Георгий Голохвастов - Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма Страница 3

5. «Я — вздох; я — луч пред потуханьем…»

Я — вздох; я — луч пред потуханьем;Я — звук смолкающий… Я — мир.Плотскую ткань мою эфир,Согретый творческим дыханьем,

На миг одел от смерти в бронь,Спаяв созвучным колыханьемПерсть, воздух, влагу и огонь.

6. «Во мне кипящий гнев вулканов…»

Во мне кипящий гнев вулканов,Потоков плодоносный ил,Кристаллы льда, и пыль светил,И пар соленых океанов,

Песок пустынь, листва лесов,И пламя солнц, и прах курганов,Роса степей и мед цветов.

7. «Где тяжкий оттиск динозавра…»

Где тяжкий оттиск динозавраВ тысячелетней лаве жив,Где Ганга чистых вод разлив,Где спит в Севилье слава мавра,

Где русских былей сон живойХранит Почаевская лавра, —Везде я дома, всюду — свой.

8. «В пути неконченного цикла…»

В пути неконченного цикла,С времен темней, чем древний Ур,От ночи, льдов, звериных шкур,Сквозь лучезарный век Перикла

До дней Христа — живым ручьемДуша струилась и возниклаЗдесь в жизни в облике моем.

9. «Судьба веков неисследима…»

Судьба веков неисследима;Но в далях, смутных как туман,Я — миннезингер, раб, шаман,Матрос, мудрец, патриций Рима,

И рок сменял в руке моейИ меч, и посох пилигрима,Пастуший бич и жезл царей.

10. «У скал безлюдных побережий…»

У скал безлюдных побережий,Над морем, чуждым парусам,Валов внимая голосам,Вдыхал я жадно ветер свежий

И глазом зорким вдалекеСтерег тяжелый след медвежийНа влажном бархатном песке.

11. «Я помню зимы в дымном чуме…»

Я помню зимы в дымном чуме,По снегу бег скользящих нарт,В морях блуждания без карт,И путь с Кортесом к Монтезуме,

В орде Тимура скрип телег,И караван купцов в самуме,И с крестоносцами ночлег.

12. «Заслышав бранный вызов рога…»

Заслышав бранный вызов рога,Я поднимал коня в галоп,Читал я звездный гороскопПытливой мыслью астролога

И приносил, душой суров,Во славу истинного БогаДрова в костры еретиков.

13. «Изжил я войны, мор и голод …»

Изжил я войны, мор и голод, —Их тень вошла и в эту новь,И бродит в жилах предков кровь,Как в крепком пиве хмель и солод;

Не сбросить уз, не свеять чар:И пусть мой дом телесный молод,Мой дух, его хозяин, — стар.

14. «В душе все страны, все эпохи…»

В душе все страны, все эпохи,Века планет, влиянья лун;Душа, как сеть сплетенных струн,Хранит миров немые вздохи:

Все сны, желанья и мечты,Всех распыленных жизней крохиЕдиным сплавом в ней слиты.

15. «Как в отчем доме, полн призывом…»

Как в отчем доме, полн призывомОчаг заброшенных пещер;Мне снится долгий сон галер,Навек похищенных заливом;

Я слышу весть забытых верИ тайну в храме молчаливом,Где запустенья сумрак сер.

16. «Я трепетал в молитвах детских…»

Я трепетал в молитвах детскихПред мрачным каменным божком,Алтарь Ормузда мне знаком,Внимал я песням бонз тибетских,

И чтил Каабу, и мечтуНа берегах ГенисаретскихДоверил тихому Христу.

17. «Я знал любовь, как сон эдема…»

Я знал любовь, как сон эдема,И страсть, хмельную как сикер,И власть свободную гетер,И плен султанш в плену гарема;

По мне томились струны арф,И веял с перьями у шлемаПрекрасной дамы легкий шарф.

18. «Цыган бродячая гитара…»

Цыган бродячая гитара,Наивный голос клавесин,И ропот царственных терцин,И вечно свежий стих Ронсара,

Бодлэра тонкость, хмель ПарниИ ясность Пушкинского дара, —Мне неотъемлемо сродни.

19. «Я — надпись с камня саркофага…»

Я — надпись с камня саркофага,Далекий голос вещих рунИ эхо светлых лирных струн;Я — сказ былин, поморья сага;

Я — шепот джунглей, шорох дюн,И песнь войны под сенью стяга,И гимн любви… Я — Гамаюн.

20. «Пусть я исчезну. Пусть глухая…»

Пусть я исчезну. Пусть глухаяБезвестность — бедный жребий мой,Как склеп с его немою тьмой;Пусть дни, бессильно потухая,

Погасят рифм моих игру,Пусть смолкну в музыке стиха я,Но в жизни мира — не умру.

21. «И буду жить я отголоском…»

И буду жить я отголоскомВ волнах, в бреду лесных вершин,В цветах и в ропоте машин,В колоколах, в вине бордоском,

И в мирной песне пастуха,В тепле огней, поимых воском,И в грезах счастья и греха.

22. «Чрез кровь далеких поколений…»

Чрез кровь далеких поколенийВ их жизнь, несытый как вампир,Войду я, населив их мирОгнем моих былых томлений,

Тоской наследственных грехов,Неясным трепетом стремленийИ смутным шепотом стихов.

23. «И если сердце в позднем внуке…»

И если сердце в позднем внукеПочует пращура в себе,Мою судьбу — в своей судьбе, —Пусть позовет…И в беглом звуке,

Как эхо горное в тиши,Ответит радости и мукеБессмертный клич моей души.

Ноябрь-Декабрь, 1929 года

«Скворцы щебечут над скворешней…»

Скворцы щебечут над скворешней;Осинник почки развернул;Земли ожившей смутный гулСмешался с песней ласки вешней

И с дальним благовестом сёл;И мир, созвучный с жизнью внешней,В душе по-вешнему расцвел.

Полдень

Недвижим зной. Дыша дремотой,Благоухает виноград.Умолк звенящий крик цикад,И тишь такая, словно кто-то

Молитву древнюю прочел…Лишь мерно, мудрою заботой,В листве гудит жужжанье пчел.

«Мой строгий темный кабинет…»

Мой строгий темный кабинетНаполнен свежестью сирени,И разогнал сомненья тениБлагоухающий букет:

В ожившем сердце праздник света!Без слов, любви твоей приветЗвучит в дыхании букета.

Эллада

Душа Эллады — красота.Там тел прекрасных совершенствомИ страсти радостным блаженствомСияет юная мечта.

С ней жизнь, как счастье, восприята:Без вожделенья наготаИ наслажденья — без разврата.

«Опять, по-детски, я приник…»