Виктор Голков - Пыль над городом. Избранное Страница 3

Склон

Сухо, безветренно, маленький склон,Рыхлый, песчаный, пологий…Справа и слева – с обеих сторон!Нитка железной дороги.

Чахлый репейник прижался к земле,Словно от тяжкого груза.Может в мазуте, а может- в золеЖёлтый клочок – кукуруза.

Грязный початок, который не рвут,Мимо идя, работяги,Чувствует, как самосвалы ревут,Дым выпуская в овраги.

Как в гусеничном величье своём,Словно в броне император,Вслед за собой оставляя проём,Землю скоблит экскаватор.

И различает фасеточный глазВ тёмно-зелёной оправеКонус трубы, что стремглав поднялась,Небо насквозь пробуравив.

Здесь до зимы не дано простоятьТихо живущим и сонно –Чёрной лопаты торчит рукоятьМежду лопатками склона.

Суть

Жизнь вокруг без меры и без края..Как постигнуть эту глубину?Суть моя, которой я не знаю,Может быть, похожа на волну.

Как волна, едина, единична,Безымянна – скроется вот-вот.Как волне, ей так же безразлично,В чьей душе сейчас она живёт.

И летит, собой пространство меря,В тишине, во мраке, без огня.Я не знаю, почему я верю,Что она вмещается в меня.

Может, только слившись с тем простором,Что лежит за гранью бытия,Я пойму наречье, на которомГоворит со мной судьба моя.

Утра тяжёлая мякоть,Сны разбежались, как псы.Улицу в эти часыПлёнкой оклеила слякоть.

Осень, последние дни.Ветки распухли как вены,Лишь зеленеют блаженноТонкие ели одни.

На расстоянье рукиЗданий рассыпалась груда.С разных сторон, отовсюду,Окон ползут светляки.

Странный парад ноября –Дней молчаливых армада.И слюдяную громадуНеба – пробила заря.

И всплески и вспышки со всех сторон,И плач переходит в смех.Кровавая роза и ржавый патрон,И жизнь, что одна для всех.

Распасться на части, рессеяться в пыль…Закон всеединый- вот.Зачем же так сладко шумит ковыль,И птица зачем поёт?

Пусть горстью холодных, скупых огнейОсыпался твой расцвет,Но тех мимолётных и жарких днейТрудней и счастливей нет.

«Опять октябрь, прозрачная прохлада…»

Опять октябрь, прозрачная прохлада,С высоких крон сползает их убор.Знакомо всё – на расстоянье взглядаВсё те же площадь, статуя, забор,И надо мной – акации громада.Две женщины вступили в разговор,И друг о дружку бьются струйки пара.Теснится очередь, как длинная отара,Её окутать хочет синий флёр,Но всё высвечивает солнечная фара.Да так уж водится – горит большой костёр,И мчится улица, пространство рассекая,А рядом где-нибудь ручей несёт, стекая,Обрывки ветоши, золу, бумажный сор.И ночь бессонная болит, не иссякая.

Короткий обморок весенний,Природы пёстрый трафарет.И над осколками растенийНависший, сумеречный свет.

Качает тёмная речушкаЗелёной водоросли ус.И как разбитая игрушка!Вагонный остов – мёртвый груз.

Полузнакомое, чужое,живущее в ином кругу.Конечно так, но хорошо яСебя здесь чувствовать могу.

Когда иду, не поднимаяГлаз от земли, в какой-то мигМне кажется, я понимаюГранита каменный язык.

Глагол

Часть речи скромная – глагол,Её простой чернорабочий.Несёт безропотно, как вол,Своё ярмо с утра до ночи.

Кто знает, сколько тысяч летПрошло с тех пор, как он впервыеЗаставил двигаться предмет,Как тучу – вихри штормовые?

И ухо сноба обожглоЗначение, светло и голо.И прилагательное злоКосилось в сторону глагола.

А он, слагая и верша,Корпел, не разгибая спину.Лишь окрылённая душаНеслась, как по теченью льдина.

Стая

Цедятся дни тяжело и тягуче,Ночи длинней и длинней.Всё же не знаю, что может быть лучшеЭтих насупленных дней.

Снова готовятся птицы к отлёту –Поздняя осень близка.Вдруг рассекла тишину и дремотуДикая песнь вожака.

И поднялось всё в порыве едином,Крыльев разносится стук.В дальние дали рассыпчатым клиномДвижется стая на юг.

Снизу, с земли провожаю их взглядом,Слышу гортанный их крик.Воздух, пропитанный влажным распадом,В глубь моих лёгких проник.

