Фахриддин Гургани - Вис и Рамин Страница 3

Что и цветник затмила бы в цвету,

Сказала: "Станом, разумом, лицом

Пускай творенья станешь ты венцом!

Я -- госпожа, отец твой -- царь и воин.

Так кто же здесь в стране тебя достоин?

Кого твоим супругом назову?

Где в мире для тебя найду главу?

Все страны обойдем из града в град, -

Тебя достоин лишь Виру, твой брат.

Ты стань ему четою и женою, -

Возрадуемся мы, как мир весною.

Ты брату улыбнись, как жениху, -

И в дочери я обрету сноху.

Виру красив, как солнце, дня светило,

А Вис Венеру прелестью затмила.

Награда будет всем моим трудам:

Достойному достойную отдам!"

Вис покраснела от стыда, едва

Шахру произнесла свои слова.

Желание в ее душе зажглось,

Согласье из молчанья родилось.

Ни да, ни нет ответить не посмела:

Страсть к брату обожгла и дух и тело.

Но было радостным сиянье глаз:

Она любовь познала в первый раз.

Ланиты заалели, как вино,

Что сумраком кудрей осенено.

Молчала дочь, но догадалась мать,

Что брату Вис женой согласна стать.

И опытом и возрастом богата

Была Шахру: ведь и она когда-то

Впервые вспыхнула во цвете лет,

И был молчанием ее ответ.

Поняв, что Вис от страсти расцвела,

Тотчас же звездочетов созвала,

Спросила: "Каково небес веленье?

В них противленье иль благоволенье?

К добру ли сочетание светил?

Что свет Сатурна детям возвестил?

Брат и сестра вступить ли в брак должны?

Получше нет ли мужа для жены?"

И звездочеты, мудрые провидцы,

Исследовали звездные таблицы,

По знакам на небесных письменах

Они избрали месяц Азармах:

Вращение светил обозначало,

Что месяц Азармах -- весны начало.

Вот наступило нужное число.

Вот шесть часов от вечера прошло.

Шахру явилась, царственно светла,

И дочь и сына за руку взяла,

У бога попросила благодати,

Осыпав дивов тысячью проклятий, -

Да охраняют ангелы и бог

Молодоженов от мирских тревог.

Затем сказала детям дорогим:

"Да будьте счастьем счастливы благим.

Излишня роскошь на таком пиру,

Когда за брата выдают сестру.

Не нужен жрец и не нужна печать,

Да и свидетелей не надо звать:

Бог засвидетельствует ваш обряд,

Луна и солнце вас благословят."

Соединила руки молодых,

Благословила двух детей своих:

"Да будет ваша радость бесконечна,

А каждое деянье -- человечно.

Любите вы друг друга беспорочно,

Пусть бракосочетанье будет прочно,

И пусть единство мужа и жены

Единством станет солнца и луны."

3АРД ПРИБЫВАЕТ К ШАХРУ КАК ПОСОЛ

В том деле, что удач не предвещало,

Плохой конец заметен был сначала.

О том, что непогода будет днем,

С утра по разным признакам поймем.

Уже зимою нам ясна примета,

Что засухою разразится лето.

Нам сразу же являет ствол кривой,

Что древо не оденется листвой.

Поймем, взглянув на ветвь весной холодной,

Что эта ветвь останется бесплодной,

А по изгибу лука мы поймем,

Что полетит стрела кривым путем.

Вот так же этот брак сулил несчастье,

И вместе с ним обрушились напасти.

Едва Шахру соединила свято

Две трепетных руки сестры и брата,

Едва, в предвестье неги и услад,

Был на айване совершен обряд, -

Со стороны реки на светлый день

Упало облако, ночная тень.

То облако вдруг стало черной тучей, -

Так среди гор клубится прах летучий.

Но то не тучу поднял черный прах, -

То витязь на коне скакал в горах.

На скакуне сидел он вороном, -

И так же темен был наряд на нем.

Плащ, сапоги, и пояс, и чалма

На всаднике чернели, как сурьма,

А паланкин с навесом и попоной

Синел фиалкою, в реке рожденной.

Такой примчался всадник в эту пору.

Он звался Зардом, походил на гору, -

Советник шаха, и посол, и брат.

Как лилия, синел его наряд.

Глаза -- рубины, красные от пыли,

Морщины гнева лоб избороздили.

Он был похож на льва, что ждет добычи,

На волка, что почуял запах дичи.

Посланье шаха он держал в руках,

Душистой амброй путь его пропах:

Ведь начертали за строкой строку

На амброю пропитанном шелку.

Бежали сладкие слова, блистая,

Внизу -- печать и подпись золотая.

К дворцу Виру примчавшись поутру,

Зард спешился, приблизился к Шахру,

Предстал он с извиненьем и поклоном:

"Я прибыл за ответом благосклонным.

