы направлялись в другую сторонуНекая мысль внезапно берет нас штурмом.

КОСТАС МОНТИС{95} (1914–2004)

Из «МГНОВЕНИЙ»

Кто-то стоит за моей дверью.Вот, поворачивается ручка.

* * * Я был сейчас,есмь тогда.Поймите, наконец.

* * * На чахоточных щеках полудня.

* * * Это была просто тень точки.

* * * Кривое крыло ветра.

* * * Любовь не стоит в очереди,толкается.

* * * Это была рассеянная веснаБросала свои вещи где ни попадя.

* * * Нет, я не виновен в Истории.

* * * Сердце — говоришь ему одно,оно понимает другое.

* * * Странно. Мы говорим по-гречески.

* * * А если бы, к примеру, Ты послал, Господи,Христа-негра…

* * * Итак, наш случай настолько исключителен?

* * * Кроме давнопрошедшего,нам нужно еще одно время,а его нет.

* * * Положите на всякий случайручку и клочок бумаги мне в гроб.

* * * Еще немного радости и загрущу.

Сердцу