Ночь в середине, проходят парадомДлинные, тёмные сны.Я просыпаюсь и ровное рядомСлышу дыханье жены.

Сына могу я рукою коснуться,Кажется, вправду не сплю.Счастье, что рядом дано мне проснутьсяС теми, кого я люблю.

Я всё живущее жалею –Зачем оно уйти должно?Зачем всю жизнь, вдали белея,Маячит тусклое пятно?

Возникшая в пространстве голомДыра, прореха, полынья…Зачем под плотным ореоломТак жёстки круглые края?

Зачем друг к другу прижимаетТела – свинцовой страсти ток?Зачем душа не понимаетДуши, как запад и восток?

Край неба светится лилово,И тихо вздрагивает лист.И тайный смысл всего живогоМне в душу проникает, чист.

И всё – и жалость, и сомненье,И стынущее естество,Сливаются в одно биенье!Биенье сердца моего.

Чем выше, тем круче и круче.Как будто возникнув из мглы,Тяжёлая, влажная тучаЛежит на уступе скалы.

Разрезала воздух, как лопасть,Блестящего света струя.И зев распахнувшая пропастьОщерилась, гибель тая.

Что явственней – свет или этаХолодная бездна внизу?Не знаю, не вижу ответа,Царапая пальцы, ползу.

Но силы ничьи не могли быРазжать оцепление рук.Горбатые, чёрные глыбыСтолпились, как люди, вокруг.

Август

Кружится тучей мошкара,Поникли листья тяжело.Их в полдень зноем обожгло,И ночью мучает жара.

Неистово горячий день,Жужжащий, как веретено.А ночью падает в окноЗвезда, как первая сирень.

И медленно стекает мгла,И вижу я любой предмет.И новорожденный рассветГлядится в стёкла-зеркала.

Трава, деревья, камни, скалы,Вода – простые вещества.Кто виноват? Я знаю малоО том, чем жизнь моя жива.

Но слышал я травинки каждойГлухой, торжественный мотив.И в полдень утолил я жажду,Лицо в источник опустив.

Так пусть же вдруг порою ранней,Теряя чувства и слова,Над родиной моей бескрайнейВзовьюсь, как палая листва.

Моряк, сжимающий штурвал,Промок в своей одежде.Седьмой, восьмой, девятый вал –Конец любой надежде.

Хоть их услышала земля,Но все молчат угрюмо.Раздвинув рёбра корабля,Вода достигла трюма.

Хрипела буря, как труба,В глазах плясали блёстки…Удар, короткая борьба,Оторванные доски.

Дано бродягам под конецУвидеть дно морское!Благословен союз сердецС солёною водою.

Уж лучше так – в короткий срок,Чем на постели с хрипом.На кости их зелёный мох,Как снег зелёный, выпал.

Вплотную близость подступила.Стыдясь, ты спрятала лицо.Но договор уже скрепилоПростое, скромное кольцо.

И душу вытеснило тело,Как будто чёрная вода.Свершилось то, чего хотела,Чего боялась ты всегда.

И от минуты настоящейСпасенья не было ни в чём.И тихо шевелился спящий,К тебе прижавшийся плечом.

Алушта

Здесь так же, как во время оно,Смешалась сотня языков,И расположена наклонноЗемля, зажатая с боков.

Горами, чьи синеют плечи,А там, куда ни кинешь взгляд,Единый пояс человечийИ пляжа пыльного шпагат.

Там женщин стройные фигуры,Мужские сильные тела,О камни бьющаяся хмуроВолна морская приняла.

И хочет тонкий, сладковатыйСоблазн любви и красотыОсесть на белые квадратыИ придорожные цветы.

Но привкус приторный курортныйМешает, резок и остёр.И с хрипом от морского портаОтходит катер на Мисхор.

Где мостовые свет не точит,С мертвецким отблеском свечи,Где непроглядна ночь и ночи,Качнувшись, не сомнут лучи.

Там только отраженье блескаБылого- в совершенстве плитИ мастером забытым фреске,На камне выложенной, спит.

Золотые круги на запястьях…Это нужно, пока расплетаются пальцы,И металл сохраняет смысл.

Это нужно, пока наблюдают глаза,Что так жаждали всем любоваться.

Это нужно, пока не взлетела душа,Уничтожив иллюзию “жить“.

А сон струился сквозь туман,Ползли малиновые тени.Как будто был единый планДля всех – животных и растений.

В одно творение сложитьВсе виды, все дела, все звуки.И сладостное слово- жить!Взойдёт из божеской науки.

Всё то, что смог произвестиВраз, а закат был фиолетов.И удалось произнестиВсе имена для всех предметов.

Мих.Зиву