Коллектив авторов - Русская эротическая поэзия Страница 3

Песня

Счастлив тот, кому забавы,Игры, майские цветы,Соловей в тени дубравыИ весенних лет мечтыВ наслажденье – как и прежде;Кто на радость лишь глядит,Кто, вверяяся надежде,Птичкой вслед за ней летит.

Так виляет по цветочкамЗлатокрылый мотылек;Лишь к цветку – прильнул к листочкам,Полетел – забыл цветок;Сорвана его лилея —Он летит на анемон;Что его – то и милее,Грусть забвеньем лечит он.

Беден тот, кому забавы,Игры, майские цветы,Соловей в тени дубравыИ весенних лет мечтыНе в веселье – так, как прежде;Кто улыбку позабыл;Кто, сказав: прости! надежде,Взор ко гробу устремил.

Для души моей плененнойЗдесь один и был цветок,Ароматный несравненный;Я сорвать… но что же рок?«Не тебе им насладиться,Не твоим ему доцвесть!»Ах, жестокий! чем же льститься?Где подобный в мире есть?

Счастие во сне

Дорогой шла девица;С ней друг ее младой;Болезненны их лица;Наполнен взор тоской.

Друг друга лобызаютИ в очи и в уста —И снова расцветаютВ них жизнь и красота.

Минутное веселье!Двух колоколов звон:Она проснулась в келье;В тюрьме проснулся он.

Денис Васильевич Давыдов

Элегия VIII

О, пощади! – Зачем волшебство ласк и слов,Зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокой,Зачем скользит небережно покровС плеч белых и с груди высокой?О, пощади! Я гибну без того,Я замираю, я немеюПри легком шорохе прихода твоего;Я, звуку слов твоих внимая, цепенею…Но ты вошла – и дрожь любви,И смерть, и жизнь, и бешенство желаньяБегут по вспыхнувшей крови,И разрывается дыханье!С тобой летят, летят часы,Язык безмолвствует… одни мечты и грезы,И мука сладкая, и восхищенья слезы —И взор впился в твои красы,Как жадная пчела в листок весенней розы!

* * *

Вы хороши! – Каштановой волнойВаш локон падает на свежие ланиты;Как мил ваш взор полузакрытый,Как мил ваш стан полунагой!

Не вы ль оригинал живойОчаровательной хариты,Кановы созданной рукой?Вы хороши! – Но мой покойНеколебим. Осанка величава,Жеманная тоска искусственной любвиНе страшны мне: моя отрава —Взор вдохновительный и слово от души.Я их ищу давно, давно не обретая.Вам не сродни крылатый бог:Жизнь ваша – стрелка часовая,Арифметический итог.

Но та, которую люблю, не называя…Ах! та вся чувство, вся восторг,Как Пиндара строфа живая!

Константин Николаевич Батюшков

Ложный страх

Подражание Парни

Помнишь ли, мой друг бесценный!Как с амурами тишком,Мраком ночи окруженный,Я к тебе прокрался в дом?Помнишь ли, о друг мой нежный!Как дрожащая рукаОт победы неизбежнойЗащищалась – но слегка?Слышен шум! – ты испугалась!Свет блеснул и вмиг погас;Ты к груди моей прижалась,Чуть дыша… блаженный час!Ты пугалась – я смеялся.«Нам ли ведать, Хлоя, страх!Гименей за всё ручался,И амуры на часах.Всё в безмолвии глубоком,Всё почило сладким сном!Дремлет Аргус томным окомПод Морфеевым крылом!»Рано утренние розыЗапылали в небесах…Но любви бесценны слезы,Но улыбка на устах,Томно персей волнованьеПод прозрачным полотном —Молча новое свиданьеОбещали вечерком.Если б Зевсова десницаМне вручила ночь и день, —Поздно б юная денницаПрогоняла черну тень!Поздно б солнце выходилоНа восточное крыльцо:Чуть блеснуло б и сокрылоЗа лес рдяное лицо;Долго б тени пролежалиВлажной ночи на полях;Долго б смертные вкушалиСладострастие в мечтах.Дружбе дам я час единой,Вакху час и сну другой…Остальною ж половинойПоделюсь, мой друг, с тобой!

Вакханка

Все на праздник ЭригоныЖрицы Вакховы текли;Ветры с шумом разнеслиГромкий вой их, плеск и стоны.В чаще дикой и глухойНимфа юная отстала;Я за ней – она бежалаЛегче серны молодой.Эвры волосы взвивали,Перевитые плющом;Нагло ризы поднималиИ свивали их клубком.Стройный стан, кругом обвитыйХмеля желтого венцом,И пылающи ланитыРозы ярким багрецом,И уста, в которых таетПурпуровый виноград, —Все в неистовой прельщает,В сердце льет огонь и яд!Я за ней… она бежалаЛегче серны молодой;Я настиг – она упала!И тимпан под головой!Жрицы Вакховы промчалисьС громким воплем мимо нас;И по роще раздавалисьЭвоэ! и неги глас!

