Даниил Хармс - Я родился в камыше… (сборник) Страница 3

«Папа спит…»

Папа спити Лиза тожеИля дремлет во всю мочьЯ в окно взглянул. О Боже!Там уж утро, а не ночь.

мне осталось только плюнутьи раздеться и в краватьспать и спать и спать и думатьтолько-б десять не проспать

Кто ж энергией томимыйвстанет раньше. Помогичтобы в десять с половиноймне обуться в сапоги.

и заботами снедаемвспом<н>и будучи в штанахсам быть может за трамваембудешь гнаться в попыхах

А быть может не догнавперепрыгнув сто канавза другим каким трамваемты помчишся в попыхах.

«He знаю, почему все думают, что я гений…»

He знаю, почему все думают, что я гений; а по моему, я не гений. Вчера я говорю им: Послушайте! Какой-же я гений? А они мне говорят: Такой! А я им говорю: Ну какой же такой? А они не говорят, какой, и только и говорят, что гений и гений. А по моему, я всё же не гений.

Куда не покажусь, сейчас же все начинают шептаться и на меня пальцами показывают. «Ну что это в самом деле!» – говорю я. А они мне и слова не дают сказать, того и гляди схватят и понесут на руках.

«Теперь я расскажу, как я родился, как я рос…»

Теперь я расскажу, как я родился, как я рос и как обнаружились во мне первые признаки гения. Я родился дважды. Произошло это вот так:

Мой папа женился на моей маме в 1902 году, но меня мои родители произвели на свет только в конце 1905 года, потому что папа пожелал, чтобы его ребёнок родился обязательно на новый год. Папа рассчитал, что зачатие должно произойти 1-го апреля и только в этот день подъехал к маме с предложением зачать ребенка.

Первый раз папа подъехал к моей маме 1-го апреля 1903 года. Мама давно ждала этого момента и страшно обрадовалась. Но папа, как видно, был в очень шутливом настроении и не удержался и сказал маме «с первым апрелем!»

Мама страшно обидилась и в этот день не подпустила папу к себе. Пришлось ждать до следующего года.

В 1904 году, 1-го апреля, папа начал опять подъезжать к маме с тем же предложением. Но мама, помня прошлогодний случай, сказала, что теперь она уже больше не желает оставаться в глупом положении, и опять не подпустила к себе папу. Сколько папа не бушевал, ничего не помогло.

И только год спустя удалось моему папе уломать мою маму и зачать меня.

И так моё зачатие произошло 1-го апреля 19<0>5 года.

Однако все папины рассчёты рухнули, потому что я оказался недоноском и родился на четыре месяца раньше срока.

Папа так разбушевался, что акушерка, принявшая меня, растерялась и начала запихивать меня обратно, откуда я только что вылез.

Присутствовавший при этом один наш знакомый студент Военно-медицинской Академии заявил, что запихать меня обратно не удастся. Однако, не смотря на слова студента, меня всё же запихали, но, правда, как потом выяснилось, запихать-то запихали, да в торопях не туда.

Тут началась страшная суматоха. Родительница кричит: «Подавайте мне моего ребёнка!» А ей отвечают: «Вашь, говорят, ребёнок находится внутри вас». «Как! – кричит родительница. – Как ребёнок внутри меня, когда я его только что родила!» «Но, – говорят родительнице, – может быть вы ошибаетесь?» «Как! – кричит родительница – ошибаюсь! Разве я могу ошибаться! Я сама видела, что ребенок только что вот тут лежал на простыне!» «Это верно, – говорят родительнице, – но, может быть, он куда ни будь заполз». Одним словом, и сами не знают, что сказать родительнице.

А родительница шумит и требует своего ребёнка.

Пришлось звать опытного доктора. Опытный доктор осмотрел родительницу и руками развёл, однако всё же сообразил и дал родительнице хорошую порцию английской соли. Родительницу пронесло и таким образом я вторично вышел на свет.

Тут опять папа разбушевался, дескоть, это, мол, ещё нельзя назвать рождением, что это, мол, ещё не человек, а скорее наполовину зародыш и что его следует либо опять обратно запихать, либо посадить в инкубатор.

И вот посадили меня в инкубатор.

Инкубаторный период

В инкубаторе я просидел четыре месяца. Помню только, что инкубатор был стеклянный, прозрачный и с градусником. Я сидел внутри инкубатора на вате. Больше я ничего не помню.

Через четыре месяца меня вынули из инкубатора. Это сделали как раз 1-го января 1906 года. Таким образом, я как бы родился в третий раз. Днём моего рождения стали считать именно 1-ое января.

