Алексей Цветков - Сказка на ночь (сборник) Страница 3

КЛЮЧИЦЫ

чужая повесть из чужого днясама успела или ты дождалсявесь эпизод где не было менякак будто умер или не рождалсякак трепетно за тех кем изнутрине побывал и глаз который сверхувонзается ты у меня смотритела слепые торопя на сверкупо чипам где блеснут из-под бельяон точно знает кто из них не я

мы разве живы мы с тобой киношестидесятых или даже хужекогда спешим сжимая полкилотрески и черно-белый ливень в лужес экрана правде плыть наперекорпродрогшему где горько там и стопкаа там за дверью грубый переборреальности ее не нужно столькоздесь третье измерение мечтав нем глаз горит сквозь пыль и слез ни каплисуществовал же я раз эти кадрыу них в монтажной есть и про меня

она пришла но в теле не теплейне донесется голос и не надотеперь ее сыграла бы ренаталитвинова но это не теперьвся в кофточке с ключицами эфирнопока живьем монтажный нож в куския полкило тебе принес трескино совершенно из другого фильмакуда глаза без автора внутриразъят на нестыкуемые частинепопадание в рукав рукиневозвращение рассудка к властии пустота как пульс в сплетенье летгде свет мерещился но нынче нет

БАШНЯ

когда собирали из всех городовсмотреть на чрезмерное чудостоял очарован к экстазу готови руку горячую чью-тосжимал второпях в голосящей толпене глядя а может их было и две

но сорванный голос кричи не кричипощады снискал ни полстолькакогда в обреченных меча кирпичиобрушилась с ревом постройкатак пыльно и каменно пела рекав которой навеки разжалась рука

мы древних зверей приутихший народс тех пор как победное небос родившихся тел языками беретв казну себе подать и веноулитка улитка в мозгу пустотамолчанье моллюска мычанье скота

ты помнишь в арыке багрово теклоудушливой молнии петлии мертвой руки человека тепложивой все мерещится нет лигде корчась и знаменья звездам творялежала на камне вторая твоя

мы черная речь расчлененной землимерси за постой и покупкипотомкам поведали все что смоглимилосские наши обрубкииз лувра светилам сигналит мольбуулитка улитка с культями во лбу

«сеет небо густой цемент…»

сеет небо густой цементголовой в стекло пациентсмысла ждет из смежных галактикчуя в космосе перекосрой иридиевых стрекозпараноик но твердый практикк фактику подгоняет фактикуж такой извольте психоз

порошок ложится до крышцепенеет в цементе мышьно истлев оставляет полостьесли влип схлопотав статьюперсонажем в чужую повестьто сегодня назад в свою

эх страдал бы за вашу всегдажизнь без доктора и уколано велит заменить судьбаподлинник меня на другогожерди в перетяжках ремнейздесь такой поживет верней

дрогнет нервы от бурь хранямолибденовая бронялегче лития клетки мозгакровь о ребра внутри как розгакосмос крив и зубаст как фьорд

в перепонках парсеки рвутсякак же мир потемневший твердв нем живому не повернутьсятолько сзади свистит пустатрубчатая свирель хвоста

ИГЛА

черную сестру зовут наташанедоумение именитезка мата-хари из мультфильмани одна живая наташа не пострадалав ходе эксперимента

жизнь изловили жгутомв самом неувертливом местедрожит и ежитсяв верховьях веныигла из полого металла

в детстве во сне она летала

если даже не жалко жертвыстыдно струсить до обморокадо губки с уксусом к губамопустите пожалуйста синие векифальшивая наташа жалеетно ей позарез для заклинанийиначе застрянет на взлетнойлунное затмение зря

липко заклеиваетприглаживает краясие есть кровь моянового заветапейте ее за это

ПАРЛАМЕНТ ПЧЕЛ

сменить полет шмеля на честный улей пчелэкономический в синклите их усталомпрогресс присутствует как сам вчера прочелв газете ветром припечатанной к сусаламсмотри как строем вверх когда рассвет костромсинхронных крыльев гром большой пердеж работыа частнику вовек презрительный газпромне отслюнит бабла за сольные полетыпункт назначения где лбом в стекло и в райпой римский-корсаков в уме айпод играй

иль не осилить мне как желтенькие всес лукошками в луга лишь отроится своракосоворотки сплошь в трудящейся росес их плясками славян под стрекот медосборас балетом искренним по телеку в кремлегде в соты собрана питательная рвотаи все на одного блюдя в келейной мглечесть насекомого червя и патриотагде уплетая мед и продлевая видмедведев с царственной медведевицей спит