Царь приказал, -- а для меня сегодня

Приказ царя, как заповедь господня, -

Царь приказал, чтоб я пустился в путь,

Ни разу не помыслив отдохнуть,

Чтоб я помчался, вихрь напоминая,

Чтоб от меня отстала пыль сквозная,

Чтоб ночью был стремителен и днем,

Чтоб ни на миг не насладился сном,

Чтоб сразу же вернулся в Мерв с дороги,

Чтоб не дремал мой конь крылатоногий, -

Пускай седло я ложем изберу,

Покуда не предстанет мне Шахру,

Чтоб от царицы я ответ доставил,

Чтоб тут же в Мерв бразды коня направил."

Затем сказал: "Приветы шлет Мубад

Тебе, кто озарила райский сад."

Шахру он славословит, говоря:

"Прими привет от зятя и царя.

Да будут счастьем дни твои полны

В делах венца, престола и страны."

Всем передал он благопожеланье,

Вручил Шахру державное посланье.

Прочтя письмо, что ей привез посол,

Шахру увязла, как в грязи осел.

Слова властителя дышали жаром:

Напомнил царь о договоре старом!

Вначале шаханшах восславил бога,

Который судит правильно и строго:

"Его законы в двух мирах ясны,

Ни в чем он не допустит кривизны.

Он правдою украсил мир и спас,

Такой же правды требует от нас.

Победой награждает он того,

Кто борется за правды торжество.

Всех прав ценнее в мире право правды,

Вовек не потускнеет слава правды!

Мне только правда от тебя нужна,

И ты сама творить ее должна.

Ты помнишь, мы с тобой в союз вступили,

Рукопожатьем договор скрепили,

Нас дружбы и любви связала связь,

Поклялся я, и ты мне поклялась, -

Так вспомни клятву дружбы и любви,

Будь справедлива, правду прояви!

Ты дочь мне обещала в договоре,

Которую и родила ты вскоре.

Поскольку я -- твой венценосный зять,

Мне дочь твоя -- как божья благодать.

Ты родила, когда вступила в старость,

Чтоб мне, счастливцу, дочь твоя досталась.

Ее рожденью несказанно рад,

Я нищим роздал множество наград,

Затем, что в боге я нашел опору:

Содействовал всевышний договору.

Сейчас я не хочу, стремясь к отраде,

Чтоб ту луну держали в Махабаде.

Там юноши и старики развратны,

Им наслажденья похоти приятны.

Мужчины -- сластолюбцы, волокиты,

Пороками своими знамениты.

Они склоняют жен ко лжи, к измене,

Они хотят запретных наслаждений.

Опасны женщине такие люди:

Любая среди них погрязнет в блуде!

Ведь женщина слаба, мягкосердечна,

Подвержена греху, пуста, беспечна.

Она отдаться первому готова,

Кто ей нашепчет ласковое слово.

Пускай умна, блюдет свой дом и честь, -

А сладко слушать ей мужскую лесть!

Попробуй женщине сказать любой:

-- Луна и солнце меркнут пред тобой,

Люблю тебя, я у тебя во власти,

Готов я душу разорвать на части,

И днем и ночью я мечусь от боли,

Я обезумел, я лишился воли.

Погибну, ибо жребий мой тяжел:

Живу, пока держусь за твой подол!

Приди ко мне и утоли мой голод:

Томлюсь я как и ты, как ты, я молод!

Будь эта непорочная жена

Верна супругу, с разумом дружна, -

А наслаждается такой отравой

И сразу расстается с доброй славой.

Я знаю: дочь твоя чужда порока,

Но за нее волнуюсь я глубоко.

От искушений ты избавь ее,

Из Махабада в Мерв отправь ее!

Не думай о приданом: не казна,

А милая супруга мне нужна!

Я так богат, что жемчуг мне не нужен:

Мне дочь твоя дороже всех жемчужин!

Я буду баловать ее всечасно,

И станет ей моя казна подвластна.

К ее ногам я брошу всю державу,

Что ей по нраву -- будет мне по нраву.

Тебе я столько ценных дам наград,

Что золотом заполнишь целый град.

Ты радость обретешь, прогонишь страх,

Я за тобой оставлю землю Мах.

Виру как сыну я воздам почет:

Жену из дома моего возьмет.

Я так восславлю весь твой род почтенный,

Что не умрет он в памяти вселенной!"

Шахру, прочтя послание, сама

Свернулась наподобие письма.

Царица устыдилась сердцем жестким,

И каменное сердце стало воском.

Глаза померкли, омрачился разум,

Потрясена, оцепенела разом.

Казалось, что сломил ее недуг,

Не видела, что делалось вокруг.

Раздавлена раскаяньем, терзалась,

Клятвопреступницей себе казалась.

Затрепетала бедная душа,

Как бы грехом тягчайшим согреша.

Нарушив клятву, от стыда горя,

Она боялась бога и царя.

Да! Клятвопреступленье кто простит?