О том, как папа застрелил мне хорька

Как-то вечером домойВозвращался папа мой.Возвращался папа мойПоздно по полю домой.Папа смотрит и глядит —На земле хорёк сидит.На земле хорёк сидитИ на папу не глядит.

Папа думает: «Хорёк —Замечательный зверёк.Замечательный зверёк,Если только он хорёк».

А хорёк сидел, сиделИ на папу поглядел.И на папу погляделИ уж больше не сидел.

Папа сразу побежал,Он винтовку заряжал,Очень быстро заряжал,Чтоб хорёк не убежал.

А хорёк бежит к реке,От кустов невдалеке,А за ним невдалекеМчится папа к той реке.

Папа сердится, кричитИ патронами бренчит,И винтовочкой бренчит,– Подожди меня! – кричит,

А хорёк, поднявши хвост,Удирает через мост.Мчится с визгом через мост,К небесам поднявши хвост.

Папа щелкает курком,Да с пригорка кувыркомПолетел он кувыркомИ – в погоню за хорьком.

А ружьё в его рукахЗагремело – тарарах!Как ударит – тарарах!Так и прыгнуло в руках.

Папа в сторону бежит,А хорёк уже лежит.На земле хорёк лежитИ от папы не бежит.

Тут скорее папа мойПотащил хорька домой.И принес его домой,Взяв за лапку, папа мой.Я был рад, в ладоши бил,Из хорька себе набилСтружкой чучело набил,И опять в ладоши бил.

Вот перед вами мой хорёкНа странице поперёк.Нарисован поперёкПеред вами мой хорёк.

«Я поднимал глаза все выше и выше…»

Я поднимал глаза все выше и вышеВот окна второго этажа.Вот мачтаВот просто небо.Вот райи бог в раю с лицом как у меняДа я подобен человекуА человек подобен богуА бог подобен мируА дерево, трава, цветок и листначало жизни.Трава подобна камнюНо камень разбивается в песокПесок земле подобенА в землю мертвое стремитсяЗемля дает ростокИ собирая влагуЗеленой глинойЛежит на берегах рекиМы собираем эту глинуИ лепим человечковИ человек был создан богомИз земли и глиныДа, человек земле подобенЗемля подобна мируА мир подобен богу.И яПоднимаю глаза все выше и вышеВижу, что я создан по образу и подобию БожьемуИ я брожу в раюИ никого там нетуИ я кричу: А где же богИ бог мне говорит:Бог – это я.

«Я гений пламенных речей…»

Я гений пламенных речейЯ господин свободных мыслейЯ царь бессмысленных красотЯ бог исчезнувших высотЯ господин свободных мыслейЯ светлой радости ручей.

Когда в толпу метну свой взор,Толпа как птица замираетИ вкруг меня, как вкруг столба,Стоит безмолвная толпа.Толпа как птица замираетИ я толпу мету как сор.

Письмо Т.А.Мейер (Липавской)

Курск. 1 августа 1932 г.

Дорогая Тамара Александровна, Валентина Ефимовна, Леонид Савельевич, Яков Семёнович и Валентина Ефимовна.

Передайте от меня привет Леониду Савельевичу, Валентине Ефимовне и Якову Семеновичу.

Как вы живёте, Тамара Александровна, Валентина Ефимовна, Леонид Савельевич и Яков Семёнович? Что поделывает Валентина Ефимовна? Обязательно напишите мне, Тамара Александровна, как себя чувствуют Яков Семёнович и Леонид Савельевич.

Я очень соскучился по Вас, Тамара Александровна, а также по Валентине Ефимовне и Леониду Савельев. и Якову Семёновичу. Что, Леонид Савельевич, всё еще на даче или уже вернулся? Передайте ему, если он вернулся, привет от меня. А также и Валентине Ефимовне и Якову Семёновичу и Тамаре Александровне. Вы все для меня на столько памятны что порой кажется, что я вас и забыть не смогу. Валентина Ефимовна стоит у меня перед глазами как живая и даже Леонид Савельевич, как живой. Яков Семёнович для меня как родной брат и сестра, а также и Вы как сестра, или, в крайнем случае, как кузина. Леонид Савельевич для меня как шурин, а так же и Валентина Ефимовна как некая родственница.

На каждом шагу вспоминаю я вас, то одного, то другого и всегда с такою ясностью и отчетливостью, что просто ужас. Но во сне мне из вас никто не мерещится и я даже удивляюсь почему это так. Ведь если-бы во сне мне приснился Леонид Савельевич, это-бы было одно, а если-бы Яков Семёнович, это-бы было уже другое. С этим нельзя не согласиться. А также если-бы приснились Вы, было-бы опять другое, чем если-бы мне во сне показали Валентину Ефимовну.