зачем я черный частным образом лечув полоску желтую уже незрима славаи встречный ветер вывихом чреват плечучетвертому нет врешь похоже третье справая стар и скоро ночь не покладая крылаэродинамичен точно мокрый куль яно засветло не сбит и разве слаб я былколь клал на медосбор и сторонился ульягде вечный пасечник придет собрать с ведромпарламент мертвых пчел их праздник и газпром

УМИЛЕНИЕ ЗВЕРЕЙ

спадал туман когда они пришлииз уст ручьем бежала речь чужаярабы отстегивали в пыль мешкинатруженных животных разгружаядивясь вовсю диковинным дарама мельхиор нейзильбер и вольфрамцари премудрой твердости и блескапосланники рентгеновских галактиксочились внутрь внося свой блеск с собойтам впрочем гости нужные ужемеханизаторы животноводысияли в резком свете сверхзвездыкак топоры наотмашь их портретытекли и плавились от жара черептопорщил уцелевшие резцыобозначая радость лишь в одномуглу клубился полумрак в которомтерялось материнское лицои в куче одеял и полотенецмолчал младенец

всюду из щелейползли земли неправильные детиблестя хитином те кто посмелейтеснясь к стене кто крысы или этитушканы например и скорпионвертел хвостом свивалась в кольца кобраиссохшим сердцем тюкая о ребрастремился сцинк любой убогий гадиз негева вараны и медведкикоторых в честь гаранта нареклиеще до всенародных клещи к небумолитвенно вздымали уховерткии черви всех моделей рыли пыльумильно шелестя мы тоже божьинам жалко жить пусть мы обреченыкак тихий мусор смерти но звездалюбви сегодня всех свела сюда

вмиг плети визгнули взвились мечидавили в камень мулами топталикогда ты червь попробуй покричис ботинком на груди и без гортанивольфрам рубил хитин нейзильбер нервсгребая нежить в ряд посмертных грудударники животноводства тожежезлами ударяли сям и тутподошвы в липкой каше с чешуейа с лезвий каплет кровь нечеловекано невредим и окружен семьеймолчит младенец на лоскутном ложе

и я который был один из нихобоих и неправильных и верныхвздымая тяжкий жезл юля в пылиголовогрудью влажно созерцализ сорванных фасеточных ячеексвой состоящий из щелей и дырединственный как боль и нелюбимый мир

СВАТОВСТВО МАЙОРА

там где ртуть в корунде роетрусло с целью вытечь прочьвоспитал старик андроидэлектрическую дочь

часто баловал девчонкусобирать ей был готовцифровую собачонкуили квантовых котов

хлоп рубидия три граммасетью датчиков светяи в диапазоне гаммалюбовался на дитя

если в схеме не поломканынче девочке годаиндуктировать потомкано без пары никуда

поспевай корабль скореене грусти моя красапозитронные бореиизодрали паруса

не гляди что я белковыйтак и липнет пыль ко мнея красивый и толковыйв герметической броне

нам скафандр старик андроидобустроит на двоихв нем коррозия не тронетэлектронных рук твоих

будет мой тебе приятентрансурановый наборскромный дар тяжелых ядеря космический майор

но тоска моя напраснав сердце девы ноль теплав твердом русле ртуть погасланочь молчит и дочь темна

скоро с маршем похороннымв энтропию всем порагде за карликом нейтроннымдышит черная дыра

зря питал такую страсть японапрасну к ней летелвидно нет у жизни счастьядля ее белковых тел

МОСКОВСКОЕ ВРЕМЯ

голодный тушинский постойненужный нож карман пустойприборы жизни беднойи кто в гостях у нас былав пальто из мутного стеклав железной шляпке с лентой

что я за диво был тогдаизгой всеобщего трудав одной отдельно взятойквартире на краю москвыулитка липкие мозгис ее спиральной хатой

поможешь гостье снять беретприбит к столу ее портретстакан и ложка в кашенадел штаны сходил в овиризъездил целый божий мируже небожий даже

штаны на стул и снова легк свече чадящей мотылекпрости моя святаякак тот в астапове толстойтвое лицо в его простойоправе прочь сметая

гандлевский пьет кенжеев вследнад тушином слабеет светзаштриховала лицапоследняя спираль пургии липкий с рожками внутримолчит не шевелится

«конь в горизонт зазубренным хребтом…»