Мой гений

О память сердца! ты сильнейРассудка памяти печальнойИ часто сладостью своейМеня в стране пленяешь дальней.Я помню голос милых слов,Я помню очи голубые,Я помню локоны златыеНебрежно вьющихся власов.

Моей пастушки несравненнойЯ помню весь наряд простой,И образ милый, незабвенныйПовсюду странствует со мной.Хранитель-гений мой – любовьюВ утеху дан разлуке он:Засну ль? приникнет к изголовьюИ усладит печальный сон.

Александр Иванович Мещёвский

Присутствие милой

Тобой я полн, когда огонь денницыБлистает мне в стекле далеких волн;Как месяц спит в потоках бледнолицый,Тобой я полн.Тебя я зрю – как пылкой пеленоюПодернет ветр вечернюю зарю;Как странник путь стремит глухой порою,Тебя я зрю.Твой слышу глас; когда, с глухим стенаньем,Встает волна, о дикий брег дробясь;В тени дубрав, окинутых молчаньем,Твой слышу глас.Твой спутник я: вблизи, вдали – с тобою,С моей душой сливается твоя.Приди – уж ночь… и месяц – над горою…Твой спутник – я.

Михаил Васильевич Милонов

Блаженство

Подражание Парни

Увы! с какою быстротоюСокрылся сей счастливый миг,Как с страстною моей душоюЯ, Нина, пламенел в объятиях твоих!Как сердце у тебя в восторгах замирало,И розою лицо стыдливости пылало!..Блажен, блажен стократ,Кто, руша все преграды,На ложе роскоши, возлюбленный, объят,Вкушает в полноте любови все отрады!Он скорбный мир забыл, восторгом упоясь.То, взорам обнажить прелестну грудь стремясь,Подобну снегу белизною,Он робкой медленно рукоюДелит покровов тонких связь,И, полными гордясьЛилейными холмами,Лишенная своих защит,Под страстными его устамиОна твердеет и горит!То, стан ее рукой роскошною обнявши,Который у самой Киприды похищен,И пояс средь забав украдкой развязавши,Смущеньем красоты робеющей пленен,Он пламенны уста стыдливые лобзает.И тихое на них роптганье умирает!Чья участь на земле с счастливцем сим равна?

Он медлит посреди сердечных упоенийИ чашу восхищенийПо капле пьет до дна!О Нина, о мой друг, пребудь всегда со мною!Смятение любви, пленительный покой,Который следует за счастья полнотою!Пусть нежною моей развеяны рукой,В сей милой простоте, любовью расплетены,Волнуются твои прелестные власы,И легкий твой покров, Эротом похищенный,Не кроет от меня стыдливыя красы!О Нина! вся цена дней наших в наслажденье,И райское одно мгновенье,Когда, в восторге мы своем,Небесное о всемЗабвенье пием, —Годичных есть забот и бедствий услажденье!Жизнь смертных горести отравою полна:Любовию одной красуется она.Восторги первых встреч, горящи лобызанья,Волнения души, любви очарованья —Оставить должно свет,Когда вас боле нет!

Петр Андреевич Вяземский

К подушке Филлиды

(С французского)

Поведай тайны мне свои,Подушка, смятая Филлидой,Пух с горлиц, вскормленных Кипридой,Иль с легких крылиев любви!

Не сказывай, что взор встречает,Когда покров с себя ночнойОткинет легкою ногой,Или зефир его сдувает!

Не сказывай ты мне равно,Как уст прелестных осязаньемИ сладостным она дыханьемТвое согрела полотно!

И сам Амур красноречивыйВсего бы мне не рассказалТого, что прежде угадалМечтою я нетерпеливой!

Нет, нет! Поведай мне сперва,Как часто с робостию скромнойЛюбви восторгов шепчет томноОна волшебные слова?

Скажи мне, сколько слез укорыИ ревности упало слезВ тебя, когда я веткой розУкрасил грудь Элеоноры?

На днях украдкою в тениОна меня поцеловала.«Ты видишь – ты любим, – сказала, —Но от самой меня храни».

Я тут с Филлидою расстался.Скажи, могла ль она заснуть?Скажи, как трепетала грудь,Как вздох за вздохом вырывался?

Девица в поздние часыПод завесом не столь таится:Душа ее нагая зрится,Как и открытыя красы.

Другим бы, может быть, скорееПристало тайны знать твои,Но из поклоников любвиДостойней тот, кто всех нежнее.

Когда, ущедренный судьбою,Я при тебе к груди своейПрижму ее и робость в нейЯ поцелуем успокою?

Вечор мне руку подала,Затрепетала и вздохнула.«Ты завтра приходи», – шепнулаИ, закрасневшись, отошла.

О боги! Можно ли мне льститься?Прелестной верить ли судьбе?Подушка! Вечером к тебеПриду ответа допроситься.

Простоволосая головка